Если профессор Фэтон…
— Нет, нет! — живо возразил Фэтон. — Я так устал сегодня. Манифестация, затем заседание. Я очень благодарен вам, — обратился он к Суни, — но сейчас мне хочется отдохнуть.
— Ну что ж, — развел руками Суни. — Тогда до завтра.
Крок Суни кивнул и пошел к выходу из зала, где его дожидалась группа коллег.
Шэттон взялся за спинку коляски Гинса.
— Я еду домой, — предупредил вопрос Фэтона Гинс. — С такой пустячной раной в больнице нечего делать.
На улице Шэттон помог санитарам погрузить в машину коляску с Гинсом. Фэтон уже сидел в машине Дюка.
Окно в комнате было темным. Значит, Нейман уже спал. Фэтон открыл дверь, тщательно запер ее на два оборота ключа и, стараясь не шуметь, разделся. Потом тихо проскользнул в комнату-лабораторию.
Приятели в ту ночь спали, как убитые. По крайней мере, так они утверждали потом.
Фэтон проснулся рано — в половине пятого утра. Проснулся и сразу ощутил знакомый с прошлой ночи аромат. Сначала подумал, что запах ему просто чудится. Но нет — он сохранял свою силу и устойчивость.
Фэтон вскочил и принюхался. Сейчас он был похож на огромную гончую, вставшую на задние лапы. На темной поверхности задвинутого в угол журнального столика бледнел какой-то квадрат. Фэтон рванулся к столику. Здесь пахло так сильно, что у него закружилась голова. Он в изнеможении упал в кресло и закрыл глаза.
Сердце колотилось с такой силой, что он непроизвольно схватился за пульс. Наконец Фэтон открыл глаза. Светлый квадрат не исчез. Теперь профессор заметил, что он не просто светился, а пульсировал слабым белым светом. Фэтон протянул к нему руку и тут же отдернул. Сердце вновь заколотилось с бешеной силой. Фэтон зажег свет и приблизил лицо к столику. Он решил на всякий случай пока ни к чему не прикасаться.
На столе лежал плоский квадрат какого-то вещества. При свете электричества квадрат начал краснеть. Чем больше он краснел, тем четче выступали где-то внутри как бы отпечатанные на машинке буквы. Рядом с квадратом лежал шарообразный предмет, вроде бы сотканный из нитей тончайшей паутины. Свет свободно проникал внутрь шара и будто накапливался там. Сила свечения шара все возрастала. Сначала он был рубиновым, потом стал золотым. На глазах у Фэтона он начал раскаляться до неимоверной белизны. Точно так же вел себя и квадрат неизвестного вещества.
Фэтон испуганно отпрянул от стола. В квартире стояла тишина. Слышалось только сонное сопение Неймана и тонкое потрескивание шарика. Фэтон, отчаявшись, протянул руку и дотронулся до светлого квадрата. Поверхность его была гладкой и совершенно холодной. Фэтон решил сначала прочитать текст, а потом заняться шариком. Текст помещался где-то внутри квадрата. Написан он был на аранском языке.
«Земляне! — начал читать Фэтон. — Дорогие земляне! В этом письме мы будем пользоваться не только вашим языком, но и вашей терминологией. Мы прибыли к вам из таких глубин космоса, о которых вы даже не подозреваете. Мы прошли всю вашу, как вы ее называете, Солнечную систему из конца в конец и только на вашей планете, к величайшей своей радости, обнаружили существа, обладающие разумом. Однако наша радость длилась недолго. Очень скоро мы поняли, что нас с вами разделяет не только бездонная пропасть времени и пространства, преодолевать которые вы еще не научились. Среди вас нет мира, нет единства. Все силы, все возможности своего разума вы затрачиваете на потребительские проблемы. Чтобы быть точными, скажем — почти все. Земные блага, эквивалентом которых для вас являются деньги, занимают в вашей жизни слишком большое место. На короткое время мы лишили вас этого блага, специально выбрав город, принадлежащий наименее организованному обществу, не очень большой и не очень маленький, чтобы, как вы говорите, получить средний результат. Результаты эксперимента подтвердили наши предположения, и мы не рискнули идти с вами на непосредственные контакты.
