морального износа.
Сейчас, уходя тем же образом, Мэнни сомневался, так ли было на самом деле.
Более вероятно, что Стэнфорд чувствовал себя так же, как и Мэнни сейчас.
Списанным на утилизацию.
Глава 17
Джейн услышала рвущийся звук, находясь в кабинете тренировочного центра. Он разбудил её, вынуждая поднять голову с импровизированной подушки в виде предплечий и выпрямить спину.
Рвущийся звук… и хлопанье…
Поначалу она подумала, что это порыв ветра, но потом её мозги включились. Под землёй не было окон. И только чёртова гроза могла стать причиной такого шума.
Вскочив с кресла и обогнув стол, она выбежала в коридор, пулей устремившись к палате Пэйн. Все двери были распахнуты именно по этой причине: хотя Пэйн была единственным пациентом и преимущественно вела себя тихо, если что-то случится…
Что это за шум, чёрт возьми? Также раздавалось сопение…
Она завернула за дверной косяк операционной палаты и почти закричала в голос. О, Боже…
— Пэйн! — Она кинулась к кровати.
Пэйн буйствовала, её руки мельтешили в воздухе, пальцы вцепились сквозь простыни в тело, острые ногти впивались в кожу плеч и ключиц.
— Я не чувствую! — кричала женщина, обнажив клыки, её глаза были так широко распахнуты, что всё лицо казалось белым. — Я ничего не чувствую!
Джейн устремилась вперёд и схватила Пэйн за руку, но та мгновенно выскользнула из хватки, задевая кровоточащие порезы.
Пока Джейн пыталась успокоить свою пациентку, кровь забрызгала её лицо и белый халат.
— Пэйн! — Если это продолжиться, то порезы станут настолько глубокими, что обнажат кость. — Прекрати…
— Я ничего не чувствую!
Ручка «Бик»[48] возникла в руке Пэйн словно из ниоткуда… хотя, нет, магия тут вряд ли виновата … Ручка принадлежала Джейн, она носила её в боковом кармане халата. В мгновение, когда она увидела предмет, все яростные движения сюрреалистически замедлились, и Пэйн уже заносила руку.
Удар был сильным, уверенным и неотвратимым.
Острая часть пронзила аккурат сердце девушки, она выгнула грудь, и предсмертный вздох сорвался с её губ.
Джейн закричала:
— Неееееееет…
— Джейн… проснись!
Голос Вишеса выбивался из картины происходящего. Но потом она открыла глаза… навстречу кромешной тьме. Палату, кровь и хриплое дыхание Пэйн заменила чёрная визуальная пелена, которая…
Зажглись свечи, и первое, что она увидела, — это жёсткое лицо Вишеса. Он был подле неё, хотя спать они отправились в разное время.
— Джейн, это был всего лишь сон…
— Я в порядке, — выпалила она, смахивая волосы с лица. — Я…
Тяжело дыша, она поднялась на локтях, не зная, был ли это сон или явь. Особенно учитывая то, что Вишес лежал рядом с ней. Они не только не ложились в одно время; они также не просыпались вместе. Джейн думала, что он спит в своей кузнице, хотя дело могло обстоять иначе.
Она надеялась на это.
— Джейн…
В приглушённом свете, она услышала в его голосе тоску, которую Ви не позволил бы выказать при иных обстоятельствах. И она чувствовала то же самое. Дни, в которые они так мало общались, стресс из-за лечения Пэйн, отстранённость… эта гребаная отстранённость… приносили столько горя.
Но здесь, в свете свечей, в их супружеской постели, всё это исчезло.
Вздохнув, она повернулась к его тёплому, твёрдому телу, и прикосновение изменило её: она обрела твёрдость, не прилагая усилий, тепло потекло между ними, делая её такой же реальной, каковым был Вишес. Подняв взгляд, Джейн посмотрела на его жёсткое, красивое лицо с татуировкой на виске, чёрными волосами, которые он всегда зачёсывал назад, резкой линией бровей и ледяным взглядом.
Всю прошедшую неделю она проигрывала в голове ту ночь, когда вся их жизнь обратилась в хаос. Несмотря на все раздражающие и тревожные факты, одна вещь была ясна наверняка.
Когда они столкнулись в туннеле, на Вишесе была водолазка. А он никогда не носит водолазки. Ненавидит их из-за чувства скованности… какая ирония, учитывая, что это ощущение иногда заводит его. Как правило, он носит майки или вообще ходит раздетым. И Джейн не была глупа. Он мог быть жёстким засранцем, но раны на его коже появляются только от чьей-то чужой руки, не его собственной.
Вишес сказал, что ввязался в сражение, но он также был мастером рукопашного боя. Синяки по всему его телу могли возникнуть только по одной причине: он сам позволил это.
И Джейн гадала, кто сделал это с ним.
— Ты в норме? — Спросил Ви.
Джейн положила ладонь на его щёку.
— А ты? Они?
Он не моргнул.
— О чём был сон?
— Нам нужно о многом поговорить, Ви.
Его губы сжались в полоску. Он стиснул их ещё сильнее, пока Джейн терпеливо ждала ответа. Наконец, он сказал:
— Состояние Пэйн не изменилось. Прошла всего неделя…
— Не о ней. А том, что произошло в ту ночь, когда ты был один в городе.
Сейчас он откинулся назад, на подушки, сомкнув ладони на твёрдом прессе. В приглушённом свете жёсткие мускулы и вены на его шее отбрасывали резкие тени.
— Ты обвиняешь меня в том, что я был с другой? Я думал, мы разобрались с этим.
— Перестань отклоняться от темы. — Она упрямо посмотрела на него. — А если ищешь сражения, вперёд, найди себе пару лессеров.
Другого мужчину её ответный наезд спровоцировал бы на открытый спор с последующим драматизмом.
Вместо этого, Вишес повернулся к ней с улыбкой.
— Слушаю тебя.
— Скорее, это я слушаю тебя.
Сексуальный огонь, до боли знакомый Джейн, но который она не видела на протяжении всей прошлой недели, вновь зажёгся во взгляде Вишеса, когда он перевернулся к ней лицом. Потом его веки опустились, и Ви посмотрел на её груди под простой футболкой Хэйнс[49] , в которой она уснула.
Она отвернула лицо, но, тем не менее, расплылась в улыбке. Отношения между ними были очень натянутыми и напряжёнными. Это казалось нормальным.
— Ты не отвлечёшь меня.
Когда его тело выпустило волну жара, её супруг протянул руку и провёл пальцем по её плечу. А потом он приоткрыл рот, и показавшиеся клыки стали ещё длиннее, когда он облизнул губы.
