— Трое? Как…
— Они потребовали двести двадцать пять тысяч. Значит, по семьдесят пять тысяч на брата. Даже в двадцатках и пятидесятках унести семьдесят пять тысяч не так уж и трудно. Все деньги будут сложены в атташе-кейс. Если бы эти парни были дураками или пожадничали, они бы могли потребовать значительно больше. Скажем, три четверти миллиона. Я могу заплатить семьсот пятьдесят тысяч долларов, но быстро собрать такие деньги будет не так-то просто. Возникнут некоторые проблемы. Моему банку придется заказывать их в федеральном резервном банке, а на это уйдет время. К тому же для трех четвертей миллиона потребуется довольно большой чемодан, а эти ребята хотят получить денежки быстро и так, чтобы не вызвать подозрений. Когда они позвонят, то наверняка потребуют, чтобы деньги положили в один из обычных атташе-кейсов желтовато-коричневого цвета, которых в стране, наверное, с десяток миллионов. Они велят скорее всего Сэму положить портфель с деньгами в машину и приехать в аэропорт Ля Гардия к шести часам вечера. В это время на дорогах час пик, да и аэропорт вечером всегда забит битком. Сэму прикажут подъехать к одному из багажных терминалов, «Америкен» или «ТУЭЛ»,[10] поставить портфель на конвейер с каким-нибудь движущимся багажом и убираться из аэропорта. Сама знаешь, какая собирается толпа, когда люди пытаются побыстрее забрать свой багаж. Даже десяток фараонов не сумеют уследить за маленьким атташе-кейсом. Но я не думаю, что человек, который явится за деньгами, просто уйдет с атташе-кейсом. Нет, по-моему, у него будет большой чемодан с двойным дном, какие часто используют воры. Он просто поставит свой чемодан на портфель, оставленный Сэмом, и через какие-нибудь десять минут уже будет сидеть на самолете, летящем в Чикаго или еще куда- нибудь, чтобы присоединиться к сообщникам.
— А Кэрол?
— Один короткий телефонный звонок после того, как его самолет приземлится, и полиция мигом найдет Кэрол и привезет ее домой.
— Ты рассказываешь о них… очень по-деловому, будто ничего не боишься.
— Похитители должны очень хорошо заботиться о девочке, — повторил Генерал, энергично разминая плечо. Вся рука была в многочисленных шрамах от охотничьих соколов, которых он тренировал. — У них могут быть, конечно, другие способы перевозки такой большой суммы наличности, но в остальном я уверен, что прав. А сейчас будь хорошей девочкой и приготовь хоть какой-то завтрак. Если хочешь успокоительное, то у меня с собой есть несколько таблеток.
— Нет, спасибо. Я уже и так приняла две. Они сильнодействующие, и я не хочу целый день стоять на одном месте и расчесывать волосы.
Сначала Филисия сварила кофе, и Генерал выпил чашку, потом сунула с дюжину замороженных булочек для завтрака в печь. После этого Филисия отнесла кофе фэбээровцам в библиотеку. Она вернулась в столовую и увидела, как Генерал сидит за столом и смотрит на первые лучи солнца на лужайках и клумбах с пеонами, розами и поздними азалиями.
— Филисия, — внезапно обратился он к дочери, — смотри не вздумай из-за похищения Кэрол отказываться от развода с Сэмом.
— Что ты имеешь в виду, Генерал?
— Ты уже твердо решила выставить Сэма. Так что пусть старый Джонни Чеслер начинает готовить нужные бумаги.
Филисия налила себе кофе, потом сказала, тщательно подбирая слова:
— Я достигла черты, где… не знаю, что делать.
— Ты по-прежнему продолжаешь надеяться, что Сэм может измениться?
Она долго обдумывала ответ.
— Мне кажется, что мы были полностью откровенны по отношению друг к другу. Я считаю, что Сэм искренне хочет сохранить семью.
