Бун вытащил удостоверение частного детектива и продемонстрировал его Нерберну.
— Работа, — объяснил он. — Хочу потолковать кое с кем насчет Кори Блезингейма.
Лицо охранника помрачнело. Занятно, подумал Бун, имя Кори везде вызывает совершенно одинаковую реакцию.
— Здесь все предпочитают делать вид, будто никакого Кори никогда и не было, — сказал охранник.
Еще бы, мысленно согласился Бун. Местные ученики отправляются в Стэнфорд, Принстон, Дюк, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе или хотя бы в Калифорнийский университет в Сан-Диего, который поближе к дому. Но только не в тюрьму. Бун сомневался, что Кори удостоится упоминания в праздничном ежегодном бюллетене школы. «Выпускник нашей академии Кори Блезингейм успешно прошел вступительные испытания и поступил в тюрьму Сан-Квентин, где ему предстоит пройти полный срок обучения, который составит от двадцати пяти лет до пожизненного. Мы от всей души желаем Кори удачи и успехов в его новой интереснейшей карьере».
— Вы его знали? — спросил Бун.
— Да, конечно.
— Проблемный парень?
Нерберн задумался.
— Как ни странно, нет, — наконец ответил он. — У нас тут полно богатых детишек, которые считают, что им с рук сойдет все, что угодно. Но Блезингейм был не таким. Никогда не выносил мне ворота с разгона, как некоторые.
— А на чем он ездил?
— Одно время на «лексусе», но потом его расколотил. Тогда папаша отдал ему подержанную «хонду».
— Отличные машины эти «хонды», — заметил Бун.
— Ага, неубиваемые.
— А в той аварии он сильно пострадал?
— Нет, царапины да шишки, — покачал головой Нерберн.
— И слава богу, да? — улыбнулся Бун.
— Конечно, — согласился охранник. — А вас его отец нанял?
— Не напрямую, через адвоката.
— Вот как оно делается, оказывается.
— Обычно да.
— Значит, передал вам все полномочия, — предположил Нерберн.
— Получается, так, — кивнул Бун.
Нерберн протянул руку, достал из будки бейджик и просканировал его.
— У вас назначено с кем-нибудь? — спросил он.
— Я бы мог соврать и сказать, что да, но не буду, — ответил Бун.
— Без записи нельзя, — покачал головой охранник.
— Знаю. Вы правы. Но понимаете, какая штука: если людей предупредить о своем приходе, они начинают думать, что же им мне сказать…
— И выдают заготовленную речь?
— Ага.
Нерберн задумался.
— Ладно, Бун. Выдам вам пропуск, но только на один час. Не больше.
— Я бы не хотел, чтобы у вас из-за меня были какие-нибудь неприятности.
— Со своими неприятностями я разберусь сам, — улыбнулся охранник.
— Понял.
Нерберн написал что-то на бумажке и передал ее Буну.
— Оружия, я так понимаю, у вас с собой нет?
— Нет, — ответил Бун. — Слушайте, а Кен у вас здесь ведь не учится, верно?
Нерберн покачал головой.
— Я бы мог его сюда пристроить — тут действует программа для детей постоянных сотрудников, — но не стал.
— Можно узнать почему? — полюбопытствовал Бун.
— Не хочу, чтобы мой сын считал себя кем-то, кем он не является.
— Ясно.
Вот так, мою унизительную теорию о преданных, как псы, охранниках можно спокойно спустить в унитаз, думал Бун, поднимая стекло машины.
Он поехал по узкой извилистой дороге мимо розовых оштукатуренных зданий и ярко-зеленых полей для игры в футбол, бейсбол и лакросс.[30] На последнем как раз играли ребята, и Бун с трудом удержался от соблазна остановить машину и последить за игрой. Но его ждала работа.
Припарковавшись на стоянке под знаком «Для посетителей», он прошел к зданию администрации.
Глава 33
Директор школы расплылась в улыбке, увидев своего посетителя.
Правда, имя Кори Блезингейма быстро эту улыбку погасило.
— Проходите в кабинет, — предложила доктор Хэнкок, высокая седая женщина с короткой стрижкой. Пиджак цвета хаки дополняла такая же юбка и белоснежная блузка с круглым воротником.
Бун прошел за директрисой в кабинет и уселся в предложенное ему кресло.
На стенах красовались многочисленные дипломы и сертификаты.
Из Гарварда, Принстона, Оксфорда.
— Чем я могу вам помочь, мистер Дэниелс? — осведомилась директриса. Никаких сантиментов, сразу к делу.
— Честно говоря, я просто пытаюсь понять, что он за человек.
— Зачем? — удивилась Хэнкок. — Как это может помочь ему в суде?
Резонно, подумал Бун.
— Потому что пока не узнаешь что-нибудь, остаешься в полном неведении, и пока информацию не получишь, не поймешь, нужна она тебе или нет.
— Например?
— Например, часто ли Кори дрался в школе? Обвинитель обязательно задаст этот вопрос, и хорошо бы нам знать на него ответ. Любили ли его в школе или нет? Может, обижали? Были ли у него друзья? Или девушка? Или он, напротив, был одиночкой и ни с кем не общался? Хорошо ли он учился, какие у него были отметки, почему он, например, не пошел учиться в колледж?
— Девяносто семь процентов наших учеников отправляются в учреждения с четырехлетней программой обучения, — произнесла директриса.
Бун с трудом удержался, чтобы не заметить, что Кори тоже отправился в учреждение, и, скорее всего, не на четыре, а на все двадцать четыре года. Но директриса почувствовала его настроение.
— А вы с гонором, мистер Дэниелс, — заметила она.
— Неправда, — возразил Бун.
— Правда-правда, — кивнула Хэнкок. — Вы этого, может, и не замечаете — хотя я подозреваю, что вы прекрасно об этом осведомлены, — но, позвольте сказать, все-таки вы с гонором. Вы смотрите на наших детей сверху вниз.
— С моей позиции это нелегко было бы сделать, доктор Хэнкок, — улыбнулся Бун.
— Я об этом и говорю, — продолжила директриса. — Вы обычный сноб, только наоборот. Считаете,
