змеи, птицы невиданной красоты!
— Странное место, — пробормотал Лавренсий Снурр в смятении. — Опасное. Мне тут не нравится.
А Хельги тут нравилось. Очень нравилось! От разнообразия флоры и фауны, причем самой настоящей, природной, просто дух захватывало. Ни одного знакомого вида — мечта натуралиста! Так бы и остался навсегда в этих неведомых дебрях… Но там, в неизвестной дали, их ждали в тревоге родные и близкие. Нужно было возвращаться.
Две путеводные нити, две нерушимые связи тянулись от его магического поля. И прежде он точно знал, куда какая вела. Но безумная астральная карусель все окончательно перепутала. Хельги решительно не ведал, какую из нитей выбрать! С горя демон поделился своей дилеммой с товарищем по несчастью.
— Бери любую, — здраво рассудил тот. — По мне, хоть в мир иной, лишь бы подальше отсюда! Страшное это место, вот что я тебе скажу, кровью пахнет. Выбираться надо.
И Хельги послушался. Подхватил Лавренсия Снурра и скользнул наугад…
Этого никто не любит признавать, но на самом деле есть в Староземье народы, внешне очень похожие друг на друга. Эльфы, люди, сильфы, дисы, спригганы, гномы, амазонки и многие другие — все они имеют примерно одинаковые пропорции, сходное телосложение, строение лица и конечностей. Прежде, до наступления эпохи Карола Освободителя, эти расы именовались «венальвен лоэ», в дословном переводе — обликом подобные первородным. Потом акценты сместились и возник термин «антропоморфные», но суть не менялась.
Конечно, ни один из обитателей Староземья не спутал бы эльфа с человеком или сильфиду с дисой. Но в далеком странном мире, населенном исключительно людьми, местные жители вполне могли и эльфа, и дису, и даже гнома принять за своего, особенно издали и в темноте.
Но никто и никогда ни при каких условиях не посчитал бы человеком Лавренсия Снурра!
— Хельги, милый, ну разве так можно! — укоряла гостя Ирина, с тревогой поглядывая на двери гостиной. Там Макс, уложив на диван, отпаивал валерьянкой и корвалолом ее школьную подругу Тамару Семенову.
Тамара жила в Иркутске, приятельницы не виделись много лет, и надо же — именно сегодня ее угораздило нагрянуть с визитом! Сидели, чаевничали — и тут откуда ни возьмись демон-убийца с незнакомым чудовищем! Не всякая нервная система выдержит… Кстати, сама Ирина не испугалась совершенно. «Я же знаю, что Хельги никого плохого к нам не приведет», — позже объяснила она мужу.
— Что я ей теперь скажу? Просто не представляю!
— Скажи, что это была галлюцинация от чая. Или розыгрыш. Выдай нас за лицедеев твоего мужа, — тут же присоветовал демон-убийца. Он очень хорошо умел находить выходы из чужих сложных положений. — Скажи ей про… ой!
Хельги хотел дать Ирине еще какой-то совет, не иначе столь же мудрый, но вдруг умолк на полуслове, замер от ужаса, сообразив, в каком положении оказался сам.
Возвратившись в свое время, спасители Мира попали туда, откуда начали свой путь — в июль, а не в февраль! Значит, об их приключениях супругам Ветлицким сейчас ровным счетом ничего не известно. Он, Хельги, не рассказывал им о Средневековье, они не мастерили бомбу, не ходили за покупками в местные лавки — ничего этого еще не было… А в той, уже состоявшейся истории, не было летнего визита в компании Лавренсия Снурра. Ох, что же теперь будет?!
Хельги был в полной растерянности, он совершенно не знал, что можно говорить, чего нельзя, не представлял, как себя вести, чтобы не нарушить хитрую паутину времен… Но глянул в окно — и успокоился. На улице шел снег! Видно, в астрале законы времени действовали по-другому.
— Скажи, ты уже принесла младенца? — спросил демон смело.
