– Хорошо. Зайду, – пообещала Валентина.
– Я тебе завтра позвоню! – крикнула тетя Рая, бросила пылающую трубку и почти бегом, как будто за ней гнались, побежала к себе в комнату, в палату. В грязное, пахнущее хлоркой и старостью – едкий, удушливый запах – пристанище для неспокойных душ. Тетя Рая не раз думала, что если бы ад существовал, то ее персональная преисподняя была бы такой – с продавленной кроватью, тумбочкой без дверцы, колючим одеялом, вечно мокрой наволочкой и пропечатанным драным пододеяльником.
На следующий день тетя Рая позвонила Валентине. Та честно доложила: Никитка в школу не ходит, но сказал, что есть не хочет. Маринка живет с мужиком. Что за мужик – непонятно. Валентину она прогнала.
– Валя, ты к ним заходи! Присмотри за Никиткой! Умоляю тебя!
– А что я могу? Ольга Петровна к твоей Маринке тоже ходила. Та и ее выставила! – доложила Валентина. – Ты когда вернешься?
– Не знаю!
Еще месяц тетя Рая прожила в своем аду, глотала кашу, вливала в себя чай, гуляла вокруг здания и накручивала телефонный диск под торжествующе-издевательским взглядом медсестры. После этого плакала, не могла уснуть, сходя с ума от мыслей.
– Уехала! – сообщила во время очередного разговора Валентина.
– Кто? – ахнула тетя Рая.
– Маринка твоя с мужиком уехала!
– Куда?
– А я откуда знаю? Собрала манатки и свалила.
– А Никитка? Что с ним?
– Ничего. Я ему котлет принесла с макаронами. Да его дома почти не бывает. Шляется не пойми где и с кем.
В ту ночь тетя Рая решилась на побег. Дождалась, когда Галка уйдет спать, аккуратно застелила постель, нацепила парик, взяла чемодан и пошла к выходу. Сердце уже не стучало. Замерло, как будто остановилось. Тетя Рая приказала себе не оборачиваться. Даже если окликнут. Но в здании была тишина. Ее никто не хватился, не остановил. В двери торчал ключ. Тетя Рая повернула его и спокойно вышла. Так же спокойно дошла до ворот, прошла мимо сторожки, в которой никогда не было сторожа, и вышла на дорогу. Куда идти дальше – она не знала. Но шла вперед, не думая ни о чем, готовая дойти пешком до дома. Читала про себя молитву, сбивалась, потом просто стала просить – помоги дойти, помоги. И вот чудо – автобусная остановка оказалась совсем рядом, и почти сразу же подошел автобус. Тетя Рая даже не сразу поняла, что вот оно – чудо случилось. Чудо, о котором она просила.
– Ну, бабуль, ты заходишь? – крикнул ей водитель.
Тетя Рая подхватила чемодан и села на сиденье. Водитель ехал быстро и довез до метро. Станция мигала огнями. И опять случилось чудо – тетя Рая успела до закрытия, успела сесть в поезд. И только оказавшись на своей ветке, она почувствовала, что силы ее оставили. Она вышла из метро, одна, совсем одна – даже на эскалаторе было пусто. И села прямо у входа на чемодан. Не верила, что доехала, хотя нужно было еще добраться до дома. Ног тетя Рая уже не чувствовала, как и не было их.
– Бабуль, ты чё? Плохо, что ли? – окликнул ее парень-таксист. – Тебе куда?
– Никуда, – ответила тетя Рая. – У меня денег нет.
– Автобусов больше не будет, – сказал парень. – Всю ночь здесь просидишь.
Тетя Рая сунула руку в карман и там, за рваной подкладкой, которую все собиралась зашить, да так и не собралась, нашла рубль. Мятый, надорванный, но деньги. Тетя Рая посмотрела на небо, опять решив, что чудо, или сам бог положил ей в карман этот рубль, которого не было. Она точно помнила, что не было – каждый раз ковырялась рукой в дыре, вылавливая мелочь.
– У меня только рубль, – сказала тетя Рая таксисту.
– Поехали, – согласился парень, сграбастал чемодан, усадил ее.
Тетя Рая доехала до дома, открыла дверь в квартиру, в которой было пусто – ни Маринки, ни Никитки. На кухне громоздились немытые тарелки, пахло нечищеным унитазом и помоями. Тетя Рая сидела в прихожей и не знала, что делать дальше. То ли искать Никитку по друзьям, то ли убирать. Она уснула прямо там, в прихожей, на стуле, свесив голову на грудь, не раздеваясь, не додумав мысли. Ей показалось, что она проспала очень долго, когда очнулась от того, что за дверью звякали ключами. Тетя Рая посмотрела на часы – оказалось, что забылась всего на десять минут. Домой пришел Никитка.
