два Белых Дракона — Марвен и Халан уже прилетели… Речник вздохнул, улыбнулся и сел на землю, поставив перед собой ларец.
— Такое оружие — и применят без меня, — посетовал обожжённый сармат, тоскливо глядя на катер. От куска икеу и чаши с кислухой он отказался и пошёл к лагерю. Фрисс огляделся в поисках Кенну. Ему было о чём спросить тех, кто провёл год на Реке, перед лицом Волны…
— Да ну, Фрисс, мелочи какие, — отмахнулась Речница Сигюн и закуталась в плащ, поудобнее пристраивая искалеченную ногу. — Не голову же отрубили. Лучше скажи, сколько демонов убивает одна твоя ракета? Чую, ты нас всех обгонишь по счёту…
— Сколько бы ни убила, записывай их на Гедимина. Из меня воин никудышный, — хмуро ответил Фрисс, думая, что всё-таки опоздал со своим оружием. Сколько Речников и жителей уже погибло, сколько ранено, как изуродованы берега Реки… Сигюн видела всю Волну, от первого до последнего вала — и налетающие в безумной ярости стаи Клоа и Скхаа, и орды Существ Сиркеса, Квэнгинов и Ойти, и взрывающие всё на своём пути отряды огненных Скарсов, и опаснейших созданий Хесса — Гиайнов, Гиен Вайнега, и их ручных тварей — Иджланов, выдыхающих чёрное пламя…
Её ранили в самой последней битве, да так, что ходить она не могла до сих пор, а тогда её нашли под изрубленным телом Гиайна, рядом с мёртвым Скавеном Зигласом. Скавен, славный командир Речников, погиб тогда, и никто, кроме Сигюн, не выжил из всей его полусотни. Гиайнов и Иджланов с огромным трудом остановили Двухвостки и шквальный огонь с сарматских кораблей. Все три станции, не считая «Райны», послали туда ликвидаторские бронированные корабли… жаль, что при мощной броне оружие там было слишком слабое!
— Квэнгины и Ойти прорвались на правый берег, — сказала Сигюн, глядя в землю. — Мы ударили им в спину, но до пещер они успели долететь. Не пугайся, живы почти все, разве что… Эмма Фирлисова и Ингейн погибли вместе. Айому тяжело ранен, но целители обещают, что выживет. В следующем году, Фриссгейн, ты будешь работать за нас троих. Конец твоим полётам по дальним странам…
— Проклятие Бездны… — Речник стиснул зубы. — Толку от всех моих полётов, если я на своём участке никого защитить не могу?! А что с Кес…
— Не видела её, врать не буду, — покачала головой Речница. — Надейся, что ей хватит ума не лезть на поверхность наперегонки с Волной. Внизу, говорят, хески не так свирепы — больше переманивают к себе, чем убивают. Силитнэн сказал, что к нам снова прутся Гиайны, а я скачу на одной ноге! Фриссгейн, если твои ракеты не сработают, в Кигээле я тебя побью! … — Не подходить к пещерам! — голос Речника Тарвиса, неожиданно громкий и зычный, слышен был в самых дальних уголках Фейра. — Без команды не подходить к пещерам!
— Уже взрывают? — Сигюн, опираясь на плечо Фрисса, выбралась из шатра и покосилась на Провал. От него спешно убирали навесы и котелки с недоваренной мавой. Клоа заинтересованно кружили над пещерой, принюхиваясь к запаху гари. Одинокий Агва, греющийся на тростниковом пеньке, прислушался к чему-то и спрыгнул в воду. По Реке плыла жёлтая пыль, пахнущая тухлятиной. Земля едва заметно дрогнула под ногами, и Речник стиснул зубы, чтобы не закричать от страха. Незримое дыхание ледяного ужаса пронеслось над Рекой и разбилось о дальний обрыв. Все, даже невозмутимые Двухвостки, вздрогнули и повернулись к пещере. Все Клоа и Скхаа сорвались с ветвей и с испуганными воплями заметались над Лесом.
— Старое Оружие пущено в ход, — прошептал Речник. — Не так уж и громко оно взрывается.
— Ух! — Речница передёрнулась всем телом. — Сильная штука.
Посмотреть бы, что оно сотворило с Энергином…
— Сплошные помехи, не могу ни с кем связаться, — пожаловался раненый сармат, глядя на бесполезный передатчик. — Сюда они не свернут, сядут у южных провалов. Хоть бы на второй запуск взяли…
— Между прочим… — Оласса, не знающая покоя ведьма связи, сидела у шатра и прислушивалась к чему-то. — Зов Агаля умолк. Ну, я его не слышу, вот что я хочу сказать.
— Там, наверное, от ирренция земля в зелёном огне, какой тут зов Агаля… — хмыкнула Сигюн. — Так ты говоришь, Фрисс, ещё триста лет нам пути в Энергин не будет?
