языке. Сэм не мог его узнать, но решил, что в нем есть нечто «африканское». Очевидно, это были дагомейские негры восемнадцатого века.
Они смело миновали фабрику азотной кислоты и здание, в котором производили взрывчатку из человеческих экскрементов, и оказались на равнине. И тут они остановились как вкопанные. В тридцати ярдах от них в крохотной бамбуковой клетке стоял Файбрас со скрученными за спину руками. Клетка была такой узкой, что он не мог сесть.
Радом, на Х-образном деревянном кресте висел вниз головой Геринг. Его ноги были привязаны к верхним перекладиным, руки — к нижним.
Сэм огляделся вокруг. Несколько человек пили и болтали у ворот пороховой фабрики. Сэм решил, что не стоит пытаться подойти ближе, чтобы поговорить с Файбрасом. Конечно, он хотел знать, как тот попал в клетку, но риск был слишком велик. Они должны высмотреть все, что удастся и благополучно вернуться в укрытие под дамбой. Ситуация казалась безвыходной. Лучшее, что они способны сделать — прокрасться мимо часовых на границе и покинуть страну. Конечно, он мог взорвать плотину и смыть в Реку все — включая армию Хаскинга, но он не хотел потерять судно. Пока имеется хотя бы один шанс заполучить Корабль обратно, он сохранит дамбу в целости.
Они обогнули клетку Файбраса, надеясь, что тот не заметит их или не узнает под слем краски. Но он стоял согнувшись, опустив голову и опершись лбом о бамбуковые брусья. Геринг застонал. Они ускорили шаги и скрылись в тени ближайшего здания.
Медленно, по-прежнему изображая пьяных, они приблизились к большому дому, который раньше занимал советник Фред Рольф, один из сторонников короля Джона. Судя по количеству вооруженных людей, охранявших здание, его выбрал для своей резиденции Хаскинг.
Это был обширный одноэтажный дом из сосновых бревен и бамбука. Свет, лившийся из раскрытых окон, позволял различить фигуры людей внутри. Внезапно Лотар схватил Сэма за руку и прошептал:
— Гвиневра! Там Гвиневра!
Пламя факела высветило ее золотистые волосы и нежную белую кожу. Она стояла у окна и говорила с кем-то. Спустя мгновение она отодвинулась, и в освещенном прямоугольнике появилось черное лицо Элвуда Хаскинга с нависшей шапкой волос. У Сэма замерло сердце. Этой ночью Хаскинг возьмет ее в свою постель!
Гвиневра не выглядела испуганной, скорее — уставшей и вялой.
Однако Гвиневра, обычно отличавшаяся резкой и свободной манерой поведения, могла обуздать свой характер, когда того требовали обстоятельства.
Сэм потянул Лотара прочь.
— Сейчас мы ничего не сможем сделать; любое вмешательство будет пагубным — для нее и для всех нас.
Они сделали большой круг по равнине, осматривая другие фабрики и здания. Пылающие костры тянулись вдоль стен на побережье так далеко, как мог видеть глаз. Тут были люди из Соул Сити, ульмаки и представители восточных народов. Сэму казалось, что он различает бирманцев, таиландцев и обитателей Цейлона каменного века, живших на другом берегу Реки напротив Селинайо.
Сэм подумал, что им придется преодолеть стену, чтобы покинуть Пароландо. И они должны похитить несколько небольших суденышек, если отправятся вниз по Реке в сторону Селинайо. Он не имел понятия, что случилось в Публии и Тайфане, но подозревал, что эти страны могли быть следующими в списке Хаскинга. Побег на север, в Землю Чернского, казался бессмыслицей. Иэясу скоро двинет свои войска вниз по Реке — если он уже не сделал этого.
Ирония судьбы — им придется бежать в ту страну, гражданам которой был запрещен въезд в Пароландо.
Посоветовавшись, Сэм и Лотар решили, что они должны вернуться к дамбе, рассказать остальным об увиденном и обсудить план побега. Уходить лучше во время дождя.
