– Ну-ну, и как бы ты поднял домик Белха, будь ты на месте своего дружка?
Тейрам схватил концы двух тонких линей и быстро соединил их узлом, которому его в детстве обучил один из сплавщиков, которые каждый год появлялись в его деревне лесорубов.
– Неплохо, – одобрил матрос, – вот только для поднятия тяжелого груза он не совсем подходит. – Давай-ка я покажу тебе узелок, которым можно поднимать вещи потяжелее корабельного гальюна. Смотри: моряк стал медленно завязывать лини в причудливый узел. Потом быстро развязал и повторил еще раз.
– А теперь попробуй сам, – предложил он пращнику.
Тейрам не спеша стал повторять движения матроса.
– Нет, этот конец надо совать сюда, – поправил наемника моряк. – Вот тебе веревка, и не выпускай ее из рук, пока не научишься делать это с закрытыми глазами.
– Спасибо, – поблагодарил Тейрам, – а чем плох мой узел?
Знаток узлов оглянулся и понизил голос:
– Дело в том, парень, что после твоего узла, как и большинства других, канат сможет выдержать только две трети груза, который бы он поднял без узла. Поверь старому такелажнику. И не болтай об этом каждому встречному. Сейчас развелось много сосунков, которые, выучив полдюжины узлов, считают себя морскими волками …
В течение следующего получаса Тейраму пришлось выслушать немало историй об оборвавшихся канатах и расплющенных глупцах, которые поленились изучить дюжину-другую самых необходимых узлов.
– … И запомни, парень, выбор узла неважен только для висельника, хотя и здесь можно поспорить! – напутствовал пращника на прощание чудной коллекционер узлов. С этими словами матрос пошел обследовать снасти на второй мачте.
Тейрам отыскал друзей, которые голодными глазами наблюдали за жаркой гусей на берегу. На походных вертелах поварята вращали тушки птиц, пока господа коротали время за беседой и белым урдаланским вином. Трое поварят заканчивали ощипывать добычу, у ног одного из них лежал гусак, который на свою беду приглянулся Таррале. Один из поварят равнодушно поднял его за ярко-красные лапы и с любопытством принялся наблюдать как гусиная шея возвращается в естественное положение. В это время главный повар, пребывавший в дурном расположении духа из-за нежданной работы, заметил баловство мальчишки. Он быстро подскочил к бездельнику и от души дал ему затрещину. Несчастный от неожиданности выпустил птицу из рук и завопил от боли. Повар схватил его за ухо совершил ритуальный круг вокруг пернатого, попутно наставляя нерадивого на путь трудолюбия.
В это время гусь очнулся, широко раскрыл свои темно-янтарные глаза и захлопал крыльями. Потом увидел недружелюбное лицо повара и с гоготом кинулся к реке, помогая себе взмахами мощных крыльев. Пока служитель кухни приходил в себя от изумления, гусь оказался уже на водной глади Вента и целеустремленно заработал лапами, гребя в сторону родной деревни. Повар закрыл рот и тоже заработал руками, теперь уже карая остолопа, из-за которого Легон лишился добычи. Заодно перепало и остальным за медлительность, лень и вообще за поганый день, который ему выпал. Таррала лишь посмеялась над горе- поваром и приказала подать ей любого гуся, лишь бы он не ожил у нее в руках.
Вилт проводил жадным взглядом удалившегося пернатого счастливчика и произнес:
– Сегодня Киргал благоволит только этой птице.
– И жрецу, – не удержался астролог.
Лекарь фыркнул и громко пообещал:
– Я посмеюсь последним. Дуракам поможет только слабительное, оно прочищает им мозги. А умным людям надо держаться от них подальше, когда они вздумают заниматься медициной. Я сегодня так и поступлю, переночую пару дней у Парба.
– А если жрец вылечит спину? – флегматично поинтересовался Тейрам.