– Никитушка, родной, – ахнула тетя Рая, кинулась к нему и отпрянула. От внука несло водкой и табаком. Он стоял и смотрел на нее остановившимся, стеклянным взглядом.
– Что с тобой? – спросила тетя Рая и почувствовала, что щеки стали мокрые. Опять заплакала.
– Привет, баб, – ответил внук и, не разуваясь, пошел в комнату.
Тетя Рая тоже заставила себя встать, раздеться и пошла за внуком. Никитка, прямо в куртке, спал на кровати. В комнате стоял затхлый запах, от которого тетю Раю начало подташнивать. Она погладила внука по голове – тот даже не пошевелился.
Еще неделю тетя Рая не подходила к телефону, вздрагивала от шагов на лестничной клетке, выглядывала в окно, когда слышала шум подъехавшей машины. Она боялась, что приедет Галка из дома для престарелых и заберет ее назад. А там вколет укол, от которого ей станет плохо. За то, что сбежала. А то и вообще убьет одной инъекцией, как было с ее соседкой – тихой старушкой, которая кричала по ночам и мешала Галке спать. Та, пьяная, в одну из ночей подошла, всадила иглу в вену, и старушка затихла. Уже навсегда. И никто ее не хватился, только белье поменяли и полы помыли. И все – как и не было старушки.
Но о тете Рае как будто все забыли. Никто ее не искал, никто не звонил, никто не приезжал.
Одна страшная боль была у нее – Никитка, внук. За то время, что он провел с матерью, научился пить, курить, гулять до полночи. Стал хамить. Приходил пьяный. В школу почти не ходил. Тетя Рая потихоньку отмыла квартиру, перестирала все занавески, выбила ковер, отдраила окна. В доме опять стало пахнуть едой, но Никитку было уже не вернуть. Если квартира стала прежней, почти прежней, то внук не стал. Тетя Рая была бессильна. Она даже пригласила священника – освятить дом. Тот помахал кадилом, но тоже не помогло. Как будто в ту ночь, когда сбегала, тетя Рая использовала все свои желания, которые были исполнены. И лимит кончился. И все кончилось сразу – и силы, и здоровье. Тетю Раю как будто подкосило. Нога, правая, болела нестерпимо, даже для нее – привыкшей к боли и тяжелому, невыносимому труду. Тетя Рая уже не могла бегать по клиентам. Жила на пенсию и на редкие, почти случайные заработки от тех пациентов, которые готовы были приезжать к ней домой. Ездила, например, одна женщина с почти несуществующими венами. Только тетя Рая могла их увидеть и попасть с первого раза. Женщину прислали к Рае из поликлиники. Та вошла в квартиру, шатаясь, и рухнула в прихожей. Ее руки были обмотаны бинтами – на локтях, на запястьях и кистях. Все исколото, все синее. Тетя Рая подошла, выдохнула и попала, ввела лекарство. Женщина улыбнулась и сказала спасибо. Вот она приезжала из другого района ради тети-Раиной легкой, набитой годами, руки. Приезжал мужчина, который не мог снять штаны перед молоденькой медсестрой. Мог оголить ягодицу только перед тетей Раей. Такая вот особенность.
Нет, тетя Рая не голодала, не бедствовала. Но Никитка таскал деньги. Она это знала, однако молчала. Брал не много, но почти каждый день. Тетя Рая не пыталась прятать. Бесполезно. Все равно найдет и возьмет. Она один раз спрятала, так Никитка взял ее золотые сережки и ушел. Наверняка продал.
– Где сережки? Никитка, ты не видел? – спросила тетя Рая, хотя видела, как он копался в шкатулке.
– Не видел, – ответил он.
– Ты их взял, я знаю, – сказала тетя Рая.
– Тогда чего спрашиваешь?
– Это были золотые серьги. Мои. Зачем ты их взял?
– Ты их все равно не носишь, тебе что, жалко? – пожал плечами внук и ушел в комнату.
Вот тогда тетя Рая поняла, что все бесполезно. Абсолютно все. И если Никитка не найдет в кошельке деньги, то будет брать все, что есть ценного в квартире.
– Никитушка, пожалей меня, мне же тяжело, – сделала она еще одну попытку поговорить с внуком.
