шеи и тела врагов.
Мускулистый воин, сжимая обеими руками топор, подкрадывался к Джо сзади, Сэм остановился, поднял ружье и выстрелил. Снаряд, посланный с расстояния нескольких шагов, разворотил грудь нападавшего.
Мгновением позже враги побежали. Небо на востоке начало светлеть. В рассветном полумраке было видно, как воины Пароландо наступают к побережью на севере и на юге. Это означало, что две другие колонны напавших также разгромлены.
Сэм почувствовал огромное облегчение. Они выиграли эту битву! Ему казалось, что сражение длилось несколько часов, но теперь он понял, что рукопашная схватка у холма заняла не больше десяти минут.
Но в следующий момент его удовольствие было испорчено. Нагой Герман Геринг, с окровавленной головой и горящими фанатизмом глазами, вынырнул из человеческого месива. Он воздел руки к небу и закричал:
— О, братья и сестры! Остановитесь! Остановитесь! Вы сражаетесь, вы ненавидите, вы проливаете кровь, вы охвачены жаждой убийства. Почему вы не опускаете свои руки, почему не принимаете ваших врагов с любовью? Почему не даете им делать с вами все, что они хотят? Вы будете убиты, но окончательная победа останется за вами! Враг ощутит вашу любовь — и в следующий раз он поколеблется, прежде чем развязать войну! Пройдет время — и он спросит себя: «Что я делаю? Зачем я делаю это? Что хорошего в этом?» — и ваша любовь проникнет в его окаменевшее сердце и он...
Внезапно позади Геринга возникла коренастая фигура Джона. Он ударил проповедника рукояткой ножа по голове, тот рухнул навзничь и застыл без движения.
— Так будет с каждым предателем! — вскричал Джон. — Где Тримальдио и Мордуант, мои разведчики, черт бы их побрал!?
— У них хватило ума не появиться здесь, — ответил Сэм. — Теперь вы никогда не поймаете их. Они понимают, что вам известно о том, что они продали вас Артуру.
Он отвернулся от Джона и распростертого на земле тела проповедника. В нескольких шагах от него Ливи, пошатываясь, поднималась на ноги. Сэм последовал за ней туда, где Сирано сидел на груде трупов. Тело француза покрывала дюжина ран, но, по-видимому, несерьезных. Его шпага была в крови от кончика до рукояти.
Ливи упала на колени перед Сирано, обхватив руками его ноги. Сэм отвернулся. Она даже не поблагодарила его за спасение.
Сэм почувствовал упадок сил, но он знал, что сегодня ему не придется отдыхать. Следовало подсчитать потери и убытки. Мертвые тела нужно было перенести в помещение химической фабрики, где из их жира получат глицерин. Эта практика была жестокой, но необходимой, и владельцы тел при жизни не возражали против нее. Все равно завтра они восстанут от смерти и продолжат существование где-то далеко на берегах Реки.
Кроме того, все население следовало бросить на восстановление укреплений на побережье — и при этом держать оружие под руками. Во все стороны нужно было разослать разведчиков для уточнения военной ситуации. Ульмаки и воины Новой Британии и Клеомены могли вернуться и повторить атаку.
Подошедший капитан доложил, что вождь Клеомены найден мертвым на берегу Реки; осколок каменной шрапнели раздробил его череп. Так нашел свой конец брат великого спартанца, царя Леонида, защищавшего Фермопильский проход. Или, по крайней мере, такой конец он нашел в этом месте речной долины.
Сэм приказал отправить нескольких опытных людей на корабле в Новую Британию к Клеомену. Им следовало, уведомить население, что мщения не последует, если новые вожди обязуются хранить мир и дружбу с Пароландо, Джон выразил недовольство, что это решение было принято без обсуждения с ним, и между консулами возник короткий, но яростный спор. Наконец, Сэм согласился, что Джон, в принципе, прав, но у него не было времени на согласование. Как гласила Хартия, любое решение становилось законным, если утверждалось обоими консулами.
