солдат. Лидер был очень высокого роста, с тёмными глазами и волосами и — она поднесла руку ко рту, — дефектной верхней губой.
Послышались проклятия — и в этот момент Пэйн пожалела, что не провела больше времени у всевидящих вод до того, как покинула Другую Сторону. Очевидно, описанный ею мужчина был всем знаком и крепко не любим.
— Он схватил меня, — здесь послышалось двойное рычание — его издали её близнец и Мануэль. Успокоив мужчину рядом с собой, она взглянула на брата. — Он пребывал в заблуждении, что я причинила вред его кровному родственнику. Он полагал, что является сыном Бладлеттера, и стал свидетелем того, как я убила нашего отца той ночью. Воистину, он искал меня на протяжении веков, для того чтобы отомстить.
На этой ноте Пэйн замолчала, осознав, что только что призналась в отцеубийстве. Но всем, казалось, было плевать — и это без слов говорило о том, какие люди здесь собрались, и о том, каким ублюдком был её отец.
— Я освободила солдата от заблуждения, в котором он пребывал. — Она упустила тот факт, что он ударил её, и была рада, что кровоподтёки на лице исчезли. Так или иначе, она считала, что остальным не обязательно знать об этом. — И он поверил мне. Он не причинил мне боли — на самом деле, он защищал меня от своих воинов, и предоставил мне своё ложе…
Мануэль оскалился, как будто обнажая клыки… и она сразу сосредоточила всё своё внимание на нём.
— Одна, я спала одна. Он держал своих подчинённых наверху, и сам оставался с ними. — Она продолжала успокаивать Мануэля, по крайней мере, пока не поняла, что он полностью возбуждён, как мужчина, который стремится отметить свою женщину. И как это было эротично. — Ах… он завязал мне глаза и привёз на живописную гору с видом на город. А затем он меня отпустил. Вот и всё.
Заговорил Роф.
— Он похитил тебя и держал против твоей воли.
— Он считал, что у него была на это веская причина. Он верил, что я убила его отца. И как только я ему объяснила, что это не так, он был готов немедленно отпустить меня, но снаружи стоял день, так что я не могла никуда пойти. Я позвонила бы, но потеряла телефон, и оказалось, что у них не было сотовых, по крайней мере, я не видела ни одного. На самом деле, они живут, придерживаясь старых обычаев, все вместе и очень скромно, под землёй, в помещении, освещённом свечами.
— Есть догадки, где оно располагается? — спросил её близнец.
— Не имею понятия. Я была без сознания, когда они, — раздался многочисленный рык, и она покачала головой. — Меня подстрелил лессер…
— Что за чёрт…
— Тебя что?!
— Пистолет…
— Подстрелил…
— Ранена?!
Хм. Зря она это сказала.
Пока Братья говорили все разом, Мануэль приподнял её, его лицо превратилось в сплошную маску ярости.
— Всё. Хватит. Я должен тебя осмотреть. — Он посмотрел на брата. — Где я могу сделать это?
— Наверх. Направо. Через три двери найдёшь комнату для гостей. Я велю принести туда еды, и дай знать, если понадобятся медикаменты.
— Замётано.
И с этими словами мужчина подхватил её на руки и взбежал вверх по лестнице.
Хорошо, что фактически Пэйн уже закончила излагать свою историю: учитывая выражение лица Мануэля, больше не стоит рассказывать о недавно перенесённых испытаниях.
Если ей не хочется, чтобы он пришёл ещё в большую ярость.
На самом деле он пребывал в таком состоянии, что тому солдату придётся очень туго, если их с Мануэлем пути когда-нибудь пересекутся.
— Я так рада тебя видеть, — сказала она хрипло. — Ты всё, о чём я думала, когда была…
Он быстро закрыл глаза, как будто от боли.
— Они ведь не причинили тебе вреда?
— Нет. — И в этот момент она поняла, о чём он так переживал.
Положив ладонь ему на лицо, Пэйн сказала:
— Он не притронулся ко мне. Никто из них этого не сделал.
Дрожь, прошедшая сквозь его крепкое тело, была такой сильной, что Мануэль чуть не споткнулся. Но её мужчина быстро взял себя в руки… и продолжил свой путь.
Наблюдая за тем, как человек уносит его сестру вверх по парадной лестнице, Вишес осознал, что прямо сейчас на его глазах открывается будущее. Эта пара теперь всегда будет вместе, и хирург с весьма сомнительным музыкальным вкусом станет частью жизни Пэйн… и его жизни… навсегда.
Внезапно память вернула его на двенадцать месяцев назад, застыв на том моменте повествования, когда он вошёл в кабинет хирурга, чтобы очистить воспоминания парня о произошедшем с Ви в больнице Святого Франциска.
Он слышал это слово у себя в голове.
Тогда он понятия не имел, что бы это значило, потому что, ну, кто бы мог подумать, что это когда- нибудь произойдёт?
И, тем не менее, вот оно, вновь одно из его видений стало реальностью.
Хотя, если быть уж совсем точным, это слово должно было звучать не как «брат», а как «зять».
Но затем он взглянул на Бутча. Его лучший друг тоже наблюдал, как парень поднимался по лестнице.
Вот дерьмо, подумал он — «брат» тоже уместно в этом случае. И это хорошо. Манелло был из тех парней, кого не стыдно назвать своим родственником.
И, будто прочитав его мысли, король объявил:
— Хирург может остаться. Насколько захочет. И ему позволено общаться со своей человеческой семьёй, если пожелает. Что касается моего мнения, то в моём доме ему всегда будут рады.
Послышался одобрительный гул: как обычно, когда дело касалось Братства, секреты никогда не оставались таковыми слишком долго, так что каждый из присутствующих уже знал о родственном треугольнике Манелло/Бутч/Роф. Чёрт возьми, они все видели ту фотографию. Особенно Ви.
Хотя Ви сделал немного больше этого. Имя «Роберт Блафф» оказалось подставным. А мужчина, скорее всего, был полукровкой, иначе у него не было никакой возможности работать в больнице в дневное время суток. Вопрос в том, знал ли он о своей вампирской природе, и если да, то, что именно… и жив ли он.
Когда Джейн положила голову ему на грудь, он обнял её ещё крепче. А потом посмотрел на Рофа.
— Кор, верно?
— Да, — сказал король. — Описание подтверждает. И это не последний раз, когда мы услышим о нём. Это только начало.
Воистину, подумал Ви. Появление этой шайки ублюдков — плохая новость… особенно для Рофа.
— Дамы и господа, — произнёс король, — Первая трапеза стынет.
Что послужило для всех знаком проследовать в столовую и приступить к еде, которую до этого старательно игнорировали.
Теперь, когда Пэйн была дома, аппетит снова вернулся к домочадцам… хотя, Бог свидетель, Ви не собирался думать о том, что, чёрт возьми, несомненно, скоро произойдёт между хирургом и его сестрой.
Когда он застонал, Джейн сжала руки вокруг его талии.
