— Как вы думаете, маг-капитан, может быть, нам стоит вмешаться? Утро, знаете ли, довольно прохладное…
— Увы, уважаемый Казус, я связан инструкциями и уставами… а вот вы…
И хочется, и колется, и мама не велит. С тобой всё ясно, заср…ц: если вдруг на корабле ничего нет, ты ни при чём, а если есть, операция проводилась силами легиона, и все плюшки достанутся… Кому?.. Правильно! Интересно другое: что ты запоёшь, когда узнаешь, в какое дерьмо влип?.. Но это потом, а пока…
С нашей руки сорвалась молния и ударила в середину бизань-мачты. Грохнуло, на палубу посыпались щепки, а в воздухе запахло озоном. Высокие договаривающиеся стороны отвлеклись от выяснения отношений и уставились на нас.
— Простите, что вмешиваюсь, уважаемые, — мы специально говорили громко, — но в городе пропал ребёнок, а этот корабль – единственный в порту. И без полного досмотра он никуда не уйдёт.
— Мы не отказываемся, уважаемый маг, — голос помощника буквально скрипел от сдерживаемой ненависти, — но досмотр может быть проведён только в присутствии капитана!
— Уважаемый, нам неинтересно ждать, когда ваш капитан выползет из какого-нибудь борделя. Утро, знаете ли, не тёплое. Да и родители ребёнка волнуются. Так что или досмотр начнётся немедленно, или чуть позже – после того, как вся ваша шваль отправится кормить рыб.
Помощник повернулся было к Гулю, но тот заявил, что порт – территория города. И поскольку легионеров к проведению досмотра не допустили, он, сержант ар-Дрог, ничего поделать не может, затем подошёл к строю и скомандовал три шага назад.
Первое, что мы сделали, это переговорили с тем самым старичком – бывшим сержантом. Дедуля соображал быстро, к тому же оказался одним из городских старшин. И уже через минуту легион опять участвовал в операции, теперь – официально оказывая помощь администрации Тар’зирата.
Следующим шагом стала выгрузка экипажа на берег. Под охрану легионеров. С этим пришлось повозиться, поскольку сначала возражали наши начальники, а потом – сам экипаж. Наших удалось уговорить, объяснив последствия обнаружения на корабле чего-нибудь палёного: как только матросы поймут, что терять им нечего, они запросто могут устроить резню, а легионеры в поле и легионеры в трюме – это, как выразился партнёр, две большие разницы.
С командой получилось быстрее: всего лишь ещё одна молния в ту же самую злосчастную заднюю мачту – всё равно её надо было менять. Помощник капитана взвыл о возмещении ущерба, на что кто-то из собравшихся на берегу посоветовал ему сначала дожить до этого возмещения. Тип заткнулся и неохотно приказал матросам выгружаться.
— Партнёр, как ты думаешь, куда её могли спрятать?
— Да куда угодно. Усыпили и в ящик сунули.
— Угу… Или в бочку, или ещё куда… Переворачивать всё – застрянем здесь до вечера…
— …а не переворачивать – светить следилку перед магом…
— …и нарваться как минимум на неприятные вопросы…
— А если уменьшить радиус до трёх-четырёх шагов?
— Почует, что мы что-то делаем.
— Скажем, что светлячок?
— Не поверит.
— А это его проблемы. Сомнения к делу не подошьёшь… Да мы и без этого засветились в полный рост…
— …а кроме того у меня есть смутные подозрения, что ты решил хорошенько прижать паршивца.
— Ты догадался?!
— Зная твою пакостную натуру, это было несложно… Работаем?..
Ящик с детьми мы обнаружили на самой нижней палубе. Точнее, под ней. Между настилом и днищем. Именно с детьми – кроме нашей знакомой там оказались ещё шестеро: один орчонок, две девочки-тёмных и три мальчика-человека. Все спали. Очень крепко. Попытки разбудить их прямо там ни к чему не привели. На тёмного, входившего в досмотровую группу, было страшно смотреть: дети у этой расы рождаются нечасто, поэтому отношение к ним соответствующее. Особенно сейчас. Другие мужики, переглянувшись, ненавязчиво взяли его в 'коробочку', а он держал на руках одну из девочек и молчал.
Матросов не порвали в клочья только потому, что собравшиеся на причале были в большинстве своём людьми (и не только) солидными, видевшими жизнь с разных сторон. Немногочисленную молодёжь оттеснили подальше, наказав не лезть куда не просят, и принялись деловито вязать сдающихся. Попыток сопротивления не было: когда перед тобой стена из щитов, поверх которой – холодные глаза профессиональных убийц, а у тебя кроме ножа ничего нет, желания лезть в драку почему-то не возникает. А тут ещё маг, поигрывающий огненным шаром, поглядывает с высоты борта мёртвым взглядом, выискивая мишень… Вот и выходили из толпы по одному, позволяли себя обыскать, покорно сносили тычки и затрещины… И шли потом к форту – молча, не поднимая глаз… И не думая, что с ними будет завтра… Не хотелось об этом думать…
Сопровождать арестованных Гуль отправил два десятка своих вояк и десяток мужиков постарше, а с остальными принялся за тщательный обыск корабля. Проверяли каждую бочку, каждый ящик, каждый мешок. Ломали стенки там, где они казались слишком толстыми. Каюты офицеров в надстройке разобрали полностью. Время от времени к сержанту, стоявшему на палубе, кто-нибудь подбегал и сообщал об очередной находке. И мы подошли. И тоже сообщили. О той бумажке, которую обнаружили у, как мы теперь подозревали, капитана этого корыта. Что она означает, Старый понял сам. Сразу. Покосился в сторону довольно потирающего руки мага и поинтересовался шёпотом:
— Кто знает?
— Ты и я.
— Красный?
— Видел, что я что-то читаю, и всё.
— Хорошо. Поговорим вечером. Я приду.
Мы кивнули, попрощались со всеми сразу и отправились в таверну. Красный, тоже попрощавшись, пошёл с нами: пора было открываться, ярмарка, как-никак.
— Интересно получается: работорговец и контрабандист в одном флаконе. Под прикрытием Храма.
— Возит в Храм детей с магическими способностями.
— Ты заметил?!
— Тебя это удивило?!
— Да нет… Просто я надеялся, что твоя хвалёная наблюдательность дала сбой.
— Тебе не повезло… А что ему здесь-то понадобилось?
— Тебе факты или предположения?
— А у тебя есть факты?!
