— Я рад снова поработать с вами.
— Меня интересует вот этот красавчик. Смотри. — Инспектор вытащил из кармана фотографию и протянул ее Бёйту. — Если ты его сцапаешь, считай, что повышение по службе тебе обеспечено.
Яви подождал, пока Бейт посмотрит фото.
— Я уже видел, — заметил тот. — Нам всем раздали. Это фоторобот предпологаемого главаря похитителей.
— Совершенно верно. Я сразу запускаю тебя в работу, Бейт. Прохлаждаться некогда. Уже второй день я торчу в этом городишке.
Инспектор в общих чертах ознакомил помощника с обстоятельствами дела, не касаясь доверенной ему тайны и своей находки з квартире Фэтона.
— Срочно займись этими людьми, — он положил перед Бейтом четвертушку листа с написанными от руки несколькими фамилиями. — Они могут не иметь никакого отношения к похищению, но, быть может, подскажут тебе что-то. В комиссариате машину не бери и будь осторожен с местной полицией. Не исключено, что преступники имеют здесь своего человека. Снайд ничего не передавал тебе? — внезапно перешел на другое инспектор.
— Передал несколько дел.
Бейт протянул Яви объемистую папку, опечатанную сургучом.
— Благодарю, если не очень устал, займись сразу машиной. Возьми напрокат за счет полиции. Снайд возражать не будет.
Бейт встал.
Фэтон встал с широкой тахты. Вот уже второй день он находился в небольшой, скромно меблированной комнате. Рядом с тахтой стояли маленький столик и кресло. Еще в комнате был небольшой книжный шкаф с баром.
Ни один звук извне не проникал сюда. Несмотря на то, что в окне виднелся уголок зимнего пейзажа, у Рока создавалось такое ощущение, будто он находится глубоко под землей. Фэтон даже отдаленно не мог предположить, куда его привезли. Что стало с доктором Нейманом, ему тоже было неизвестно. Он не имел ни газет, ни телевизора. Приходила лишь горничная — красивая женщина лет тридцати, молчаливая, как немая. И еще он знал, что сейчас четвертое января после полудня.
Вспоминая события злосчастного вчерашнего утра, профессор не мог простить себе проявленной им беспечности. Восхищенно любуясь голубым сиянием шарика, он очнулся лишь тогда, когда за его спиной раздался возглас изумления. Фэтон обернулся: за ним стоял огромный детина в форме капитана полиции. Колючие цепкие глазки его не отрывались от шарика. Профессор инстинктивно прикрыл руками столик, но верзила схватил его за плечи, оттолкнул к другому полицейскому, который сразу схватил Фэтона за руки.
Капитан внимательно прочел письмо. Доктор Нейман сидел, не шевелясь, как пригвожденный к креслу.
Фэтон увидел, как в глазах капитана полыхнула буйная радость. Верзила сунул под нос профессора ордера на арест и обыск, подписанные прокурором, и хрипло приказал одеваться. Толстое лицо его лоснилось от жира, а широкие черные брови придавали довольно свирепый вид. Профессор уже сообразил, что это не полицейские. Иначе чего ради им вламываться в квартиру с помощью отмычки.
Доктор Нейман до того растерялся, что никак не мог попасть в рукава пальто. Потом ждали с полминуты, пока верзила упаковывал письмо и шарик в картонку из-под шляпы. На вопрос, где аппарат, профессор ответил, что аппарат взяли с собой Пришельцы. Объяснение вполне удовлетворило капитана. Спросил он еще, не приехали ли соседи из провинции. Профессор ответил, что нет. Он в самом деле был в этом уверен. В прихожей капитан сунул в руки Фэтона картонку.
