– Что именно?
– Будто бы не Лаг вовсе его отец, а сам Филипп. Царь свою любовницу, гетеру Арсиною, за князя Лага выдал непраздной. Наградил, как говорят, князя за верность. Тот рода захудалого, рад был такой чести.
– Даже так? – удивился эвбеец, – Птолемей, выходит, единокровный брат…
– Всякое болтают, – буркнул за их спинами Гарпал.
Демарат многозначительно посмотрел вслед уходящему хилиарху, но ничего не сказал.
…Были сборы недолги, от Хиоса до Халки корабли выступали в поход…
А спустя два дня после отбытия флота Птолемея, в Театральной гавани появилось судно, с которого на берег сошел эпирский посол. Кратер.
Эпир
Полисперхонт нашел Александра в палестре. Как удачно.
– Доброе утро, царь.
Александр, голый, разгоряченный борьбой, уже собирался уходить, намереваясь смыть пот и прилипший к телу песок, когда столкнулся в дверях с князем Тимфеи.
– Радуйся, Полисперхонт.
– Ты уходишь, государь? Позволь, я отниму еще немного твоего времени.
– Стоит ли говорить о делах в палестре?
– Это дело как раз уместно обсуждать именно здесь. Я хочу показать тебе кое-кого.
– Вот как? – приподнял бровь Александр, – и кого же?
– За этого человека просил похлопотать Кратер перед своим отъездом, сам не успел. Ты, государь, верно слышал о том, как Кратер отступал с поля боя у Врат? Он оставил заслон, сдержавший афинян и позволивший ему уйти.
– Разумеется, слышал, как и то, что те герои пали все до единого, но не сделали ни шагу назад.
– Не все. Около месяца назад один отряд из наших македонян, которых ты послал стеречь южные рубежи Эпира, повстречал идущего из Этолии человека. Каково же было их изумление, когда в сем путнике они узнали своего товарища, что одним из первых вызвался прикрывать их отход в том несчастливом сражении. Они давно уже оплакали его и даже соорудили кенотаф.
– Как же он выжил?
– Какой-то старик нашел его, тяжелораненного на кровавом поле и выходил. Весной воин узнал, что Кратер в Эпире и направился сюда.
– Что же, я рад, раз еще один из македонян не достался Аиду. Действительно, стоит взглянуть на сего доблестного мужа. Его следует наградить. Полагаю, он хотел бы вновь присоединиться к своим товарищам в строю фаланги, но, верно, утратил свое вооружение? Я не спартанец, не вижу в том бесчестья. В такой-то сече…
– Именно так, мой царь, но это еще не все. Ни я, ни Кратер, не стали бы беспокоить тебя без нужды. Мы сами могли бы снарядить воина, но тут есть одна сложность. Его раны оказались слишком тяжелыми и, несмотря на то, что он уверяет, будто совершенно поправился, мы видим, что это не так. Он хром. Подвижность ноги вряд ли восстановиться в прежнем виде и ему не осилить больше дальние переходы и бой в строю. Он не может стоять в фаланге.
Александр нахмурился.
– Жаль. Но в чем же состоит тогда твоя просьба?
– Это идея Кратера. Андроклид, так зовут воина, поистине отличный боец, он был декадархом. Жалко терять такого и Кратер подумал, что ты, мой царь, мог бы принять его в число телохранителей твоей супруги.
– Телохранителем? – удивился Александр, – калеку? Какой же от него будет прок? К тому же Клеопатре ничто не угрожает, и я не вижу нужды окружать ее кольцом из щитов, запирая, как сладкоголосую птицу в золотой клетке. Тех воинов, что уже состоят при ней вполне достаточно, к чему добавлять в их число еще и хромого?
– Твоему сыну год, государь. Еще через четыре ты приставишь к нему дядьку-воспитателя. А пока Андроклид мог бы состоять при царице, она привыкла бы к нему и знала, что ее сын в надежных и верных руках.
Александр подумал немного и сказал:
– Ты что же, Полисперхонт, хочешь сказать, что в Эпире не найдется опытных воинов, которых я мог бы приставить к своему сыну? Эпир до такой степени оскудел бойцами, что нет кандидата лучше калеки- македонянина?
– А ты испытай этого калеку, царь, сам все увидишь.
Александр недоверчиво хмыкнул.
– Что же, приводи его.
– Он уже здесь, ждет.
Полисперхонт выглянул из палестры и крикнул:
– Подойди, Андроклид.
Александр заинтересованно оглядел приблизившегося человека. Ровесник царю или немного моложе. Роста среднего, крепко скроен. Черты лица резкие, словно топором рубленные, не слишком привлекательные. Мужчине о том не следует задумываться, но не приставлять же к Клеопатре урода от вида которого она будет вздрагивать каждый день. Этот хотя бы у брадобрея недавно побывал.
Андроклид с не меньшим интересом смотрел на Александра.
– Ну и чего ты изучаешь? Царя ни разу не видел?
«Ага, к тому же голого».
– Нет, – покачал головой македонянин. Так близко не видел, только издали.
– Ну, и как мне тебя испытать?
– Как тебе будет угодно, царь.
Александр прищурился.
– В борьбе или на кулаках… Мы не к Играм готовимся. С копьем и щитом? Нет, не то, – царь повернулся к слугам, – эй, кто там? Подайте мечи и кликните Гиппия.
Названый человек был царским телохранителем – старшим из тех, кто состоял при царице.
Мечи подали деревянные. Александр презрительно поморщился.
– Что мы, дети?
– К чему рисковать, государь? – спокойно спросил Андроклид.
Александр еще раз окинул его взглядом, усмехнулся, но все же взял учебный меч. Не дожидаясь, пока придет Гиппий, изготовился к бою.
– Ну, давай!
Андроклид скинул хитон. На его левом бедре «красовался» жутковатого вида шрам.
Царь действительно не вчера взялся за меч и сразу же оценил стойку противника. Андроклид берег левую ногу, не нагружал, отчего его поза выглядела неустойчивой.
На лице македонянина нет даже намека на волнение.
«Ишь ты… Нет, я тебя жалеть не стану».
Александр атаковал. Будь его противник более подвижен, он ушел бы в сторону, избегая подставлять под удар меч, но Андроклид этого делать не стал. Деревяшки с треском столкнулись, полетели щепки. Царь стремительно сместился в сторону, Андроклид лишь чуть повернулся. Взмах, треск. Меч