Предлагаем вам лишь более или менее общую информацию о своей планете, о нас самих, о социальной организации нашего общества, о наших технических и научных достижениях. Своему информатору мы придали самую удобную и самую рациональную форму. Попытайтесь расшифровать и понять заложенные в него знания. Они помогут вам не только найти дорогу на нашу планету, но и сделать огромный шаг в вашей борьбе с временем и пространством».
Фэтон читал и поражался не только содержанию текста, но и другим обстоятельствам. Стоило Фэтону прочитать полностью все, что вмещалось на площади квадрата, как этот текст исчезал, и появлялось его продолжение.
«…Шарик очень прочен. Не бойтесь брать его в руки, исследовать всеми доступными вам способами, кроме излюбленного вами способа разрушения. Оставляем информатор профессору Фэтону, потому что именно он первый научным способом доказал наше присутствие среди вас, но через него и всем землянам.
Если профессор Фэтон найдет нужным передать его какому-то лицу или какому-то государству или какой-то организации — его право. Право, как вы говорите, собственника. В столь поразившем вас феномене нет ничего сверхъестественного. Просто мы приказали гражданам переложить свои ценности и забыть об этом. Элементарный массовый гипноз, о чем вы уже догадались. Сегодня в шесть часов утра вы вспомните, где лежат ваши деньги, а банковские сейфы и их содержимое вернутся в свое обычное физическое состояние. Мы применили так называемый эффект невидимости. Мы надели на ваши сейфы шапки-невидимки. То, что вам известно в этой области, к данному явлению совершенно не применимо. Здесь способ воздействия на материю совсем иной, и нет никакой необходимости объяснять вам его. Со временем вы овладеете способом превращения видимой материи в невидимую. Эксперимент завершен. Выводы сделаны.
Астероллы — так мы назьваем себя».
Фэтон вскочил и заплясал по комнате, как сумасшедший. Разбуженный его истерическим смехом, Нейман с ужасом смотрел на скакавшего по комнате в ночном белье приятеля.
— Нейман! Черт тебя подери! — схватил за плечи друга Рок. — Мы получили кое-что от Пришельцев… Здесь… у… нас… в… квартире. — Фэтон заикался от волнения.
Нейман выхватил из его рук письмо, подбежал к столу. Пока он читал, Фэтон сидел за столиком и при сумеречном свете раннего утра рассматривал шарик.
Шарик на глазах светлел, потом в этом свечении появилась голубизна. Она становилась все ярче и ярче. Ни Фэтон, ни Нейман никогда в жизни не видели голубизны такой чистоты и такой яркости. Чем голубее становился шарик, тем сильнее ощущался аромат.
Нейман пригнулся к шару.
— Соткан будто из паутины, — восхищенно пробормотал он. — Что думаешь делать?
Фэтон не ответил, взял шар в руки. Он почти ничего не весил. Ученый разжал пальцы, подставив внизу ладонь. Шар на мгновение повис в воздухе, а потом плавно стал опускаться вниз. Зрелище было захватывающим.
— Я, пожалуй, позвоню сперва Гинсу.
— И правильно сделаешь, старина.
Гинс как будто ждал звонка.
— Я так и знал! — закричал он в трубку взволнованно. — Они не должны были не сказать о себе ничего! Прочитайте, пожалуйста, текст помедленнее! Я запишу!
Фэтон, заикаясь, прочитал все.
— Потрясающе! — воскликнул Гинс. — Советую пока никому ничего не говорить ни о письме, ни о информаторе.
— Почему?! — изумился Фэтон.
— Не изумляйтесь, профессор. Не забывайте, в каком мире вы живете. Имейте в виду, вы стали обладателями предметов такого значения и такого смысла, какими не обладал еще ни один человек за все время существования человечества. Огромная ответственность, профессор, легла отныне на ваши плечи.
