- Иного ответа я от вас и не ожидал, - ответил Мушкетов удовлетворенно. - Я был уверен, что не ошибся в своем выборе, уважаемые коллеги, когда имел честь пригласить вас в этот дом. - Он достал какую-то бумагу и, глядя в нее, продолжал: - Вам, вероятно, известно, что уже несколько лет генерал Анненков руководит строительством Закаспийской железной дороги и что от берегов Каспийского моря на восток проложено более шестисот верст пути. Условия, в которых работают строители, очень сложны, а далее в сторону Самарканда они ожидаются еще сложнее, потому что дорога должна пересечь юго-восточную часть Каракумских песков. Без помощи геологов там никак не обойтись, а кроме того, весьма важно обнаружить достаточные источники воды для снабжения паровозов.
Генерал Анненков по моему совету решил провести геологическое исследование области, через которую должна пролечь дорога, и попросил порекомендовать ему для этой цели двух специалистов, на которых он мог бы вполне положиться. И я, - Мушкетов бросил лукавый взгляд на своих собеседников, - назвал ваши фамилии, друзья мои, будучи совершенно уверен, что в одно и то же время обеспечил генералу надежных помощников и способствовал осуществлению ваших надежд. Полагаю, я не ошибся?
- Во втором несомненно, - после краткого молчания сказал Обручев и вопросительно посмотрел на своего товарища. Тот энергично закивал головой в знак согласия. - А что касается первого - время покажет.
- Ваше заявление, милый Владимир Афанасьевич, лишний раз подтверждает, что я не ошибся в своем выборе, - рассмеялся Мушкетов. - Буду очень рад познакомиться с материалами, которые вы привезете из- за Каспия после проведения обследований. Кстати, я полагаю, Что вам следовало бы заняться изучением пустынной части территории, тогда как Карлу Ивановичу - горной страной Копет-Даг. Не возражаете против такого распределения обязанностей?
- Нисколько, - в один голос произнесли молодые люди, счастливые открывающейся перед ними перспективой.
- В таком случае, - резюмировал Иван Васильевич, - будем считать, что дело сделано. Приступайте к подготовке в экспедицию и помните, что двери моего дома всегда для вас открыты и что я готов в любое время помочь вам советом как в части снаряжения, так и по работе.
Обручев и Богданович, радостные, распрощались со своим учителем и долго еще бродили по улицам, взволнованно обсуждая полученное от Мушкетова предложение.
А в августе того же года Владимир Афанасьевич Обручев верхом, в сопровождении двух казаков уже направлялся через Каракумы от Кызыл-Арвата в сторону Чарджоу. За два с половиной месяца ему удалось сделать немало: обследовать большую территорию, включая течение рек Мургаба и Теджена, вплоть до афганской границы.
Осенью следующего года, после того как он отбыл воинскую повинность, сдал экзамен на прапорщика полевой пешей артиллерии и уволился в запас, Обручев продолжил изыскания от Амударьи в сторону Самарканда вдоль строящейся железной дороги, а весной 1888 года вновь вернулся в Кызыл-Арват по железной дороге из Чарджоу, предварительно обследовав Каракумы в южной их части. Из Кызыл-Арвата он предпринял экскурсию к Узбою, высказав впоследствии мнение, что Балхашский Узбой представляет собой не бывший морской пролив, соединявший некогда Аральское море с Каспийским, а высохшее русло реки, ранее служившее для стока излишка воды из озера Сарыкамыш, питавшегося в свою очередь водами Амударьи.
Результаты своих исследований молодой ученый изложил сначала в статьях, а затем в сочинении 'Закаспийская низменность', напечатанном в 'Записках' Географического общества и удостоенном малой золотой медали Общества. Этим трудом Обручев впервые заявил о себе как о многообещающем ученом и исследователе.
- Ну что ж, - сказал Иван Васильевич Мушкетов, когда Обручев, возвратившись в Петербург, поспешил с визитом к своему учителю, чтобы поделиться впечатлениями от посещения Закаспийского края, - по всему видно, дорогой коллега, что с порученным делом вы справились преотлично. Рад искренне рад! Впрочем, рекомендуя вас, я на иное и не рассчитывал. Да-с! - Он доброжелательно посмотрел на смущенного похвалой Обручева и продолжал: - Кстати, ваши рассуждения о типах песков - барханном, бугристом, грядовом и песчаной степи, а также о возможностях их закрепления весьма любопытны. Они оригинальны, новы и, бесспорно, заслуживают самого пристального внимания. Очень интересны ваши рассуждения и о древнем русле Амударьи. Словом, вы преуспели изрядно, и я не спрашиваю, довольны ли вы своей поездкой. Я это вижу по выражению вашего лица.
