— Так, — велел он, стараясь придать голосу спокойствие и решительность. — Давай все по порядку. Что это за человек, откуда ты его знаешь?
— Давным-давно… — Хельги рассказывал монотонно и без запинки как по писаному, — жил человек по имени Асмунд, по прозвищу Стрелок. Был он по матери родом из Свольда, а родичи со стороны отца все больше из Агланда и Сётланда. Было у Асмунда семь боевых кораблей и собственный город в Тор-Фьорде. И сказал он другу своему Скафти: «Помоги мне, друг мой, посвататься к Йофрид, дочери ярла Харвана». «Что же, попробую сделать так, как ты желаешь», — отвечал Скафти. Отправились они к Харвану, и тот принял их хорошо. И отдал дочь свою замуж за Асмунда, и дал в придачу новый драккар с фигурой морского демона Ро на носу… Йофрид, дочь Харвана, была достойной, сильной женщиной и хорошей женой. Родила она мужу двоих сыновей. Старшего нарекли Эйриком в честь отца матери Асмунда…
— Хельги! Эй! Э-эй!
Рассказчик вздрогнул и умолк. Это Орвуд щелкал пальцами у него перед носом, чтобы привлечь внимание.
— У тебя что с головой?! Что ты несешь?
— Как — что? — удивился демон. — Сагу о Роггсе Кровавом. Сами же велели — по порядку.
— А поконкретнее, без лишних подробностей, нельзя? — нетерпеливо осведомилась сильфида.
— Нельзя. Что же это будет за сага, если без подробностей? Весь колорит пропадет.
— Силы Великие! — Гном начал раздражаться. — Тебя не просят рассказывать саги! Ответь просто, кто такой Роггса. Сведения о его родителях нам ни к чему.
— О дедах, — укоризненно поправил Хельги, — до родителей я еще не дошел. Его деда тоже звали Асмунд. Он погиб за день до рождения отца Роггсы, и сын был наречен в его честь.
Борода гнома от возмущения встопорщилась. Он был готов сорваться и наговорить лишнего, а это, учитывая нервное состояние Хельги, грозило ссорой. Аолену пришлось снова вмешаться.
— Твоя история очень познавательна, и позднее мы с удовольствием выслушаем ее, — заговорил эльф мягко, — а теперь сосредоточься, пожалуйста, на Роггсе. Коротко, своими словами, кто он такой?
— Древний герой. Самый знаменитый из берсеркеров, — обиженно буркнул демон, уяснив, что фьордингский фольклор вниманием не пользуется.
— Чем же он знаменит?
— Свирепостью, неустрашимостью и отвагой. Он пролил столько крови, что, если всю ее слить воедино, она заполнит целое озеро.
Аолен поморщился. Убитый фьординг нравился ему все меньше и меньше. А взгляд Хельги снова сделался отрешенным.
— Раз возвращался Роггса на корабле шурина своего Торгерда Умного из дальнего похода в родной фьорд. Но поспорили они, как станут делить добычу. И почувствовал Роггса, что безумие наполняет душу его. И устрашился убить в припадке ярости шурина своего, как убил однажды собственного брата. Тогда скинул он доспех, прыгнул в море и поплыл к берегу. И больше его никто никогда живым не видел. Обезглавленное тело на седьмой день нашли наспех заваленным камнями на берегу… Фьординги все гадают, кто же убил Роггсу Кровавого? А это, оказывается, был я! Вот беда! Я убил героя своего народа! Я убийца легенды! Ужас, ужас!
— Твоя легенда была сущим упырем! — сварливо, с интонациями Орвуда, заявила Ильза. — Чуть не обесчестил меня, паразит! Туда ему и дорога!
— Да, — подтвердил Хельги уже гораздо спокойнее, — этим он тоже славился.
— Чем? — не понял Эдуард.
— Тем, что женщин бесчестил без разбору.
