стороны дома. Со двора ясно было видно, как просто было этому человеку, если только он был человек, скрыться.
— Джума, — произнес про себя Селби. — В первый раз мы слышим его имя. Не думаю, что это нам особенно поможет, но у нас так мало сведений о нем, что я рад даже этому.
Спустившись на следующее утро к завтраку (Гвенда условилась с молодыми людьми, что она будет вместе с ними питаться), Гвенда сразу заметила темные круги под глазами Селби.
— Вы не ложились всю ночь, — сказала она.
— Я работал, — ответил он небрежно. — Кстати, мне интересно, был ли вызов доктора тоже поддельный.
Он соединился по телефону с доктором и узнал, как он и ожидал, что того вызывал накануне какой-то мифический пациент.
— Не понимаю, что это значит, — сказал доктор, — но я слышу по вашему голосу, что что-то случилось. У вас кто-нибудь был?
— Да, был гость, — мрачно ответил Селби. — Он мог бы быть мертв теперь. Но воспользовался темнотой и, запустив в меня стулом, удрал.
— Могу я зайти сегодня вечером? Я бы хотел знать подробности, — сказал доктор. — У меня есть одна гипотеза. Может быть, она слишком фантастична, но все же это гипотеза.
Все утро Селби посвятил расспросам в округе. Полицейский видел, как небольшой закрытый автомобиль остановился на углу улицы и из него вышел высокий человек в длинном пальто и быстро пошел по Керзон-стрит. После этого автомобиль повернул и заехал в тупик, где помещалось несколько гаражей, которыми пользовались обитатели окружающих домов. Полицейский медленно последовал за автомобилем и, заглянув в тупик, увидел, как ему показалось, человека, который спрыгнул со стены в автомобиль и укатил. Он не был уверен, не почудилось ли ему это, и не решился поднять тревогу. Подтверждение этого рассказа пришло из дома, соседнего с домом Селби. В то утро служанка нашла во дворе длинное непромокаемое пальто. Оно было почти новое и носило марку магазина, который поставляет тысячами такие же пальто.
— Этим путем мы не можем установить личность этого человека, — сказал Селби. — Но одно мы знаем наверняка: к этому делу причастны два человека — сам Джума и человек, который управляет автомобилем.
Инспектор Тиммс, явившийся по просьбе Селби, принял пальто, но выразил сомнение, чтобы оно могло помочь проследить того, кому оно принадлежало.
В тот вечер, когда Гвенда вернулась после прогулки по парку и визита в американское консульство, она увидела человека, прислонившегося к перилам на противоположной стороне улицы, явно следившего за ней. Она обратила на это внимание своего спутника. Билль Джойнер перешел через улицу и подошел к человеку у перил.
— Вы ждете кого-нибудь? — резко спросил он.
— Да, сэр, я жду смены, — сказал человек, улыбаясь. — Вы мистер Джойнер, не правда ли? Мистер Селби Лоу объяснит вам, зачем я здесь.
Билль ухмыльнулся.
— Виноват, — сказал он.
В тот же день он извинился перед самим Селби Лоу, когда тот вернулся со службы.
— Да, — сказал Селби, — я поставил сыщиков спереди и позади дома. Они вооружены и им приказано не стесняться. Поэтому Джуме, королю Бонгинды, рекомендуется сегодня вечером держаться подальше от Керзон-стрит.
Визит Гвенды в американское консульство был не совсем безуспешным. Она узнала, что один из служащих американского посольства получил письмо от ее дяди. Письмо было написано во Флоренции и касалось возобновления паспорта. Никакого адреса не было указано, кроме слова «Флоренция». Наведенные в Италии справки не дали никаких результатов.
— Написано в Англии и опущено во Флоренции, — заметил Селби, когда Гвенда рассказала ему об этом. — Оскар Треворс гораздо ближе к нам, чем многие воображают. Я уверен, что все эти письма поддельные, написанные с целью сбить нас со следа. Конечно, это почерк Треворса, я сам видел письмо неделю тому назад и мог избавить вас от поездки в консульство. Зачем он станет писать о возобновлении паспорта, срок которого истек 10 лет тому назад? Очевидно, для того, чтобы подчеркнуть, что он жив, и удержать от розысков его. Именно потому, что впервые за три года делается серьезная попытка отыскать его, вы стали с самого вашего приезда предметом столь назойливого внимания.