Они направились к озеру, огибая хижины, в которых расположились враги вместе с захваченными в плен женщинами.
Их путь лежал мимо большого железного дерева, тень которого казалась надежным укрытием. Внезапно Сэм почувствовал, как что-то с неимоверной силой стиснуло сзади его шею. Он попытался крикнуть, повернуться, бороться — но пальцы гигантской руки сжались, и он потерял сознание.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Когда Сэм очнулся, он лежал под железным деревом. Задыхаясь и кашляя, он попытался приподняться, но вдруг мощный бас прогудел в темноте:
— Не двигайся, парень! Сиди тихо, не то получишь по черепу этим топором!
Сэм посмотрел вокруг. Футах в шестидесяти от него скорчился Лотар, привалившись к стволу молодой ели; его руки были стянуты за спиной веревкой, во рту торчал кляп. Бас принадлежал огромному человеку с неимоверно широкими плечами, могучей грудной клеткой и мускулистыми руками. Его бедра стягивал черный кильт, на поясе висели стальной томагавк и нож, пистолет системы «Марк 1» был заткнут сзади. С плеч великана свисал черный плащ, рукоятка внушительного топора покачивалась в руках.
— Похоже, парень, ты — Сэм Клеменс? — снова негромко прогудел бас.
— Верно, — так же тихо ответил Сэм. — Но что все это значит? Кто вы?
Великан кивнул головой, увенчанной гривой густых волос, в сторону Лотара.
— Я уложил его подальше — так, чтобы он не слышал нас. Меня прислал сюда... кое-кто, кого мы оба знаем.
Сэм помолчал минуту, затем сказал внезапно охрипшим голосом:
— Таинственный Пришелец?
— Да, — буркнул великан. — Он говорил, что ты так его зовешь. Подходящее имя. В общем... ты знаешь, о чем речь, так что не стоит тратить время на пустую болтовню. Ты веришь, что я говорил с ним?
— Верю, — сказал Сэм. — Совершенно очевидно, что вы встречали его. Вы — один из Двенадцати, которых он выбрал. Итак, это был он, да?
Гигант кивнул головой.
— Он. И я не имею желания видеть его снова. Скажу тебе, этот паренек не выдюжит против тех людей, краснокожих, черных или белых, что могли бы внушить мне страх. Но... но один взгляд на него вызывает дрожь. Понимаешь... не то, чтобы я боялся его... но он внушает мне какое-то странное чувство... Словно я — ощипанная курица в кастрюле.
Его голос дрогнул; потом, махнув рукой, он продолжал:
— Ну, хватит об этом. Я — Джонстон. Расскажу тебе немного о себе, чтобы потом не тратить время на пустые расспросы. Джон Джонстон — так меня зовут. Родился в Нью-Джерси, году так в 1827, я полагаю, а умер в 1900 в Лос-Анжелесском госпитале для ветеранов. Между этими датами я был траппером в Скалистых горах и прикончил не одну сотню краснокожих. Но пока я не попал на Реку, мне не доводилось убивать белых — даже фран-цузишек. Теперь, пожалуй, я могу похвастать парой-тройкой скальпов бледнолицых.
Человек встал, выпрямился в ярком свете звезд во весь свой гигантский рост. В нем было не меньше шести с половиной футов. Его волосы казались темными, но Сэм подумал, что днем они, наверное, будут иметь ярко-рыжий цвет.
— Дьявольщина, я начал слишком много болтать, — сказал он. — Некуда деваться от людей, что кишат в этой проклятой долине. Поневоле перенимаешь их плохие привычки.
Они двинулись к Лотару. По дороге Сэм спросил:
— Как вы оказались здесь? Да еще в это время?
— Твой Пришелец велел мне найти тебя. Он говорил о большом корабле, что ты строишь, о Туманном Замке и прочем. О всей этой каше — ну, ты понимаешь... Я согласился разыскать тебя и плыть на твоем корабле. Почему бы и нет? Мне тут не нравится. Нет простора, не можешь повернуться, чтобы не задеть
