приспустить штаны и лечь на пол. На брезгливое замечание одного из больных, что пол можно было бы и помыть, кок решительно заявил, что чистый пол не входит в стоимость лечения, и осторожно приоткрыл кувшин.
Сумерки и закрытая дверь не позволили Маргу выявить подмену насекомых. Перчатку Белх коку не отдал, да тот и не спрашивал. Заскорузлые от мозолей пальцы давали их владельцу уверенность, что ему не страшны жала крохотных пчел. Схватив первое насекомое, он прижал его к пояснице ближайшего к нему матроса. Тот громко выругался, остальные засмеялись. Кок повторил процедуру на пояснице следующего больного. Последний охнул. Остальные вновь залились смехом. В оконце опять появился любопытный глаз, обладатель которого тут же начал комментировать собравшимся снаружи ход лечения.
Когда кок начал четвертый круг обхода, один из матросов почуял неладное:
– Марг, сын осла, меня непрерывно жалят эти проклятые пчелы! Откуда у них берутся жала?!
– И меня тоже! – заорал его сосед, вскакивая на ноги. Вскоре пациенты с руганью сбрасывали со спин яростно жалящих насекомых, попутно костеря и их владельца. Кок всполошился. Он быстро раздул огонь в плите и приблизил к свету руку с насекомым.
– Проклятие, это оса! – взревел матрос у него за спиной. Остальные метнулись к огню, впопыхах кто- то перевернул злополучный кувшин. Раздалось очередное ругательство и матрос, схватив сосуд за ручку, резко открыл ставни и швырнул его в окно.
Снаружи раздался треск.
– Ублюдки! – донесся с палубы крик упавшего от неожиданности любопытного моряка. Матросы ринулись в стороны от разозленного роя ос. Вскоре к ним присоединились и гвардейцы. Через минуту на корабле царила суматоха как при пожаре. Тех, кого еще не ужалили, орали громче всех. Крики с корабля подняли на ноги людей и на других судах.
Марг, понося Белха, накинул на разбитый кувшин широкое полотенце, которым он вытирал руки после готовки, стрелой долетел до каюты жреца и метнул его в сторону изумленного Белха:
– Забери их себе обратно, пьяная скотина! Больше ты от меня не получишь ни капли вина!
Жрец, ощутив болезненный укол на руке, рассмотрел на ней осу и ломанулся из жилища, чтобы присоединиться к метущейся толпе снаружи.
Вечер и часть ночи матросы и гвардейцы, чадя факелами, провели в поисках насекомых. С соседних кораблей высыпавшие на палубы люди, изумленные зрелищем хаотично бегающих людей с факелами, строили догадки одна фантастичнее другой. Лодки с боевыми магами и гвардейцами тут же направились к месту пребывания его высочества, чтобы затем отплыть назад с еще большей скоростью. Командир гвардейцев благоразумно распорядился накрыть влажной тканью каюту Тарралы.
Вилт же забрался с друзьями в каюту Парба, достал их укромного местечка пук тонких веток и поджег их от факела. По помещению начал распространяться вонючий дым. Четверка закашлялась.
– Зато осы сюда не сунутся, – просветил друзей лекарь, вытирая слезы.
– Что там произошло? – сквозь кашель прохрипел Мерги.
– Похоже, наш глупый жрец лечился осами, – скрывая смех, проговорил коротышка. – Хорошо, что этот недоумок не разбил кувшин, когда вы спали.
Мерги подозрительно покосился на болтуна, но промолчал. Доказательств, что это дело рук легкомысленного лекаря, у него не было.
Утром были добиты последние летающие возмутительницы спокойствия, и началось следствие. Марг, чувствуя себя неуютно под суровыми взглядами капитана и командира гвардейцев, стал рассказывать историю своих злоключений, чем вызвал приступ смеха у присутствующих. Когда настала очередь Белха, то жрец начал с того, что пару раз нагнулся вперед и назад, потом пробежал вокруг ошарашенных судей и заявил им:
– Как осы могли бы избавить меня от радикулита?! Я не мог даже сидеть! Это видела половина корабля! Я не знаю, как очутились у этого недоумка осы вместо пчел, но я лечился пчелами!
