Возглашенный не для стен: «Вот я родился, ждите перемен!» Да, если новой жизни единица Приходит в мир, переборая тьму, То в мире, в людях, вопреки всему, Хоть что-то, но должно перемениться, Иначе бы при постоянстве зла Бессмысленной Любая жизнь была. Он в чем-то Мать успел переменить. Когда буяна принесли кормить, Наташа как-то даже растерялась, С опаскою взглянула на него И, к счастью, не увидела того, Чего еще недавно так боялась. Теперь ему, кричавшему бунтарно, Была уже за это благодарна. Она ему, Как делали кругом, Грудным смочила губы молоком, И он притихнул с первой теплой каплей, Дорвался до груди и засопел, Как будто этим выразить хотел: Что мне до ваших До семейных распрей! Сознанье обретенного единства В ней пробудило Чувство материнства. Родив, она постигла наконец, Что значит муж ей, а ему — отец, Представший в этот миг Виденьем грозным… У всех цветы, а им в седой рассвет Достался лишь таинственный букет, Меж рамой нарисованный морозом. Как стыдно в унизительной уловке Всем говорить, Что муж в командировке. А Тимофевне, Жившей в прежнем стиле, И мысли в голову не приходили Здоровье дочки поправлять цветком. Поскольку на пайке теперь их двое, Носила не цветы, а едовое, Чтоб дочь не оскудела молоком. Но все калории приносов этих Та отдала бы За живой букетик. Ей вспомнилось Жуана благородство Еще в поре их первого знакомства. Была зима, такой же был мороз, Летел колючий снег, гонимый ветром, Когда Жуан за много километров Ей розу настоящую принес. Сберег ее, за пазухою грея, От самой городской оранжереи. Ей вспомнилось… А что же делать кроме Здоровой женщине в родильном доме? Лишь вспоминать! Читатель мой, прости, Воспоминанья — памяти разминка. Воспоминанья — долгая пластинка, Лишь стоит ту пластинку завести. Однако не было серьезней повода Для них, чем в день Ее больничных проводов. В заказанном такси Погожим днем Они домой поехали втроем, Как и позднее будет неизменно Наташа, сын, не ведавший всего, И золотая бабушка его, Спасительница Марфа Тимофевна. В новейшей роли С нежностью в глазах Она держала внука на руках,. У центра где-то, Развернувшись хлестко, Шофер застопорил на перекрестке. Дорогу преградил солдатский строй
