— Что ты имеешь в виду под «такой»?
— Здесь. Прикованной к кровати. — Её взгляд не просто удерживал, а прочно ухватился за него. — Я не вынесу эту пытку. Больше ни одной ночи.
Она была смертельно серьёзна, и на долю секунды Мэнни почувствовал страх, пронзивший его сердце. Может у другой женщины… или мужчины… подобное утверждение звучало бы как выражение переживаемого отчаяния. Для Пэйн? Это был чёткий план.
— Здесь есть интернет? — спросил Мэнни.
— Интернет?
— Компьютер с доступом к всемирной паутине?
— Эм… думаю, он в большой комнате, дальше по коридору. За той дверью.
— Я сейчас вернусь. Оставайся здесь.
— Куда я могу пойти, целитель? — спросила Пэйн с полуулыбкой.
— Именно это я тебе и покажу.
Поднявшись с кровати, ему пришлось сражаться с желанием поцеловать её, и чтобы остановить себя от спонтанных поступков, он поспешил к выходу. Потребовалось немного времени, чтобы найти упомянутый в разговоре Делл[50] и войти в него при помощи весьма привлекательной светловолосой медсестры, назвавшейся Еленой. Десять минут спустя он вернулся в комнату Пэйн и замер в дверном проходе.
Она поправляла косу, её руки дрожали, когда она приглаживала макушку, изучала длину, выискивая неровности.
— Тебе не обязательно делать это, — прошептал он. — Для меня ты выглядишь идеально.
Вместо ответа она покраснела и заволновалась… лучше всего, что она могла сказать.
— Клянусь, ты лишаешь меня дара речи.
Ну, от этого его мысли пошли в совсем ненужном направлении.
Уставившись на неё, он заставил свой мозг сменить направление движения.
— Пэйн, я твой врач, верно?
— Да, целитель.
— И это значит, что я скажу тебе правду. Никаких искажений или увиливаний. Я скажу именно то, что думаю, и позволю тебе принять решение… и я хочу, чтобы ты поняла, что я хочу донести, хорошо? Правда — это всё что у меня есть, не больше, не меньше.
— Тогда ты не обязан ничего говорить, ибо я прекрасно знаю, как обстоят дела.
Он окинул комнату взглядом.
— Ты выходила отсюда после операции?
— Нет.
— Значит, ты смотрела на эти пустые стены целую неделю, прикованная к кровати. Посторонние кормили тебя, купали, помогали с отправлениями организма.
— Нет нужды напоминать об этом, — сухо сказала она. — Благодарю великодушно…
— Тогда как ты можешь знать, в каком пребываешь состоянии?
Она сильно нахмурилась… и чертовски сексуально.
— Это смешно. Я здесь. — Она указала на матрас под собой. — Я была
— Именно. — Когда она посмотрела на него, Мэнни сократил расстояние между ними. — Я собираюсь поднять и понести тебя на руках, не возражаешь?
Сейчас её брови взмыли вверх.
— Куда?
— Прочь из этой проклятой темницы.
— Но… я не могу. У меня…
— Я знаю. — Конечно, её беспокоит катетер, и чтобы избежать каких-либо неловкостей, он подхватил чистое белое полотенце с прикроватной тумбочки.
Убедившись, что оборудование крепилось прочно, он расправил верхнюю часть простыни и оторвал Пэйн от кровати. Её тело, прижатое к его груди, было твёрдым, и минуту Мэнни просто держал её в руках, её голова устроилась на его плече, длинные, бесконечные ноги были перекинуты через руку. Её парфюм, мыло или что там ещё напоминало ему аромат сандала.
О, верно… оргазмы.
Те, что он испытал, когда она снилась ему.
Великолепно, а сейчас он покраснел как свёкла.
Пэйн прокашлялась.
— Тяжёлая? Я крупновата для женщины.
— Ты идеальна для женщины.
— Не там, откуда я родом, — пробормотала она.
— Значит, у них плохие стандарты.
Мэнни вынес свой драгоценный груз через дверь в смотровую комнату. Её освободили по его просьбе… он попросил медсестру — Елейну? Елайну? — оставить их наедине.
Трудно предугадать, чем всё закончится.
Держа её в своих объятиях, он сел перед компьютером и устроил их так, чтобы Пэйн могла видеть монитор. Когда выяснилось, что ей больше нравилось смотреть на него, Мэнни нисколько не возражал… но это едва ли способствовало концентрации. Или причине, по которой он поднял её с кровати.
— Пэйн, — обратился он.
— Что?
Господи, этот хриплый голос. Он, словно нож, резал его живьём и заставлял чувствовать каждую крупицу боли: хотеть её так сильно, как хотел он, но сдерживать себя было мучительным удовольствием, которое было лучше самого яркого секса в его жизни.
Предвкушение оргазма в лучшем виде.
— Предполагается, что ты должна смотреть на экран, — сказал он, погладив её щёку.
— Я лучше посмотрю на тебя.
— О, да…? — Когда его голос стал таким же хриплым, как и её, Мэнни понял, что настало время для внутреннего диалога на тему «о-нет-даже-не-думай-большой-мальчик».
Но,
— Ты заставляешь меня чувствовать что-то всем телом. Даже в ногах.
Ну, сексуальное влечение способно на такое. Его кровообращение пылало, словно Манхеттен в полночь.
Но в коленных представлениях в духе Санты было нечто большее, чем быстрый секс…или даже недельная сессия, или месячная, или даже — Господь спаси их — длиною в год. На кону стояла вся жизнь. Её.
— Как насчёт того, чтобы немного посмотреть на монитор, а потом ты сможешь смотреть на меня столько, сколько душе угодно?
— Хорошо.
Когда она не отвела взгляда от его лица, Мэнни прокашлялся.
— Компьютер,
— Итальянец?
— По материнской линии.
— Что насчёт отца?
Он пожал плечами.
— Никогда не встречал его, так что не скажу.
— Тебе неизвестен твой родитель?
— Да, так и есть. — Мэнни провёл указательным пальцем под её подбородком, поворачивая голову Пэйн в сторону компьютера. — Смотри.
Он постучал по экрану, понимая по нахмуренному виду Пэйн, что она сконцентрировалась, её тёмные брови низко опустились над бриллиантовыми глазами.