Улица была совершенно пустынной. У подъезда стоял полицейский фургон. Профессор наотрез отказался куда-либо ехать, пока ему не дадут возможность позвонить в полицию. Тогда верзила пригрозил ему пистолетом. Фэтон понял, что тот в любую минуту готов привести свою угрозу в исполнение. Пришлось садиться. Фэтон оглянулся на окна квартиры соседей. Может, соседи уже приехали и все видят, подумал он. Уже в машине полицейский набросил на лицо Фэтона лоскут вонючей ткани. Очнулся профессор в этой комнате. Кто мог ожидать такого идиотского финала. И всему виной его беспечность.
Вместо того, чтобы спрятать все, он, как ребенок, начал играть в игрушки. Теперь неизвестно, в чьих руках они находятся и какая судьба их ждет. За свою жизнь профессор не волновался. Проанализировав ситуацию, он пришел к выводу, что без него похищенные информатор и письмо не имеют никакой цены, если ими захотят воспользоваться легально. Письмо удостоверяло его собственность на шарик. Без письма же шарик был просто остроумной игрушкой.
Вчера вечером к профессору вкатился пухленький, розовенький от макушки до пяток господинчик лет пятидесяти. Он представился и заметил, что рад иметь в своем доме таких гостей, как профессор Фэтон и доктор Нейман.
Господинчик мог и не представляться. Фэтон сразу узнал Роттендона — одного из самых богатых промышленников Арании. Его фотографии часто мелькали на газетных страницах.
После нескольких ничего не значащих любезностей Роттендон предложил профессору продать свое право на письмо и информатор за миллион крон. Фэтон сразу понял, что перед ним, возможно, один из организаторов налета на его квартиру.
Профессор напрягся и угрожающе шагнул к Роттендону. Коротышка испуганно шарахнулся к двери. Фэтон крикнул ему вслед, что если в его комнате не поселят и доктора Неймана, то он задушит любого, кто осмелится еще войти сюда. Реттендон выслушал это уже за дверью. В тот день у Фэтона не появился больше никто. Безостановочно вышагивал он по комнате от окна до двери. Он уже сделал несколько попыток высадить ее плечом, но она не поддавалась. Просто удивительно, как легко можно превратить человека в ничто, в жевательный аппарат, в машину, производящую отбросы. Но нет — он еще поборется. Профессор заложил руки в карманы брюк и остановился у окна. За окном неподвижно стояла заснеженная елка. В комнате будто запахло морозной хвоей. Профессор зябко передернул плечами.
За спиной раздался щелчок замка. Фэтон оглянулся.
На пороге комнаты стоял элегантный мужчина лет тридцати пяти. Хорошо выбритое лицо его с жесткими черными глазами выражало чувство собственного достоинства и интерес к профессору. Человек был широк в кости, но довольно худ. Гладко зачесанные назад черныв волосы оттеняли бледность лица, подчеркивая его холодность.
— Разрешите, господин профессор?
— Можете входить, — буркнул Фэтон, — можете убираться ко всем чертям. Не я заказываю музыку в этом балагане.
— Вы с рождения такой грубиян? — по тонким губам мужчины зазмеилась улыбка.
— Послушайте, вы! — резко повернулся к нему Фэтон.
— Не понимаю.
— Зато я понимаю. И не желаю иметь в этом гнусном логове дело ни с вами, ни с вашими компаньонами, пока вы не вернете мне мою законную собственность и свободу!
— Так у нас ничего не получится.
— Ну и проваливайте! Мне от вас, по крайней мере, ничего не нужно. — Фэтон видел, как бледнело лицо человека, но остановить себя был не в состоянии. Спрессованная в нем злость, наконец-то, нашла себе выход.
— Мы не отнимали у вас ни свободы, ни собственности. — Бледные губы мужчины дрожали. — Скажите спасибо, что мы избавили вас от тех, которые в самом деле обошлись с вами безобразно.
— Вы! — резко выкрикнул Фэтон. — Спасители! — расхохотался он, сразу успокоившись. — Послушайте, милейший. Пока доктор Нейман не будет здесь со мной, вы больше не услышите от меня ни
