прибор будет находиться на значительной глубине? Каким образом установить наблюдение? В этом состояла главная трудность. И Макаров придумал.
- Ну, Петрович, давай-ка проверим, как будет работать мое приспособление, - сказал как-то Макаров своему вестовому, молча наблюдавшему за действиями командира.
- Не возьму я в толк, Степан Осипыч, - почесывая затылок, произнес Петрович, - чего вы тут соорудили и как эта штука будет с глубины сигналить.
Макаров рассмеялся:
- Я еще и сам не знаю как. Но полагаю, что будет. Видишь эту вертушку с двумя лопастями? Так вот, когда мы ее опустим на глубину, туда, где встречное течение, оно своей силой будет вращать лопасти. Понял?
Вестовой кивнул головой.
- А для того чтобы вычислить, с какой скоростью движется течение, я приделал к середине вертушки вот такой колокольчик. Видишь?
Вестовой опять кивнул.
- У колокольчика стержень с язычком, который через каждые пол-оборота падает вниз и ударяет о колокольчик, производя звук. Чтобы не считать каждые пол-оборота, я на одной его стороне сделал резиновую прокладку. Ну, уразумел?
- Уразуметь-то уразумел, - неуверенно ответил вестовой. - Только непонятно, как звук-то мы будем улавливать. Ведь на глубине он далече.
- Ты прав, Петрович, что задаешь такой вопрос, - похлопал по плечу вестового Макаров. - Но и это попробую тебе объяснить. Дело все в звукопроводности воды. Знай, что в воде звук распространяется в пять раз быстрее, чем в воздухе. А это значит, что если мы с тобой опустим на глубину мой флюктометр, а сами спустимся в трюм и будем слушать, то сможем сосчитать, сколько оборотов сделает вертушка за определенный отрезок времени: сколько раз звякнет колокольчик, столько и оборотов.
Они проделали несколько раз этот опыт, и Макаров получил необходимые данные, которые он скорректировал по возможности с учетом вероятных отклонений.
И вот настал день, когда можно было подводить итоги проделанного. Степан Осипович расположился в своей просторной каюте, и из-под его пера одна за другой ложились на бумагу ровные строчки:
'Когда я убедился, что нижнее течение существует, то захотелось определить точно границу между ним и верхним течением. Когда сделалось очевидным, что граница эта идет по длине Босфора не горизонтально, а с некоторым наклонением к Черному морю, захотелось выяснить это наклонение, наконец, захотелось выяснить подмеченные колебания границы между течениями в зависимости от времени года и дня, от направления ветра и пр. Точно так же было интересно определить относительную скорость течения на разных глубинах и распределение воды по удельному весу.
Сделанные нами наблюдения, хотя и не дают достаточно материала для полного выяснения всех законов, по которым совершается обмен вод между Черным и Средиземным морями, тем не менее могут служить для составления некоторых выводов и обобщений. В Босфоре существует два течения - верхнее из Черного моря в Мраморное и нижнее из Мраморного в Черное. Нижнее течение происходит от разности удельных весов Черного и Мраморного морей. Тяжелая вода Мраморного моря производит на нижние слои большее давление, чем легкая вода Черного моря на тех же глубинах, и это побуждает воду стремиться из области большего давления в область меньшего.
Разность удельных весов происходит оттого, что реки, дожди и пр. дают Черному морю больше воды, чем испарение из него уносит… Имеет также чувствительное влияние количество осадков, температура моря, барометрическое давление и пр.
Вследствие того, что разность уровней двух морей колеблется от атмосферных явлений, верхнее течение, происходящее от этой разности уровней, подвержено большим изменениям. Граница между двумя течениями идет по длине пролива не горизонтально, а наклонно, понижаясь по мере удаления от Мраморного моря к Черному. Количество воды, изливающееся из Мраморного моря нижним течением, относится к количеству воды, вносимой в него верхним течением, как 1 к 1,847. Разность уровней Черного и Мраморного морей должна быть около 43 сантиметров '.
Степан Осипович писал легко и гладко, изредка заглядывая в таблицы, составленные ранее во время наблюдений. Сам того еще не ведая, он закладывал основы новой науки - океанографии.
Плодом произведенных исследований и экспериментов явилась книга 'Об обмене вод Черного и Средиземного морей'. В 1887 году автор книги был удостоен премии Русской Академии наук.
Океанографические работы Макаров продолжил и приумножил, будучи командиром корвета 'Витязь', посланного в Тихий океан. Там в течение длительного времени он производил океанографические наблюдения, итоги которых имели большое значение в мировой океанографической науке. Не случайно на фасаде здания Монакского океанографического института имя 'Витязь' поставлено рядом с именами прославленных кораблей, на которых производились важные исследования океана, - 'Челленджером', 'Гускаром', 'Вальдивией'.
В последние годы XIX столетия, будучи уже вице-адмиралом и командующим эскадрой Балтийского флота, Степан Осипович увлекся новой идеей - созданием мощного ледокола, который был бы в состоянии преодолевать тяжелые льды Северного Ледовитого океана. Работая над проектом такого ледокола, он лелеял мысль не только совершить на нем исследования арктических вод, но и идти к Северному полюсу.
По его просьбе Русское Географическое общество организовало лекцию, в которой он горячо и убедительно доказывал своевременность и важность выдвинутой им идеи. 'Строительство ледокола, - сказал он, - позволит решить три главные задачи. Во-первых, научное обследование огромных просторов Северного Ледовитого океана, во-вторых, обеспечение регулярного сообщения по Северному морскому пути до устья рек Оби и Енисея в летнее время, в-третьих, открытие регулярного сообщения о Петербургом на пароходах в зимнее время. Ни одна нация не заинтересована в создании ледоколов более чем наша Россия, ибо наши северные по преимуществу моря, скованные льдом долгое время, служат препятствием для судоходства'.
Поддержанный такими учеными авторитетами, как Семенов-Тян-Шанский и Менделеев, Макаров сумел убедить министра финансов Витте выделить средства для сооружения ледокола.
Ледокол был построен по проекту Макарова на английских верфях. С вице-адмиралом на борту этот ледокол, названный 'Ермаком', направился в Кронштадт. Было это 21 февраля 1899 года. А спустя десять дней корабль был уже в Кронштадте, преодолев без труда встреченные у Ревеля (
В последующие недели ледоколу не раз пришлось оказать помощь многочисленным кораблям, следовавшим в Кронштадт и Петербург. Было совершенно очевидно, что для выполнения одной из трех задач, сформулированных вице-адмиралом, 'Ермак' оказался как нельзя лучше приспособленным. Оставалось проверить его качества в условиях Крайнего Севера.
Восьмого мая 1899 года 'Ермак' вышел из Кронштадта, а ровно через месяц (с учетом захода в Ньюкасл для осмотра обшивки) он был уже на семьдесят восьмом градусе северной широты.
В пять часов утра стоявший на вахте капитан корабля Васильев обнаружил присутствие в море крупных льдин. Он тотчас же приказал разбудить адмирала.
Степан Осипович не заставил себя долго ждать. Он был, как всегда, подтянут и свеж, хотя его разбудили в ранний утренний час.
Капитан молча указал Макарову на теснившиеся впереди и по сторонам льдины, весьма значительные по размерам.
- Что будем делать, Степан Осипович? - глядя выжидающе, спросил он.
- Не так сразу, дайте поразмыслить хоть немного, - ответил Макаров. - А каково ваше мнение, Михаил Петрович? Небось обдумали уже?
- Страшновато, что и говорить, - пожал плечами Васильев, пристально вглядываясь вперед по ходу корабля. - Впрочем…