- Чрезвычайно доволен, Иван Васильевич, - пылко произнес Обручев. - И должен заметить, что с охотою продолжил бы там свои наблюдения, но, увы, изучение местности вдоль железной дороги закончено и дальнейшие мои услуги не нужны… - последние слова он произнес с невольной грустью.
- Стоит ли сожалеть об этом, - с сочувствием произнес Мушкетов, - Россия велика, и всегда найдется уголок, где можно будет применить ваши силы и знания, Владимир Афанасьевич, голубчик. - Он хитро посмотрел на собеседника. - Я уже кое-что присмотрел для вас.
Обручев насторожился, нетерпеливо ожидая разъяснений.
- Что вы скажете, к примеру, о работе в Иркутском горном управлении в должности геолога, только что учрежденной? - Мушкетов вопрошающе смотрел на Обручева, читая на его лице колебания и сомнения. - При вашем согласии я готов немедленно рекомендовать вас на это место. Не хочу, боже упаси, влиять на ваше решение, но замечу, что в ведении управления находятся Иркутская и Енисейская губернии и Якутская и Забайкальская области и что вся эта огромная площадь весьма слабо изучена.
- Ничего себе уголок вы мне подыскали, Иван Васильевич, - невольно рассмеялся Владимир Афанасьевич. - Что вам сказать? Разумеется, я согласен, и мне остается только поблагодарить вас еще и еще раз за неизменное ко мне внимание и доверие.
В октябре 1888 года Обручев был уже в Иркутске и приступил к работе в Горном управлении и одновременно включился в деятельность Восточно-Сибирского отдела Географического общества, где вскоре познакомился с известным исследователем Центральной Азии Григорием Николаевичем Потаниным.
За три с лишним года работы в Иркутском горном управлении у Владимира Афанасьевича не было недостатка в делах. Он самым обстоятельным образом осмотрел берега реки Ангары, произвел обследования в горах Прибайкалья, исследовал остров Ольхон на озере Байкал. Немало времени он посвятил также геологическим исследованиям Ленского золотоносного района и других мест. Особое, его внимание привлекло озеро Байкал и природа его образования. В его полевом дневнике появилась следующая запись: 'Стоя на высоком нагорье, на краю величественной впадины Байкала, нельзя согласиться с мнением, что эта впадина - результат сочетания продолжительного размыва и медленных складкообразных движений земной коры. Слишком она глубока, слишком обширна и слишком круты и обрывисты ее склоны. Такая впадина могла быть создана только в результате разломов и трещин земной коры и создана сравнительно недавно, иначе ее крутые склоны были бы уже сглажены, а озеро заполнено его продуктами'.
Природа Восточной Сибири все больше и больше увлекала Обручева, и он намечал обширные планы исследования малоизученных, особенно в геологическом отношении, территорий.
Однако пришедшая весной 1892 года телеграмма от президента Географического общества в корне изменила его намерения. Телеграмма содержала предложение принять участие в качестве геолога в экспедиции, возглавляемой Г. Н. Потаниным, во Внутреннюю Азию. Предложение было весьма лестным для Владимира Афанасьевича, так как свидетельствовало о безусловном признании его как незаурядного геолога и исследователя.
Итак, после Средней Азии и Восточной Сибири путь Обручева лежал в области Внутренней Азии, давно уже манившие его своей геологической неисследованностью. Два года длилось это путешествие, принесшее богатейший материал и поставившее Обручева в один ряд с такими прославленными исследователями Центральной Азии, как Пржевальский, Потанин, Певцов.
Зимой 1895 года Обручев возвратился в Петербург, Первый визит его был к профессору Мушкетову, человеку, сыгравшему огромную роль в его становлении как геолога и исследователя.
- Рад видеть вас, мой добрый друг, в полном здравии, - были первые слова Ивана Васильевича. - С нетерпением ожидаю ваших рассказов.