Генерал сидел над чашкой, сгорбившись. Он не мигая искоса посмотрел на дочь и больше ничего не сказал. В последнее время старик перестал скрывать свою ненависть к Сэму Холланду. Морзе никогда не мог понять, как она могла выйти замуж за двух настолько разных мужчин. Сэм Холланд и Дуг Уоттерсон были полными противоположностями. Генерал любил Уоттерсона, как брата, и до сих пор горевал по нему. «Ты простил меня, Генерал, за то, что я больше не оплакиваю Дуга? — как-то спросила у него дочь. — Он был самым замечательным мужчиной, какой мне попался в жизни. Знаешь, такой беспечный парень, сорви-голова, который воплотил в себе все лучшие черты техасца. Я была по уши влюблена в него. Но сейчас его нет, и мир изменился. Я вынуждена приспосабливаться к изменениям. Мне встретился Сэм, я полюбила его… и люблю сейчас, но совсем по-другому. Все приспосабливаются к новым условиям, кроме тебя, Генерал. Ты как будто окаменел».
И все же в Филисии Холланд осталось вполне достаточно теплых чувств к старику. Она мирилась с его упрямством и страстью вмешиваться в ее личную жизнь, которая могла кого угодно свести с ума. Ее мать была счастливой женщиной и любила самокритику, и Филисия думала, что в ней много от матери…
Если Сэм останется, если они попытаются серьезно разобраться во всех своих разногласиях, тогда неизбежно произойдет открытое столкновение между ним и Генералом. И она неизбежно должна будет стать на сторону мужа. Генерал получит сильную взбучку, но винить в этом ему придется только себя самого.
Сэм и Кевин спустились на завтрак вместе. И тут с Генералом произошла неожиданная перемена. Он разговорился и принялся объяснять свою теорию о похитителях, пока Филисия кормила их завтраком. Сэм рассеянно кивал, думая о чем-то своем, но уверенность Генерала очень помогла Кевину. Парень спустился в подавленном настроении, но дед вдохнул уверенность и в него. Кевин внимательно выслушал его теорию и стал задавать умные вопросы. Генерал очень хорошо знает мальчика, подумала Филисия, поглядывая на отца и сына с небольшой завистью. У Кевина еще не установилась психика, и у него могут случаться сильные депрессии. Вчера вечером он винил себя в том, что случилось с Кэрол. Гаффни принялся расспрашивать его. Мальчик не выдержал и в слезах убежал к себе в комнату. К счастью, Кевин вырос в доме, в котором были мужчины. Она так сильно любила сына и так мало понимала его. Лишь в одном Филисия была абсолютно уверена: одна она бы никогда не воспитала Кевина.
Не успели они закончить завтрак, как зазвонил телефон. Их реакцию легко было предсказать. Филисия закрыла глаза, но не от страха или паники, а просто пребывая в уверенности, что забыла, как дышат. Потом не глядя ни на кого, она сделала пять шагов к стене, на которой висел телефон, и сняла трубку. Звонил друг Кевина, ему нужно было поговорить о круизе. Кевин взял трубку, постарался как можно быстрее закончить разговор и вновь вернулся к столу в подавленном настроении.
Сэм сказал:
— Такое происходит сплошь и рядом. Люди звонят… Мы не можем при каждом звонке подпрыгивать на пять футов.
— Я лучше скажу, что не смогу отправиться в круиз, — пробормотал Кевин.
Этого круиза Кевин Уоттерсон ждал почти год. Двенадцать ребят из яхт-клуба в Рае собирались вылететь с несколькими взрослыми на Виргинские острова. Там они должны были плавать от острова к острову на парусных яхтах, разделившись на две команды и выполняя определенные научные исследования.
— Круиз начинается на следующей неделе, — напомнил Сэм. — Кэрол к тому времени уже давно будет дома.
— Она будет дома сегодня вечером, — в десятый раз повторил Генерал не терпящим возражений голосом.
Кевин перевел взгляд с Сэма на деда и больше ничего не сказал, но в его глазах появилась вера, и Филисии стало неловко. Они обещали Кевину… обещали сами себе… слишком много.
После завтрака приехал Роберт Гаффни. Ему как-то удалось успокоить собравшихся и при этом не сообщить никаких новостей. И вновь Генерал принялся рассказывать о своей теории, которая к этому времени стала казаться ему незыблемой. Гаффни внимательно слушал, время от времени кивая.
— Вы, несомненно, дали нам обильную пищу для размышлений, сэр, — сказал фэбээровец после того, как Генри Морзе закончил.
— Мне кажется, что вы должны поставить в этот портфель микрофон или вшить в подкладку маленький импульсный повторитель и не спускать с них ни на минуту глаз. После того, как они отпустят
