прятался в подворотни. Обидно было Карабасу смотреть на таких людей! А
вот из-за угла ему навстречу вышли двое детей - мальчик и девочка - с
сумками в руках. Мальчик взглянул на Карабаса и засмеялся:
- Смотри, Катя, какой бородач! Настоящий Карабас!
Сестренка дернула его за рукав:
- Да тише ты, глупый! Старичок может обидеться!
И они быстро прошли мимо.
Карабас повеселел и погладил свою косматую бороду.
- Однако здесь про меня слышали! Меня знают, меня уважают!
- Уважают? - фыркнула лиса. - Не поздоровится вам от такого уважения!
- Это почему же? - обиделся Карабас.
- Давно сказано: добрая слава лежит, а худая бежит. Полюбуйтесь-ка на
тот плакат. Вон, на заборе! Кто там нарисован?
Карабас взглянул на забор и обомлел. На плакате был нарисован он сам
- во весь рост! Да какой страшный, какой противный! Выкатив глаза, он
злобно рвал свою бороду, а Буратино скакал перед ним и показывал ему
длинныйпредлинный нос! На плакате было написано:
СМОТРИТЕ ФИЛЬМ ПО СКАЗКЕ
А.Н. ТОЛСТОГО
'ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК,
ИЛИ ПРИКЛЮЧЕНИЯ БУРАТИНО'
Карабас сначала попятился, потом заревел, как бык, и ринулся вперед.
Он хотел сорвать обидный плакат, растоптать его ногами, изодрать в клоч-
ки! Но лиса оттащила его прочь.
- Вы в своем уме? Не подходите к плакату! Вас узнают - соберется тол-
па... Уйдем, уйдем отсюда поскорее!
Она потащила Карабаса в боковую улицу.
Карабас кипел от злобы. Минуту тому назад он досадовал, что о нем не
слыхали в Ленинграде. А сейчас он не знал, куда деваться от своей славы.
Он сжимал кулаки, кусал губы, скрежетал зубами.
- Я их найду! Я их поймаю! Я их в порошок сотру! И шельмеца Буратино,
и всех его друзей! Это они выболтали Толстому всю историю с золотым клю-
чиком! Они, негодяи, осрамили меня на весь мир!
- Ладно, успокойтесь! - сказала лиса. - Прежде всего нам нужно найти
верное пристанище и скрыться от любопытных взглядов. А там уж мы распра-
вимся со всеми шельмецами по-свойски!
Они решили уйти подальше, на край города, - искать приют у людей, ко-
торые никогда не ходят в кино и ничего не слышали о золотом ключике.
Далеко им пришлось идти. Шумные, веселые улицы протянулись на целые
километры. Кончились эти улицы - начались стройки. Тут воздвигали огром-
ный дом, там мостили площадь, там строили мост над широкой, медленной
рекой. И повсюду виднелись растворенные двери кинотеатров и пестрые пла-
каты: 'Смотрите все фильм 'Золотой ключик'!' Словом, некуда было по-
даться нашим путешественникам.
Шли они, шли и увидели, что в одном месте ломают старый, кособокий
домишко. Рабочие уже сняли с него крышу и разбирали гнилые балки. Пыль
стояла кругом, едкая столетняя пыль. И вдруг из этого дома выбежал клоп
с дорожной котомкой за спиной и быстро зашагал по улице.
- Эй, братец, погоди! - крикнула лиса.
Клоп оглянулся, снял свою шапочку и низко поклонился Карабасу. Он
сразу узнал милых земляков из Тарабарской страны. Они рассказали ему про
свою невзгоду.
- Да, трудное пришло время! - вздохнул клоп. - Нам, клопам, вовсе
житья не стало. Старые дома ломают, а в новых нам селиться не велят. Я и
сам уезжаю отсюда и не знаю, где приклоню голову. А вам я вот что посо-
ветую: ступайте вон в тот кривой переулок, постучитесь вон в тот домик.
Живет там старушка Марья Ивановна. Она подслеповатая и в кино не ходит.
Попроситесь к ней на квартиру. Там вам будет спокойно.
Карабас и лиса послушались клопа и пошли в тихий переулочек. Дома в
нем были маленькие, старенькие. Перед домами росли липки в деревянных
загородках, мостовая поросла травой. Видно, по этому переулку никто не
ездил.
У одних ворот на лавочке сидела старушка в белой косынке. Это и была
Марья Ивановна.
Лиса подсела к ней и заговорила о разных разностях - о хорошей пого-
де, и о вчерашнем дожде, и о том, как быстро летит время. А Карабас сто-
ял рядом, поглаживал бороду и улыбался как можно добродушнее.
Старушка оказалась разговорчивая, и лиса у нее все выспросила. Огром-
ная борода Карабаса очень понравилась Марье Ивановне. Такая борода,
только поменьше, была у ее покойного дедушки. Бывало, ребенком Марья
Ивановна заплетала эту бороду в косички, и дедушка не сердился. Он был
добрый. А в кино Марья Ивановна не ходит. Ей не нравится, что там все
мелькает, все бегут куда-то, спешат, суетятся... Зато уж радио она слу-
шает с удовольствием.
А радио ей поставил внучек Миша, умный, хороший мальчик. Он теперь с
матерью на даче и пишет оттуда Марье Ивановне: 'Приезжай, бабушка, к нам
в гости!' А бабушка и рада бы поехать, да нельзя бросить квартиру: неко-
му будет часы заводить.
А часы у нее замечательные, старинные, с кукушкой, только уж очень
дряхлые. Часовщик сказал: если они остановятся, их уже не починишь. И со
стенки их нельзя снимать. Вот Марья Ивановна и живет при часах, подтяги-
вает им гирьки каждый день, а на дачу не едет. Посидит на лавочке, поды-
шит воздухом - и опять домой!
Тут лиса подмигнула Карабасу и сказала сладким голосом:
- А на даче-то теперь благодать! Трава зеленеет, и птички поют. Схо-
дили бы вы, Марья Ивановна, в лесок, набрали бы ягод, сварили бы ва-
реньица любимому внуку! Ну не досадно ли сидеть тут на лавочке!
- Что и говорить! - вздохнула старуха.
- Жаль мне вас, Марья Ивановна, очень жаль! - сказала лиса. - Поез-
жайте вы, с богом, на дачу. Погуляйте на воле. А мы здесь присмотрим за
вашими часами. Мы люди богатые, свободные, приехали Ленинград посмотреть
и себя показать. Отчего бы нам не помочь старому человеку - не пожить в
вашей квартире?
Подумала Марья Ивановна, взглянула опять на сизую бороду Карабаса,
вспомнила покойного дедушку, а заодно и маленького внука - и согласи-
лась. Да еще спасибо двум пройдохам сказала.
Она отвела их по скрипучей лесенке в свою квартирку под самой крышей.
В квартирке было уютно. На окнах - горшки с геранью, на столах - вя-
заные салфеточки, на полу - полосатые дорожки. В простенке висели ста-