— Неужели вы хотите сказать, что Ужас знает, где находится мой дядя?
— Разумеется. Мы знаем, что Треворс упоминал о Бонгинде. Перед нами тот несомненный факт, что этот страшный ночной бродяга называет себя королем Бонгинды. Связь несомненна. Иначе, почему бы именно вы стали предметом их преследования? Кстати, у вас есть фотография вашего дяди?
Гвенда пошла к себе и достала из чемодана фотографию. Селби поднес ее к окну и долго, внимательно рассматривал худые черты лица пропавшего человека. Лицо, несмотря на большой лоб, выдавало слабый характер, подбородок был маленький, очертания рта неопределенные. Сравнив ее с той фотографией, которая у него была, Селби составил себе новое представление о Треворсе.
— Я бы хотел оставить ее у себя. Можно? Да? Спасибо, — сказал Селби.
Он спрятал фотографию во внутренний карман пиджака.
— Доктор говорил, что он страдал хореей. Вы это знали?
Девушка кивнула.
— Мама часто говорила мне, что у дяди Оскара была странная манера непроизвольно дергать головой.
— Это значит, что, будь он на свободе, его ничего не стоило бы отыскать. Те, кто ищут его, знают это и, если вы воображаете, что американское посольство удовлетворялось получением каждые полгода расписок от него, вы ошибаетесь. Они вот уже несколько лет ищут Оскара Треворса.
В тот день Селби вошел к Биллю Джойнеру, работавшему у себя в конторе, и затворил за собой дверь.
— Я собираюсь удвоить сегодня охрану молодой девушки, — сказал он. — А ты лучше носи с собой оружие на всякий случай, хотя я и не думаю, чтобы к тебе кто-нибудь пришел. Ты ни под каким видом не должен уходить из дому. Если «Утренняя Звезда», или «Вечернее Солнце», или «Дневная Комета», или «Полночный Метеор» вызовут тебя, ты не должен покидать Гвенду Гильдфорд. Я не сомневаюсь, что ты не нуждаешься в этом совете, — прибавил Селби сухо.
— А ты не будешь дома? — спросил Билль.
— На этот раз я действительно не буду дома, — ответил Селби. — Я еду к судье Уоррену. Я хочу узнать немного больше о подозрительных субъектах, с которыми он встречался в прошлом, о разных преступниках. У него была в Австралии очень большая практика. Он нажил там денег и вернулся в Англию, где попал в парламент, и в награду за свои политические заслуги получил должность судьи. Он намекнул мне, что знает почти всех преступников в Австралии, и я думаю, что путем исключения мне удастся узнать кое-что о Джуме.
— Но ведь он не австралиец.
— Он африканец, — заметил Селби. — У меня нет на этот счет никаких сомнений. Я посылаю человека в Бонгинду навести справки, так как желтый туземец достаточно необычное явление, чтобы его запомнили.
До самого вечера Селби был занят делами. Судья Уоррен ответил на его телеграмму приглашением переночевать в Таддингтон Клозе, и Селби принял приглашение.
Около пяти часов, как раз когда он собирался уезжать, министерство иностранных дел получило телеграмму от бельгийского министерства внутренних дел. Бельгийское правительство питало страсть к шифрованным телеграммам, как бы незначительны они ни были. Длинное сообщение было расшифровано только к 7 часам. Оно начиналось по обыкновению с исходящего номера: «№ 78312. Ваш 45314 от 10 с. м. передан генерал-губернатору Номы, ответ которого начинается: Ваш 33–75 получен и передан по радио губернатору этой области, который сообщает следующее: Вождь деревни Бонгинда помнит желтого туземца по имени Джума Нкема, который в раннем возрасте был увезен в Америку одним баптистским миссионером
