плеча спящего сына. В таком положении он спал мирно и крепко, но стоило переложить его в люльку, ребенок просыпался, несмотря на все предосторожности, и заходился криком.
— Спасибо, — сказала Роза.
— Роза, это же здорово! — Ради подруги Кейт собралась с остатками сил. — Это прогресс, настоящий прогресс. Еще немного — и можно подумать о собственном жилье.
Последовала краткая пауза, потом Роза ответила:
— Вряд ли.
— Почему?
— Ты же знаешь. Причины все те же.
— Долги?
— Угу.
— Хочешь сказать, ты будешь жить у родителей, пока не расплатишься с долгами?
После еще одной краткой паузы Роза поправила:
— Дело не только в этом, — и торопливо сменила тему: — А как малыш?
— Спит. Но только пока я его держу на руках.
— Господи!..
— Ты себе не представляешь, сколько дел можно переделать одной рукой. Сегодня утром я даже натянула одной рукой джинсы, вот только молнию застегнуть не смогла. Доверху.
— Имя уже выбрали?
— Нет, — ответила Кейт. — Я зову его малышом, Барни — Джорджем.
— Надо поскорее наведаться к вам, — заявила Роза. — Малыш, того и гляди, в школу пойдет, а я все пропущу.
— Роза…
— Что?
— Ничего, — сказала Кейт.
— Точно? Ты в порядке?
— Да, в полном, — подтвердила Кейт. — Просто пора закругляться, у меня уже рука затекла. Пока, суперсотрудница.
— Пока, — ответила Роза.
Кейт бросила телефон на диван и рухнула рядом, переместив ребенка с плеча на колени. Он открыл глаза, огляделся и удовлетворенно смежил веки. Было очень трудно, почти невозможно удержаться и не сообщить Розе, что приходила Рут. Но Рут потребовала от Кейт твердой клятвы молчать, и Кейт дала ее.
— Никто еще не знает, — объяснила Рут. — Никто, кроме тебя. А тебе я сказала только потому, что ты недавно родила.
— Надо обязательно сказать Мэтью, если это… если он…
— Конечно, это ребенок Мэтью, — подтвердила Рут, — чей же еще? И я ему все скажу. Обязательно. А пока никто не должен ничего знать. Никто.
— Но ведь тебе так одиноко… — умаляюще произнесла Кейт.
— Да, — кивнула Рут.
Вскоре после этого она ушла — прежде чем Кейт успела спросить, что она планирует делать потом, когда Мэтью все узнает, что будет с квартирой, работой, будущим. Рут исчезла так же внезапно, как и появилась, и даже Барни удивленно спросил: «Что это было?» Кейт пришлось сделать вид, что ей нужно сейчас же заглянуть к ребенку, проверить, не задел ли его пронесшийся по квартире разрушительный вихрь.
Не дыша, она взяла ребенка с колен и положила на диван, потом прилегла рядом, приблизив к нему лицо.
— Ты понятия не имеешь, как из-за тебя изменилось все сразу, — зашептала она, почти касаясь губами младенческой щечки. — Ты не представляешь, как ты все усложнил, какие чувства у меня вызвал, как невозможно теперь представить, что было до тебя.
Малыш зевнул во сне и разжал пальчики.
— Я говорила, что вернусь на работу, — продолжала объяснять ему Кейт, — твердила, что вернусь обязательно. Я этого хочу. И не хочу отказываться от своих желаний. Но не могу. Я способна только быть рядом с тобой.
Она приложила палец к крошечной ладошке. Ребенок схватился за него, не открывая глаз.
— Только не вырастай, — попросила Кейт. — Не становись большим, и тогда нам вообще ничего не придется делать. Ни мне, ни тебе.
— Господи! Ты еще не спишь? — воскликнула Эди.
— Как видишь, — ответил Рассел.
Она сгрузила пакет на кухонный стол и сбросила жакет, не глядя на Рассела.
— Сегодня прошло удачно?
— Да, — кивнула она.
Он указал на стоящую перед ним бутылку вина.
— Выпьешь?
Она кивнула, отошла к раковине, наполнила кружку водой и выпила залпом. Вернувшись к столу, Эди рухнула напротив Рассела.
Он налил ей вина и протянул бокал через стол:
— Держи.
Она не шевельнулась.
— Спасибо.
— Что случилось? — спросил Рассел.
Эди попробовала придвинуть к себе бокал, не дотянулась и безвольно обмякла на стуле.
— Просто устала как собака.
— Хм.
— Зал был прекрасный, — продолжала Эди. — Честное слово, просто замечательный. Можно сказать, один из лучших за все время. Нас слушали, на нас смотрели. Но… в общем, виновата я.
— В чем?
— Думала о другом, — призналась Эди.
Рассел поднялся и переставил бокал Эди поближе к ней:
— Вот.
— Спасибо.
— По-моему, если сознаешь, что делаешь, даже если мысли где-то бродят, — заметил Рассел, — это уже не важно.
Эди вздохнула:
— Важно.
Рассел обвел взглядом кухню и осторожно предложил:
— Хорошо бы тебе сразу лечь, а я сам здесь уберу.
Эди глотнула вина.
— Все наши дома?
— Понятия не имею.
— Не смогу лечь, если кто-то еще не вернулся.
— Эди…
— Не могу, — глупо повторила Эди. — Никогда не могла и никогда не научусь.
Рассел закрыл глаза.
— Бред и враки, — пробормотал он сквозь зубы.
— Что?
— Ничего.
— Нечего на меня ворчать, — сказала Эди. — Не стоило дожидаться меня, только чтобы
