скажем, с Белоруссию, при этом населения в ней в два раза меньше, а четверть территории — сплошные национальные парки, заповедники, заказники и прочая. А если учесть, что в городах живет большая часть населения, то и получается, что страна–то безлюдная, почти как у нас, в Сибири.
— Ты что, справочник туриста наизусть выучил? — попытался поддеть его я.
— Это, Димыч, так сказать, необходимые вводные сведения, — Андрюха назидательно помахал вилкой, — чтобы была понятной обстановка, в которой со мной и произошло самое настоящее приключение.
— Та–ак, братцы, — поднялся Олег, — по моим часам уже половина двенадцатого, потому на правах хозяина настоятельно рекомендую наполнить рюмки. Обычай требует с уважением проводить старый год, чтобы не обижался на нас и зла не таил.
Никто не возражал. С дружным перезвоном сошлись над столом пять хрустальных сосудов с золотистым токайским вином. Лишь один, шестой, остался стоять на столе рядом с чистым прибором. Это тоже была давняя традиция нашей компании. Стол всегда сервировали на шесть персон, и шестое место предназначалось для Случайного Гостя. Им мог стать кто угодно. Три года назад, например, Случайной Гостьей стала Мария…
Мысль о Маше вернула меня к действительности. Я вдруг осознал, что невольно сравниваю всех знакомых женщин с ней, что пытаюсь найти не замену ей, а ее саму! Снова!.. Вот и на Дюхину подругу я смотрел точно также. И хотя внешне она была совсем не похожа на Машу, но что–то в голосе Лены, ее манерах, взгляде постоянно напоминало Марию. И это было тяжело выносить. Тем более что Одоевская меня откровенно игнорировала.
Чтобы хоть как–то отвлечься от минорного настроя, я стал прислушиваться к Андрюхиной болтовне.
— Короче, Пит мне говорит, мол, эта птица — наш национальный символ, она находится под защитой государства, и охотиться на нее категорически запрещено! А я ему объясняю, мол, никто и не охотится, я только рассмотреть ее поближе хочу, и сразу отпущу. Кое–как его уговорил! И вот мы свернули с трассы на вовсе уж какую–то просеку или тропу. Проехали еще пару километров, Пит остановил машину и вышел. Начал приглядываться к чему–то, потом говорит: иди, мол, вот по этой тропке, через полмили увидишь поляну с высокой травой, там еще ручей бежит. Заляжешь в траве и подождешь. А я тут, мол, покурю. Если повезет, увидишь киви совсем близко.
— Киви же, по–моему, ночные птицы? — снова не удержался я. — Как же ты собирался его ловить в темноте?
— Кто сказал, что ловить? — на голубом глазу отпарировал Дюха. — Только посмотреть поближе! У меня ноктовизор был…
— Ну, ты прямо Даррелл!
— А то!.. Короче, когда я на эту поляну–то вышел, солнце уже за лесом скрылось. А сумерки там, ребята, не серые, как у нас, а синие! И вот эта синева, словно из земли, проступила, поднялась этак над травой. Лежу я, значит, башкой верчу, слушаю. В лесу ведь тишины не бывает, сами знаете: там стукнет, тут скрипнет, шорохи, вздохи, стрекот… А действует, будто гипноз. Чувствую, совсем засыпаю. И тут вдруг слышу: шуршит кто–то по траве. Основательно шуршит, и в сторону ручья. Я, значит, пополз туда, на звук, потом ноктовизор включил — красотища! Все вокруг переливается, сверкает от черного до салатового!..
— Что ж тут красивого? — хмыкнул Олег, подкладывая себе салата из креветок. — Чума зеленая!..
— Бегемот! — отмахнулся Дюха, не выходя из образа. — Смотрю я, впереди большое пятно — какой– то теплый округлый объект, с короткими ногами. Ну, думаю, вот она — киви, легенда природы! Ка–ак прыгну на нее — цоп!.. А она как заблажит, аж уши заложило. Потом ка–ак даст мне по уху!..
При этих словах мы все дружно покатились со смеху.