Вилт сверкнул глазами на святотатца и торжественно пообещал:
– Клянусь бубенцами Киргала и грудью Итал, что если Белх сможет вылечить себя сам, я отдам ему свою котомку лекаря и признаю своим учителем!
– Лучше отдай сумку мне, – предложил практичный Хемилон, – и тогда я буду тебя лечить, если ты вдруг онемеешь.
– Идет! – поспешно согласился пройдоха, у которого язык в очередной раз опередил мысль, что жрец мог наткнуться на какого-нибудь деревенского знахаря.
Когда солнце коснулось западной части горизонта, берег стал пустеть. Легон плюнул на остатки конспирации и открыто направился с любовницей прямиком на ее корабль.
Обычно сдержанный на ругательства, Хемилон тихо пытался перещеголять портовых грузчиков, кроя, на чем свет стоит недоумка принца. Остальные сочувственно молчали, лишь иногда пряча улыбки. Уж очень забавно было слушать такую брань из уст ученого ларморца.
Друзья, горя любопытством, пошли встречать жреца. Белх поднялся на борт, сияя как только что отчеканенный гемфарский ларрис. На спине у него висел заплечный мешок, в котором угадывались очертания большого сосуда. Бросив презрительный взгляд в сторону Вилта, Белх прошествовал мимо четверки с выпрямленной спиной.
– Ты мне сейчас отдашь свою котомку или хочешь поносить ее на прощание? – с ехидцей поинтересовался ларморец.
– Пусть жрец сначала дней пять не будет изводить нас своими стонами, тогда и посмотрим, – ответил удивленный лекарь. – И еще, если он встретил знахаря или травника, наш спор недействителен. Будь у меня пара нужных трав, и я бы жреца вылечил.
– Сейчас мы узнаем, кто его исцелил, – сказал заинтригованный Мерги и направился вслед за Белхом.
Служителя бога удачи компания обнаружила в каюте. Белх довольно растянулся на своей лежанке, с его лица не сходила довольная улыбка. Услышав, что в каюту вошли, жрец открыл глаза и повернул голову к друзьям. Воззрился на Вилта и ядовито сказал ему:
– Хвала Киргалу, сегодня мне посчастливилось встретить человека, у которого я купил себе средство от радикулита. Причем, заметь, мой дерзкий коновал-неуч, я сам нашел его, без подсказок разных шарлатанов.
Вилт покраснел от негодования и едва сдерживаясь, спросил:
– И что же приобрел наш ученый господин? Кувшин вина двойной перегонки? Или высушенные хвосты ящериц?
– Пчел, – медово ответил Белх. – Да-да, маленьких таких, с крылышками и жалом. Любой деревенский дурачок знает, что это самое надежное средство от радикулита, кроме одного коротышки, который лечит все болезни настоем из подорожника.
– Очнись, жрец! – не выдержал коротышка. – У меня здесь не пасека, и я не таскаю улей в сумке! Поблагодари за то, что я сумел для тебя сделать, когда на корабле нет ни одной травы, кроме соломы для скакуна.
– Какой ты лекарь, если у тебя в котомке нет ничего, кроме слабительного?
– Мне в Лантаре сказали, что для твоей хвори хватит и этого, – не на шутку разозлился коротышка.
– Мерги, – истерично заорал жрец, – или этот наглый недомерок выметается из каюты и больше я его здесь не вижу до конца путешествия, или вы не получите и медяка!
– Я сам не желаю находиться рядом с таким …
Сапожник благоразумно вышел вместе с другом из каюты, чтобы лекарь окончательно не довел Белха до белого каления.
– Я думаю, что все мы только выиграем, если ты устроишься на несколько дней у Парба, – сказал рассудительно сапожник. – Вы с Белхом как кошка с собакой, вас даже водой не разнять.
– Если этот пропойца зажмет хоть один медяк из наших денег, его поясницу от моих башмаков не спасет и улей, – мрачно изрек коротышка и пошел с Мерги искать мага. Парб на просьбу друзей живо