– А я, значит, превратил их в ос?! – завопил Марг, угрожающе подступив к служителю Киргала.
– У дураков и золото в дерьмо превратится, – презрительно процедил Белх.
– Хватит! – остановил перепалку капитан. – Вам обоим повезло, что осы не потревожили покой его высочества и моей, кхе, дочери. Иначе разговор был бы другим. Марг, возвращайся на камбуз, жадный болван! И если ты еще раз вздумаешь полечить кого-нибудь, то я лично пересчитаю тебе все ребра. И верни деньги остальным бездельникам! А вас, господин дознаватель, я попрошу лечиться впредь у лекарей, а не подвергать опасности чужое здоровье. Белх от таких слов чуть не захлебнулся желчью.
– Я был вынужден заняться лично своим здоровьем, потому что вокруг находятся одни шарлатаны и коновалы!
– Ваше поведение наводит на мысль, что большего вы не достойны, – сухо ответил капитан изумленному жрецу и скомандовал:
– Разбирательство окончено, прошу всех разойтись!
– Загадочная история, – прокомментировал Мерги, поглядывая на лыбящегося Вилта.
– Целителям известны случаи самовнушения, когда бесполезные снадобья творят чудеса, если больной уверен в их целительной силе, – наставительно произнес лекарь.
– Я сам видел, что жрец лечился пчелами, а не осами, – не согласился Тейрам.
– И я тоже еще пока могу отличить осу от пчелы, – поддержал пращника Хемилон.
– Тогда это и впрямь темное дело, – согласился коротышка. – Давайте обсудим его как-нибудь в другой раз, а сейчас нам лучше пойти собирать вещи. Вечером мы будем в Меларе, а от него, слава богам, пойдем по суше. Кстати, Хемилон, я, пожалуй, оставлю котомку пока у себя в качестве доказательства моей победы в споре. А жрец сейчас вполне может выступать вместе со жрицами Итал в священных храмовых танцах. Видели, как он лихо делает наклоны?!
Мерги лишь усмехнулся попытке друга сменить тему разговора, но промолчал. Вчерашние события навели его на одну мысль, которую следовало тщательно обдумать.
До прибытия в Мелар день прошел спокойно. Все готовились покинуть корабль. Лишь Белх снова пребывал в раздраженном состоянии – Марг в отместку за пчел отыскал для жреца редкую кислятину, которую вдобавок разбавил неизвестно чем. После первого глотка кувшин с пойлом был отправлен жрецом за борт, сопровождаемый отборной руганью Белха.
Пристав к городской пристани, друзьям пришлось провести немало времени в ожидании, пока закончатся славословия городской администрации в честь прибытия в их город члена монаршей семьи. Затем встречающие увезли Легона и его свиту на бал, устроенный по такому случаю в доме градоначальника.
После этого гвардейцы, взяв скакуна в охранительное кольцо, повели его в конюшню городского гарнизона. Лорт не поленился послать четверых гвардейцев в авангард.
– К чему все это? – спросил у Лорта сапожник, подойдя к гвардейцу, который сидел на кауром жеребце.
– После отдыха на реке все расслабились, – ответил служака. – Через несколько дней мы пересечем границу и тогда всякое может случиться, да отвратят это боги. Пусть лучше привыкают к порядку в городе, чем на лесной дороге.
Мерги кивнул, соглашаясь с мнением Лорта, и уважительно на него взглянул. Вернувшись к друзьям, сапожник сказал:
– Во время путешествия держимся поближе к скакуну. Лорт толковый воин и если что пойдет не так, наша шкура будет целее.
– Да что может произойти? – возразил Вилт. – Идем же через Лармор, а там за всеми дорогами присматривает соляная стража.
– Вообще-то они следят больше за контрабандистами солью, чем за лесными тропами, – возразил бывалый наемник.
Хемилон поддержал Тейрама, добавив, что перерезать глотку могут и в столице. Вилт хотел было