— Ну, ты даешь, Андрюха! — с трудом проговорил Ракитин. — Тебе бы романы сочинять, Димыча точно за пояс заткнешь!
— Да не вру я! — вдруг обиделся Куваев. — Просто это не киви оказалась, а туземка. Девчонка за водой пришла, присела у ручья, а тут я на нее…
Новый взрыв хохота заглушил его последние слова. У меня аж слезы на глазах выступили. Отсмеявшись, Олег предложил:
— Давайте выпьем за дружбу народов! А Андрюхе пожелаем дальнейших успехов в ловле женщин голыми руками!
Настроение у всех заметно улучшилось, по крайней мере у меня. Даже аппетит появился, и я приналег на свой любимый салат «Черепашка» с курицей, яблоками и грецкими орехами.
— Это еще что! — приободрился Куваев. — Я вам сейчас расскажу, как настоящий меч орка там нашел…
— Орка?!
— Ну да. Пит меня свозил на места съемок «Властелина колец», и я…
— Пять минут до Нового года! — прервала его Алена, внося в комнату чашу для пунша, заполненную кусочками ананаса. — Ребята, открывайте шампанское!
Мы с Олегом взяли из ведра со льдом по бутылке «Абрау–Дюрсо» и дружно «пальнули» пробками в потолок. Опростав содержимое в чашу, Алена принялась разливать его специальным черпаком по бокалам. Ударили в телевизоре куранты, прозвенел хрусталь: «С Новым годом!»
И тут вдруг радостную атмосферу прорезала неприятная трель звонка. Ракитин отставил бокал и вышел в прихожую. Мы с Аленой обменялись быстрыми понимающими взглядами: такие звонки были не в диковинку. Почему–то сразу подумалось, что это не поздравление. И я оказался прав.
Олег вернулся в гостиную с озабоченным лицом.
— Ребята, вам придется праздновать дальше без меня.
— Что–то случилось? — тревожно спросил Куваев.
— У меня на работе все время что–то случается, — мрачно пошутил Ракитин и добавил, повернувшись к Алене: — Я позвоню тебе…
Та молча кивнула. Олег вышел в коридор. Тогда я тоже принял решение и встал.
— Поеду–ка я с ним, подстрахую, ежели что.
— А как же горячее, Димочка? — почти жалобно сказала Алена.
— Оставь нам по порции, — улыбнулся я и, не оглядываясь, вышел из комнаты.
На самом деле я не знал, как поступить. По–хорошему надо было остаться, поддержать Алену, но я не мог заставить себя сидеть и наблюдать, как милуются эти «голубки» напротив меня. Мне нужно было отвлечься, развеяться. Поэтому я догнал Ракитина в дверях и молча вышел вместе с ним из квартиры.
Также молча мы спустились вниз и потопали к стоянке.
***
Поездка по ночному городу сама по себе интересна. Ты как бы оказываешься вне времени и пространства — сторонний наблюдатель. Вся жизнь продолжается внутри зданий, а улицы становятся пустыми, не принадлежащими домам. Мне всегда представлялось, будто я некий пришелец, пытающийся изучать чужую жизнь сквозь невидимую, но реальную мембрану, отделяющую живой мир от неживого. Или еще: люди ушли, а мир остался.
Но праздничный ночной город — совсем другое дело. Особенно в Новый год. Тут, наверное, все наоборот. Вся жизнь перемещается на улицы, не взирая на холод, темноту и сугробы. Улицы расцветают тысячами фейерверочных букетов, толпы радостно–счастливых горожан, все становятся братьями и сестрами, закадычными друзьями. Смех, шутки, выстрелы шампанского, петарды, серпантин, улыбки, сияющие глаза. Но только одну ночь…
Ракитин вел машину в своем привычном стиле: не замечая перекрестков и светофоров, большинство которых, к счастью, переключили на мигающий желтый. Поэтому до управления криминальной милиции мы добрались буквально за пять минут.
Коридоры этого старинного здания были пусты и неприветливы, потолочные плафоны горели через один, шаги эхом раскатывались под потолком. Но в дежурной части оказалось довольно оживленно.
В просторной, залитой светом комнате, уставленной по периметру конторскими столами, было шумно