— Угу, — Речник был хмур и неразговорчив. Ему вспоминались дымящиеся обломки «Скорпиона». Возьмутся ли сарматские ликвидаторы очищать Энергин, и сколько лет пролежит там ирренций, если они откажутся?.. Утро началось с топота заблудившейся Двухвостки и взволнованного голоса Речника Ингвара. Фрисс, стараясь не потревожить спящую Речницу, выглянул из шатра.
— Фрисс! Может, ты видел дымчатую кимею в чёрной юбке? Не пробегала она тут?
— Никаких кимей не видел, — удивился Речник. — Что стряслось?
— Ох ты! Вот это мне уже не нравится, — нахмурился Ингвар. — Совсем не нравится! Как же теперь туда спуститься, а?!
— Куда тебя понесло? — из шатра высунулась Сигюн. — Сгоришь же!
— Там кимея, — понурился Ингвар. — Как раз вечером того дня, когда ты вернулся, она прошла мимо меня. Спустилась в Провал… и никто её с тех пор не видел. Может, из другого провала выбралась?..
— Может, — кивнул мрачнеющий Речник Фрисс. — Не помнишь, как её звали?
— Помню. Она давно тут гуляет. Руися, вот как её зовут, — ответил Ингвар, с тревогой наблюдая за Фриссом. — Что это ты делаешь?
— Скафандр надеваю, что ещё… Что там без скафандра-то делать?! — буркнул Речник, влезая в защитный костюм. — Скоро вернусь. Гедимину ничего не говорите… Он спустился в Провал, оскальзываясь на бурой грязи, истоптанной тысячами ног и превращённой в жидкое месиво. Ни одна травинка не попалась ему на глаза — армии, то спускаясь, то поднимаясь, стёрли всё живое в порошок, остались только голые стены с редкими трещинами да обломки шестов и обрывки сухой травы, брошенные теми, кто в спешке разбирал пещерный лагерь.
— Хаэй! Руися! — закричал Фрисс, но даже эхо ему не откликнулось. Оглядываясь по сторонам, он быстро спустился к Риетону и свернул направо, к притихшему вулкану Иррини с Алдерской кузницей у подножия. Кузница была закрыта наглухо, двери даже завалили обломками застывшей лавы. Бесцветные лужайки жёсткой подземной травы, окружавшие когда-то подножие Риетона, сгинули бесследно.
Кимеи тоже видно не было. Долина Клуя, залитая неярким красноватым светом, лежала перед Речником. Счётчик Конара, забытый в кармане, оживился и протяжно пискнул. Изыскатель вздрогнул — он уже забыл, когда успел включить сигнал.
— Руися! — крикнул он, эхо метнулось под сводами и стихло. Под землёй было тихо. Оглушительно тихо… Дорога была истоптана и изрыта, воронки зияли там и тут. Тела, оттащенные к стенам и сложенные грудами для сожжения, успели обглодать Войксы, и Фрисс про себя удивился, что сейчас серых падальщиков тут нет. Под ногами захрустел пепел, и Фрисс заметил, что подземный свет слегка позеленел. На «горизонте» — пелене туманов за нижней границей Энергина — протянулась яркая сияющая полоска. Речник отвёл взгляд и снова позвал кимею. Тишина была ему ответом. Теперь и под ногами что-то мерцало, вызывая резь в глазах.
Нестерпимо пахло горелым мясом. Фрисс огляделся и увидел груду рассыпавшихся каменных плит, из-под которой торчали какие-то конструкции. Он подошёл поближе. Камни как будто оплавились…
— Кузница Звигнела! — Фрисс не заметил, как прошептал это вслух.
Дом чёрного Алдера лежал в развалинах и светился от ирренциевой пыли. Речник помянул тёмных богов. Да, жди теперь, что Звигнел вернётся на Реку… Тихий неясный звук нарушил подземную тишину. Фрисс замолчал и прислушался — кто-то поблизости всхлипывал и шмыгал носом. Три десятка шагов до источника звука Речник пробежал бегом и остановился только у большой тёмной кучи… на которую он зачем-то посмотрел. Не так давно это был Иджлан, несущий четвёрку всадников-Гиайнов. Сейчас найти в обугленном месиве отдельные тела не смог бы даже Некромант.
Речник поспешно опустил взгляд и увидел оплавленную землю.
— У-у-у-ы-ы-у-у… Ой-ёй-ёй… у-у-ой-о-у-у… — всхлипывания и подвывания раздались совсем близко, Фрисс обошёл обгоревшие тела, стараясь на них не смотреть и дышать через раз, и увидел взъерошенную дымчатую кимею. Она лежала, обняв оплавленный камень и зажмурившись.
— Руися! — Фрисс сел рядом на корточки и потрогал её лапу. — Тебя обожгло? Кимея подпрыгнула и села на камень, изумлённо глядя на пришельца.