Вопрос был праздным. Все и так было видно. Точнее, не видно. Просто минуту назад он не знал, «еще» или «уже».
Ирина улыбнулась:
— Двадцать седьмого января!
— О! И как ты его назвала? — поинтересовался Хельги из вежливости, он знал, что молодым матерям, не принадлежащим к роду амазонок, приятны такие разговоры.
— Ее. Это девочка. Марина.
— Хорошее имя, — похвалил подменный сын ярла, — аполидийское. А мы своих назвали Маркс, Энгельс и Ильич! — И добавил не без гордости: — Я придумал!
— Как?! — поперхнулась Ирина. — Вот ужас! За что ты так обошелся с бедными крошками?!
— Из вредности, разумеется! Уж очень я их родителей не люблю! — не стал кривить душой Хельги. — Их отец меня на все Староземье опозорил!
— Ты мне скажи, Мир-то вы уже спасли или еще нет? — выглянул из гостиной Макс.
— Мир-то спасли. А драккар — еще нет. Мы теперь за драккаром идем, — откликнулся подменный сын ярла, и у Макса сложилось впечатление, что судьба «Грома» волнует его больше, чем судьба Мира.
Отчасти так оно и было. Если существу на протяжении тринадцати лет денно и нощно вдалбливать в голову, что драккар — самое важное, что только бывает в жизни, это не может пройти бесследно. Даже если существо это со временем станет цивилизованным, образованным и прогрессивным, плоды дурного воспитания иногда будут давать о себе знать…
В ином мире Хельги с Лавренсием Снурром пробыли совсем недолго, всего-то минут пятнадцать. Потом подруга Тамара захотела встать, и им пришлось ретироваться. Ирина так и не услышала до конца историю очередного спасения Мира. Но Хельги клятвенно пообещал вернуться и дорассказать, как только решится дело с «Громом»…
— Ну наконец-то! — с облегчением выдохнула Меридит. — Явились! Я уже дергаться начала! Лавренсий Снурр, дай я тебя поцелую!
— Меня тоже! — потребовал брат по оружию. — Без меня ты бы сейчас и его не целовала.
— Да пожалуйста! — легко согласилась диса. — Чего не сделаешь на радостях! Хоть всех перецелую! По два раза…
Излишне проницательная и наблюдательная Энка многозначительно хихикнула:
— Ну-ну, посмотрим, как у тебя получится!
Спасибо еще, что благородный Рагнар не стал ловить дису на слове. А то что бы она делала? Ну не смогла бы она его расцеловать, хоть ты тресни! Даже по-дружески!
Чуть позже, уже на морском побережье Дрейда, они с сильфидой тихонько завели беседу на эту тему.
— Не понимаю! — удивлялась сильфида. — Рагнар — нормальный парень, хоть и рыцарь, почему ты так к нему относишься?
Меридит попробовала увильнуть:
— Я к нему хорошо отношусь, с уважением. Как к верному боевому товарищу.
— Хватит строить из себя дуру! Ты прекрасно понимаешь, о чем я! Так, признавайся!
— Очень уж он страшный! — смущаясь, ответила Меридит. Она чувствовала себя глупой девчонкой из тех, что не умеют разглядеть главное: прекрасную душу под неказистой внешностью.
Сильфида фыркнула:
— Уж не страшнее Лавренсия Снурра! А его ты преспокойно целуешь!
— Страшнее. И потом, Лавренсий Снурр никогда не имел амурных настроений на мой счет.
— Что ты старое вспоминаешь? Просто Рагнар такой чувствительный, часто влюбляется. То в тебя, то в Самитру, то в Эфиселию… Как увидит бабу с мечом, так и готово — влюбился!
— Угу, угу, — замотала головой диса. — Спасибочки за лестную компанию. Кстати, почему он тогда тебя вниманием обошел? У тебя тоже меч есть.
— Откуда мне знать? Может, он рыжих не любит. Или люди с сильфами не скрещиваются, и у него ко мне нет таксиса.