Затем правители вместе двинулись в инспекционный обход фабрик и укреплений. Особых убытков не обнаружилось. Нападавшие не стремились, конечно, к разрушению промышленных зданий и оборудования, так как хотели использовать все это сами. Амфибия, «Огненный Дракон», была невредимой. Сэм содрогнулся, подумав, что могло произойти, если бы машина оказалась в руках врага. С ее помощью нападавшие, безусловно, смяли бы воинов Пароландо в центре, а потом довершили разгром на флангах. Он решил, что отныне машину будут усиленно охранять.
После ленча Сэм прилег в хижине Совета, Однако не успел он сомкнуть глаза, как его разбудили. Над ним стоял Джо; сопение, производимое его огромным носом, напоминало спуск пара через трубу локомотива.
— Высадились послы из Тоул Тсити, — доложил он.
— Файбрас! — восклинул Сэм, вскакивая на ноги. — Я совсем забыл о нем! Пожалуй, он прибыл несколько некстати!
Он отправился на берег Реки, где причалил катамаран послов. Джон уже был здесь, и они вместе приветствовали делегацию, которая включала шестерых негров, двух арабов и двух индийцев. Файбрас оказался бронзовокожим, коренастым человеком с курчавыми волосами и карими глазами, в которых поблескивали зеленые искорки. Его высокий лоб и могучие плечи и руки резко контрастировали с тонкими худыми ногами. Сначала он заговорил на эсперанто, но потом перешел на английский. Это был очень странный английский язык, полный специальных терминов и слэнговых выражений, которых Сэм не понимал. Но Файбрас казался таким открытым и дружелюбным, что Сэм почувствовал искреннее расположение к нему.
— Пожалуй, нам лучше перейти на эсперанто, — сказал он, улыбаясь и подливая виски в стакан гостя. — Вы говорите на каком-то космическом слэнге или же это наречие Соул Сити?
— Это язык марсианских колонистов, — ответил Файбрас. — В Соул Сити используется упрощенный английский, но официальным языком является, конечно, эсперанто, хотя Хаскинг готов был рассматривать в этом качестве и арабский. Он, однако, не получает большого удовольствия от контактов со своими арабскими подданными, — добавил Файбрас шепотом, оглядываясь на Али Фазхули и Абд ир-Рахмана, арабских членов посольства.
— Как видите, — сказал Сэм, — мы не имеем возможности сейчас провести длительное, детальное совещание. Мы должны очистить свою территорию от обломков, восстановить защитные сооружения и получить информацию о том, что творится вокруг Пароландо. Но вы, конечно, являетесь для нас желанными гостями, и через несколько дней мы проведем подробные переговоры.
— Я не возражаю, — ответил Файбрас. — Пока что я хотел бы немного осмотреться, если вы не против.
— Я согласен, но мы должны также получить разрешение моего соправителя.
Джон, выдавив болезненную улыбку, заявил, что он рад приветствовать посольство на земле Пароландо. Но каждый раз, когда послы пожелают покинуть отведенное им жилье, их должна сопровождать почетная охрана. В знак согласия Файбрас вежливо наклонил голову, но один из членов посольства, высокий чернокожий человек, которого его товарищи называли Абдуллой, громко запротестовал. В его речи содержались какие-то невнятные угрозы и оскорбления. Файбрас с минуту молчал, а затем сказал Абдулле, что он должен быть вежливым, так как люди из Соул Сити находятся тут в гостях.
Сэм лично проводил делегацию к трем стоявшим рядом хижинам, обитатели которых погибли прошлой ночью. Пожелав послам приятного отдыха, он удалился.
На побережье загрохотали барабаны, передавая сообщение. Новый вождь ульмаков просил мира. Их прежний глава, Шруб-гран, умер, и его соплеменники были готовы доставить его голову победителям, если это склонит Пароландо к миру. Шрубграна прикончили сами ульмаки; он опозорил свое племя, приведя его к поражению.
В ответ Сэм приказал передать, что Пароландо соглашается вести мирные переговоры с новым вождем, Трилбурном.
Барабаны, расположенные на границе с Землей Чернского, принесли известие о том, что Иэясу, правитель двенадцатимильной полосы побережья между владениями Артура и Клеомена, вторгся в Новую
