— Тогда позволь мне продолжить. — С едва различимым давлением, он опрокинул её назад на подушки. — Твоя кожа такая гладкая…
Он потёр её кожу, и его губы с изумительным звуком припали к местечку за её ухом. Его пальцы порхали по её ключицам… затем скользнули ниже. В ответ странное тепло неторопливо разлилось в её груди, соски напряглись, и Пэйн почувствовала всё своё тело… каждый дюйм. Даже свои ноги.
— Видишь,
Она подняла веки, потяжелевшие, словно камни, но когда взглянула вниз, то сияние стало облегчением… и заставило её вцепиться в те ощущения, которые целитель пробудил в ней.
— Дай мне свой рот, — хрипло сказал он. — Впусти меня.
Голос был гортанным, но поцелуй — нежным и дразнящим, целитель втягивал, ласкал её губы, прежде чем облизнуть. А потом Пэйн почувствовала его ладонь на внешней стороне ноги.
— Я чувствую тебя, — сказала она в поцелуе, на глазах выступили слёзы. — Я чувствую тебя.
— Я рад. — Он слегка отстранился, его лицо было серьёзным. — Я не знаю, что это… не стану врать. Джейн тоже не уверена.
— Мне не важно. Я просто хочу вернуть себе ноги.
Последовала секундная пауза. Но потом Мэнни кивнул, будто дал ей своеобразную клятву.
— И я сделаю всё, что смогу, чтобы вернуть тебе подвижность.
Его взгляд опустился к груди Пэйн, и отклик последовал незамедлительно… с каждым новым вдохом казалось, что ткань, укрывавшая её, ласкала кожу, заставляя соски напрягаться всё сильнее.
— Позволь мне сделать тебе приятно, Пэйн. И мы увидим, куда это нас приведёт.
— Да. — Она подняла руки к его лицу и вновь притянула его к своим губам. — Пожалуйста.
Воистину, сейчас она была поглощена теплом его губ, влажным скольжением языка, энергией, которую Мануэль будил в ней, словно она пила из его вены.
Пэйн со стоном погрузилась в ощущения, чувствуя всё, начиная с веса своего тела на кровати, крови в венах, заканчивая пульсирующей нуждой между ног и восхитительной жаждой в груди.
— Целитель. — Она вздохнула, почувствовав его ладонь на своём бедре.
Мэнни отпрянул, и Пэйн была рада, что он также тяжело дышал, как и она.
— Пэйн, я хочу сделать кое-что.
— Всё, что угодно.
Он улыбнулся.
— Могу я распустить твою косу.
Определённо, волосы — последнее, что было у неё на уме, но выражение его лица было столь сосредоточенным и напряжённым, что она не могла отказать его просьбе… и в доступе к любой части своего тела. — Естественно.
Его пальцы еле заметно дрожали, когда он потянулся к концу её косы.
— Я хотел это сделать с первого момента, как увидел тебя.
Постепенно, дюйм за дюймом он расплетал тяжёлую копну чёрных локонов, которые она отращивала лишь по той причине, что было чересчур утомительно ухаживать за ними. Но, судя по его глубокому одобрению, Пэйн начала думать, что слишком недооценивала их значимость.
Закончив, он разложил локоны на кровати и сел.
— Ты… неописуемо красива.
Никогда не считая себя даже женственной, более того — «красивой», Пэйн было поразительно слышать благоговение не просто в его словах, но в самом голосе.
— Воистину… ты лишаешь меня дара речи, — снова сказала она ему.
— Позволь занять твой рот кое-чем другим.
Когда он лёг рядом с ней на кровати, она прижалась к его груди и твёрдой плоскости живота. Она была крупной по сравнению с остальными представительницами своего пола, телу Пэйн передалась сила её отца, так что она часто чувствовала себя неуклюжей рядом с другими женщинами: она не обладала гибкой грацией Избранной Лейлы… по правде говоря, она была сложена для сражений, а не духовного или чувственного ремесла.
Но здесь, с её целителем, она чувствовала себя идеально сложенной. Он был не столь огромен, как её близнец, и всё же был больше и мускулистей её, во всех положенных мужчине местах. Лёжа рядом в тускло освещённой комнате, их тела прикасались друг к другу, а температура вокруг нарастала, и Пэйн не была кем-то, неправильным по весу или росту. Она была объектом страсти и желания.
— Ты улыбаешься, — прошептал целитель у её губ.
— Правда?
— Да. И мне нравится твоя улыбка.
Его руки на её бедре скользнули под ночную сорочку, и Пэйн почувствовала всё это, начиная от лёгкого касания мизинца, до гладкой кожи его ладони и жаркого следа, который оставался на месте его прикосновений, пока он медленно продвигался вперёд. Закрыв глаза, она выгнулась напротив него, ясно осознавая, что чего-то просит, но, не понимая, что именно ищет… и всё же зная, что целитель даст ей желаемое.
Да, её целитель точно знал, в чём она нуждалась: его рука прошла вверх по рёбрам и замерла под тяжёлой, мягкой грудью.
— Так хорошо? — услышала Пэйн его вопрос издалека.
— Как угодно, — выдохнула она. — Как угодно, чтобы почувствовать мои ноги.
Но, когда слова сорвались с губ, она поняла, что дело не столько в её параличе, сколько в её жажде по нему и его возбуждённой плоти…
— Целитель!
Он нежно обхватил её грудь, и ощущения стали восхитительным шоком, Пэйн дёрнулась вверх, раздвигая бёдра, её пятки упёрлись в матрас. А потом его палец выписал круг по её соску, и ласка послала вспышку огня прямо до её лона.
Её ноги извивались на кровати, ведомые напряжённым узлом во всём теле.
— Я двигаюсь, — хрипло сказала она… запоздалая мысль. Сейчас было важней соединиться с ним, заставить его… кончить… внутри неё.
— Я знаю,
Глава 27
В центре Колдвелла, Бутч припарковал Эскалейд в подземном гараже Коммодора и поднялся на лифте по внутреннему позвоночнику здания на самый верх. Он понятия не имел, на что наткнётся, вломившись в хату Ви, но сигнал GPS вёл именно сюда, и, значит, сюда он и направится.
В кармане его кожаного плаща лежали все ключи от личного пространства Вишеса: пластиковая карта — пропуск на подземный паркинг; серебряный — для лифта, чтобы нажать на верхнюю кнопку; и медный — который поможет миновать засовы на самой двери.
Его сердце гулко забилось, когда после тихого «динь» беззвучно открылся лиф. Фраза «Всё дозволено» приобрела новый смысл это ночью, и когда Бутч вышел в коридор, ему хотелось напиться. Смертельно.
У двери он достал медный ключ, но сперва постучал. Пару раз.
Прошла добрая минута, когда до него дошло, что никто не ответил.
К чёрту костяшки. Он затарабанил кулаком.
— Вишес, — рявкнул он. — Открой гребаную дверь или я сам войду.
Раз Миссисипи, два Миссисипи…
— Пропади оно всё. — Бутч затолкал ключ в замок и повернул его, затем привалился плечом к крепкой металлической двери, широко её распахивая.
Влетев в пентхаус, он услышал вкрадчивое пиканье сигнализации. И, значит, Ви не могло быть