— Не понимаю, чего ты переживаешь, — принялась увещевать Энка, решив ковать железо, пока горячо. — Не ты на него напал. Шел честный поединок. Ты предложил ему жизнь, он отказался. Даже если бы он был хорошим человеком, а не невменяемым выродком, тебе все равно не в чем было бы себя упрекнуть. Он получил то, что заслужил, и это было предопределено судьбой.
— И с каких это пор ты стал считать фьордингов «своим народом»? Ты их всегда терпеть не мог! — подхватила Меридит. — Что тебе за дело до их легенд? Нашел из-за чего переживать!
Хельги попытался защищаться.
— Да-а! А представь, что бы ты почувствовала, если бы убила… — он запнулся, подбирая жертву пострашнее, — ну, скажем, валькирию Брюнхильд?!
— Сравнил тоже! Брюнхильд — моя родная прапрабабка, большинство остальных валькирий тоже в той или иной степени родственницы. А тебе Роггса Кровавый никто.
— И то правда! — Хельги решил, что пора ему уже успокоиться. Он демон-убийца, не дева корриган, чтобы давать волю эмоциям.
Но фьординга он все-таки похоронил. Оттащил тело подальше от кромки воды, чтобы не смыло приливом, завалил камнями, чтобы никто не сожрал, а сверху воткнул его меч, чтобы легче было искать тем, кто придет через неделю. Не хватало еще, чтобы по его вине изменились слова древней саги!
А на следующий день они совершенно неожиданно для себя пришли в Свольд!
Да, это был именно Свольд, почти такой, каким помнил этот город Хельги, ну разве что поменьше раза в полтора. Те же кривые, тесно застроенные серыми деревянными домами улочки, сбегающие к огромной пристани, те же унылые вереницы складов товара, виселицы со свежими покойниками, веселые дома, откуда день и ночь несутся пьяные вопли, звон кружек и визг бесчестных женщин. Некоторые постройки Хельги даже узнал: вот в этом новом доме на углу он не раз бывал с папашей-ярлом, там жил… вернее, будет жить торговец, скупающий сехальский шелк… Да, несомненно, это был Свольд. Вот только располагался он почему-то чуть ли не в неделе пути южнее! Случалось, что могущественные маги в годы войн из стратегических соображений перемещали города на тысячу и более шагов, но чтобы так далеко — о подобном никто не слышал!
— Ты совершенно уверен, что не ошибся? Может, это другой город, просто похожий? — пристала Энка.
Вместо ответа Хельги бесцеремонно сцапал за шкирку пробегавшего мимо ребенка лет шести-семи, высоко поднял, несколько раз встряхнул и спросил грозно:
— Какой это город? Говори!
— Свольд, демон тебя побери! — тоном заправского фьординга рявкнул обиженный ребенок. — А ну отцепись, не то…
— Видишь? — Демон сунул мальчишку прямо сильфиде под нос. — Он тоже говорит, что Свольд!
Он разжал пальцы, ребенок ловко приземлился на ноги, но убегать и не думал. Похоже, он решил смыть оскорбление кровью — вытащил из-за пояса очень серьезный нож. В маленькой руке юного фьординга он казался настоящим мечом.
— Пшел прочь, трюмово отродье, — велел демон и глянул так, что у ребенка разом пропал весь воинственный пыл. Только пятки сверкнули…
— Хельги, почему ты всегда так плохо обращаешься с детьми? — укорил подменного сына ярла Аолен.
Тот удивленно вскинул брови — сама невинность — и спросил с искренним недоумением:
— Почему — плохо? Я же их не бью!
— Ну надо бы еще и бить! — негодующе воскликнул эльф.
— Конечно, надо, — не разобрав, согласился Хельги. — Но на это у них есть родители. А я не обязан.
— Тебе вредно находиться в здешних землях, — решил Аолен. — Начинаешь вести себя как дикий фьординг. Те же манеры.
— Издержки воспитания, — покорно подтвердил Хельги, хотя так и не понял, в чем именно провинился…
— Надо решать, как будем добираться до Архипелага, — тихо заговорил Хельги.
Они сидели за длинным столом в веселом доме, хотя пришли сюда вовсе не веселиться, а просто поесть.
