о его взаимоотношениях с Наоми, а тем более как осуждение.
Все это на первых порах сделало Бена настолько сговорчивым, что его мужское присутствие в тесной женской квартирке оказалось практически незаметным. Лишь со временем, постепенно, а вовсе не в результате инцидента, он вдруг понял, что за каждым его шагом следят, и испытал ощущение удушья. Поиски кофейной кружки или банки пива, некогда просто дело случая и решение методом проб и ошибок, превращались в головоломку, как и местонахождение — или даже наличие — его ботинок в узкой прихожей. Мать Наоми удосужилась исправить ошибку дочери и ее приятеля всего один раз. После этого она взяла инициативу в свои, руки и принялась за дело — молча, но в таком изощренном молчании, что Бен, к собственному изумлению, с грустью вспомнил о методах ведения домашнего хозяйства, которых придерживалась его родная мать. У него не было ни малейшего желания конфликтовать с матерью Наоми или злить ее, но до него уже начинало доходить, притом по нескольку раз на дню, что в этой игре гол ему никогда не забить, потому что мать Наоми то и дело переносит на новое место ворота. Так, сегодня утром ботинки после долгих поисков обнаружились в пластиковом пакете на вешалке, под его пальто.
Наоми о переезде он даже не заикался. С тех пор как старший брат последовал его совету, Бен обрел уверенность и решил, что лучше всего будет подыскать несколько квартир или даже комнат, осмотреть их самому, а затем показать одну-две Наоми, чтобы дать ей пищу для размышлений, а заодно и выбор. Если бы он просто сказал ей: «Может, найдем жилье и поживем отдельно?», она взглянула бы на него как на чокнутого и фыркнула: «Это еще зачем?» Но если у него будет ключ от двери, он отопрет ее и покажет, какие возможности открываются перед ними, может, ее удастся переубедить. По крайней мере, думал он, пристально вглядываясь в фотографию на экране перед ним, тогда Наоми задумается, прежде чем спросить: «Зачем?»
— Я буду томатный сок, — сказала Кейт.
Роза, шагнувшая было к стойке, замерла.
— Точно? Я же сказала — я угощаю…
— Для меня теперь «выпить» — это не про спиртное, — объяснила Кейт, — не нравится мне, как на меня глазеют, когда видят с бокалом в руках.
— А что, кто-то глазеет?
— По-моему, да.
— Ладно, — сказала Роза, — тогда томатный сок.
— Может, я сама заплачу?
— Нет.
— А ты…
— В этом месяце мне дали бонус, — сообщила Роза. — Этим летом благодаря мне Словению наводнят туристы.
Кейт заулыбалась.
— Так ты, значит, делаешь финансовые успехи!
Роза тряхнула волосами.
— Еще какие! Теперь могу заплатить проценты по процентам.
— Роза…
— Но твой томатный сок мне уже по карману.
— Я не хочу, чтобы ты…
— А я хочу, — отрезала Роза и отошла к стойке.
Кейт стащила пиджак и сбросила под столом туфли. О встрече с Розой Барни она не рассказывала, потому что тот по какой-то неведомой причине сделал вывод, что отсутствие Розы в квартире равнозначно ее отсутствию в жизни Кейт. При этом он утверждал, что его неприязнь к Розе тут ни при чем — просто Роза неподходящая подруга для его жены: слишком требовательная, по его словам, чересчур утомляющая и навязчивая. Кейт, которая на их шумной, роскошной и традиционной свадьбе сумела уклониться от клятвы повиноваться мужу, гадала, не демонстрирует ли сейчас не что иное, как повиновение. Может быть, в эмоциональных отношениях трудно различить, где любовь и великодушие, а где попытка подчинить партнера своей воле?
Вернулась Роза с двумя стаканами. В томатном соке Кейт торчала ветка сельдерея, на край стакана был насажен ломтик лимона. Кейт вынула сельдерей, с которого капал сок, и положила его в пепельницу.
— Я виделась с Рут, — сообщила она, слизывая томатный сок с пальцев.
Роза оторвалась от своего стакана.
— С какой стати?
— Случайно столкнулась. Мы обе покупали фрукты в супермаркете возле рынка «Боро».
— И что?
— Выглядит она кошмарно. Вся нервная, издерганная. По-моему, она решила, что ее все осуждают.
— Я — да, — заявила Роза.
Кейт откинулась на спинку стула и одернула тенниску на животе.
— Даже теперь?
— Угу.
— За то, что Мэтью мучается? Или за то, что она преуспела в своем деле и заработала кучу денег?
Роза удивленно раскрыла глаза.
— Конечно, за то, что она так поступила с Мэтью.
— Да ну.
— Именно.
— Не верю, — отрезала Кейт. — По-моему, ты просто не можешь простить ей амбициозность.
— Можно подумать, ты не амбициозна…
— Да, я такая, — подтвердила Кейт. — До беременности я об этом не думала, а теперь думаю постоянно и понимаю, что не просто люблю свою работу — она необходима мне.
Роза поднесла стакан к губам.
— А мне не очень…
— Может быть. И это нормально. Ненормально осуждать бедную Рут за то, что она не такая.
— Это Рут-то бедная?
— Да, — кивнула Кейт. — Рут. Она смотрела на меня так, словно без Мэтью ей жизнь не мила.
— Ну, она сама выбрала квартиру.
— Он тоже сделал выбор.
— Ему пришлось, — возразила Роза.
— Ох, Роза!..
— Или унижение, или расставание.
— Но она же никого не собиралась унижать, — возразила Кейт. — Или ты считаешь, что она должна была найти работу попроще и зарабатывать поменьше, лишь бы угодить ему? А это, по-твоему, не унизительно?
Роза закрыла глаза.
— Он мой брат.
— Но несмотря на это, ты часто отзывалась о нем грубо. Ты, конечно, можешь ему сочувствовать, но не возлагай всю вину на Рут только потому, что она выполняет работу, за которую похвалили бы любого мужчину. — Она подалась вперед и спросила: — А что говорит твоя мать?
— Она в восторге — как же, Мэтт вернулся домой.
— И все?
— А что еще надо?
— Единственная реакция твоей матери — радость от того, что Мэтт снова дома?
Роза вздохнула:
— Нет, конечно. Мать по-своему любит Рут, но не понимает ее. Сама мать так ни за что бы не
