Одна лишь мера — Истинная страсть. Не бойтесь страсти, Но в любви горячей Любая страсть Должна быть только зрячей. Пусть синие померкнут небеса, Пусть голубые рухнут небосводы, Но писанные матерью-природой Любви своей храните адреса. В мужчине с женщиной Есть святый дух, Когда хранится ими тайна двух. Открывший тайну — У порока в нетях, К ночам любви не подпускайте третьих Ни воспаленных, ни холодных глаз, Чтоб трезвым не раскаиваться завтра, Из ласк любви не делайте театра, Не выставляйте счастье напоказ. А для картин о чуде женских ножек Нам нужен не развратник, А художник. Еще и ныне вызывает спор Рембрандта мудрого «Ночной дозор». На той картине в призрачном луче Стоит среди дозорных, в их оплоте Не то девчонка-нищенка в лохмотьях, Не то принцесса в золотой парче. В лохмотьях — тем, В ком мало интереса, Влюбленному любовь — Всегда принцесса. Иной готов При чувстве небогатом Любое чувство называть развратом. Увидев наготу на полотне, Такой спешит с поспешностью кретина От самой благороднейшей картины С тупым упреком к собственной жене. Хоть крик борца со всяческими «мини» — Не крик ли Вопиющего в пустыне? Художник — полубог, Когда творит, Влюбленный — бог, Когда душой горит, Но по возможности воспламеняться, По высшему призванию творцов — Детей, картин ли — В качестве отцов Они местами могут поменяться. Прекрасна страсть, взлетевшая высоко, А холодность души — душа порока. Как часто бьют В ревнительный набат, Как часто говорят: «Разврат!.. Разврат!..» Разврат — когда из низких побуждений, Когда же побужденья высоки… Не юноши, а чаще старики Скользят на тропках темных похождений. Нет, истинную страсть, ее азарта Не надо путать С путами разврата. Душа Жуана, Как одна из ста, Была добра, наивна и чиста, Страдательно доверчива к тому же, На красоту отзывчиво-легка, Пред женщиной до ужаса робка,— Что вовсе странно для такого мужа. Еще странней, что в нем преобладало Не мужество, А женское начало. И вот теперь Из этого клубка Потянем нить с понятием «робка», Посмотрим и заметим к удивленью, Что эта робость в нитке не одна, Что эта робость мудро сплетена С готовностью к ее преодоленью. Так истинный актер, талант бесценный,
