— Вот! Угощайтесь! — Он развязал корзину, в ней обнаружилась большая сырная голова. — У торговки на рынке стащил. Возле колодца поставила, дура!.. Болотника я вам, понятно, не предлагаю… Я его тут, за углом… Чтоб не при дамах. — Он выскользнул наружу.
— Ах, как хорошо! Ах, как я люблю пожрать-то! — причитал, чмокал от удовольствия Рагнар, плотоядно вгрызаясь в свой кусок. Бедный рыцарь так оголодал, что уже и от болотника, пожалуй, не отказался бы!
— Вот они — манеры! Вот где воспитание-то! — издевалась вредная сильфида.
Вскоре после еды «дорогих гостей» потянуло на сон. И только Ильзе почему-то не спалось. На нее нашла охота поболтать. «Это у тебя нервное», — с осуждением говорила в подобных случаях Энка. А поскольку друзья спали, девушка была вынуждена избрать в собеседники Лавренсия Снурра.
— Лавренсий Снурр, можно я спрошу? Кто ты таков по природе? Из какого народа? — поинтересовалась она для начала.
Вопрос собеседника озадачил.
— А кто ж меня знает?! Каков есть, таков и есть! Мало ли на свете нежити? — Он задумался. — А я, может, и вовсе один такой. Спросить-то некого… — И пояснил, доверительно и жалостно: — Я, вишь, сирота!
— Ой, правда?! — сочувственно всплеснула руками Ильза. — И я тоже! — Болотное чудовище вдруг показалось ей таким близким, ну прямо брат родной!
— Ах! Вот беда-то! — горестно вздохнул Лавренсий Снурр. Но тут же просиял во всю свою устрашающую пасть. — Это нас с тобой, сирот, судьба свела! — И предложил великодушно: — Хочешь, выходи за меня замуж!
Самое интересное, что предложение девушку совершенно не шокировало, хоть и исходило от твари на вид страшнее курганника. Но она уже успела к нему привыкнуть, а потому видела лишь одно препятствие их счастью.
— Прости, не могу. Ты, конечно, тоже очень милый, но я так люблю Хельги!
Лавренсий Снурр нисколько не обиделся, наоборот, одобрил:
— И то правильно! Хельги — парень хоть куда, такого грех не любить! Я его и сам люблю… — И поспешил добавить: — Как друга, понятно! Смотри чего дурного не подумай!
Зря беспокоился. Невинная и наивная девушка даже не поняла, о чем речь, ничто дурное ей и в голову не могло прийти…
А после отдыха настал черед гостей удовлетворять любопытство доброго хозяина. История в художественном изложении Аолена с образными ремарками сильфиды вышла увлекательной. Лавренсий Снурр слушал разинув пасть, а в самых волнующих местах принимался нервно колотить хвостом, вздымая донную муть, так что к концу повествования они друг друга едва различали.
— Да-а! Не знал не ведал я, что дела наши так унылы! — сокрушался Лавренсий Снурр, косился на сложенных в уголке Странников нехорошим взглядом. — Стало быть, вот эти дохляки несут гибель всему нашему миру?
— Несут.
— И сожрать их за то, стало быть, нельзя?
— Нельзя, — с сожалением подтвердил Хельги.
Лавренсий Снурр шумно вздохнул:
— Ладно. Пущай живут… То есть, может, сами помрут…
Гастон Шин слушал эти разговоры, бледнел и только крепче стискивал кулаки…
— Ну что, отдохнули, пора и в дорогу собираться! — Вопреки своему обыкновению, заспешил, засуетился гном. Он, конечно, был очень благодарен своему спасителю, но все-таки чувствовал себя рядом с ним неуютно, особенно когда речь заходила о еде.
— А с этими что? — спросил Рагнар, кивая на Странников. — Опять тащить?
— Пока придется. Возможно, на воздухе у меня получится привести их в чувство, но здесь, в чуждой стихии, я бессилен, — признался Аолен.
Утешало одно — в воде, хоть и магической, тела их весили все-таки поменьше.
— Назад, в Кансалон, пойдем? Я так понимаю, вам теперь надо Учителя их догнать? — уточнил Лавренсий Снурр. — Вот интересно, из города он удрал, а дальше куда мог пойти? Может, туда путь покороче есть?
— Вот он должен знать! — кивнул Эдуард.
Взоры собравшихся устремились на Гастона Шина. Юный маг весь сжался от внутреннего напряжения, но внешне постарался ничем не выдать свое состояние и ответил недрогнувшим голосом:
— Нашей целью было южное побережье. Учитель пойдет вдоль Аль-Оркана, через Кангар, до Джайхена. А там…
Много-много лет… Да что там лет! Много столетий прожил на свете Лавренсий Снурр. Давно утратил он юношескую доверчивость. Давно научился по едва уловимым признакам отличать ложь от правды, даже если произносит ее тот, мкто считается другом.
— А ведь врешь ты все, парень, — задумчиво прищурив жабьи глаза, молвил он. — Ей-ей, врешь!
Бледные щеки Гастона Шина пошли багровыми пятнами.
— Как вы смеете! — пискнул он, силясь изобразить оскорбленное достоинство, но только укрепил этим сомнения чудовища.
— Так вот и смею, потому что знаю. Лавренсий Снурр вранье носом чует! — Для наглядности он угрожающе раздул широкие ноздри. — Засланный ты, вот что я думаю. Или просто дурак. Учитель тебя предал, а ты все ему веришь, как пес хозяину, все его покрываешь.
Это был провал. Крушение всех надежд. Разоблаченный юноша гордо выпрямился, до скрипа стиснул зубы. Больше враг ни слова не услышит из его уст!
На синие глаза Ильзы навернулись слезы. Она-то привыкла считать Гастона Шина своим, он ей даже нравился немного… Теперь бедная девушка не знала, что думать, кому верить.
Сомнения ее разрешила Энка.
— Теперь ясно, почему мы блуждали по Кансалону как бараны на привязи. Это он нас со следа сбивал! А я все думала: откуда так магией разит? Было дело?! Отвечай! Молчишь? — Девица резко обернулась: — Лавренсий Снурр, у тебя под рукой острого чего не найдется? Эх, давно я врагов не пытала!
— Как не быть! — весело осклабился гостеприимный хозяин. Распахнул крышку сундука, зарылся внутрь чуть не с головой. Черные клубы ила поднялись вверх, — казалось, будто сундук горит и чадит дымом. — Вот он! Как новенький! Держи! Кстати, он вам и потом пригодится, без оружия ведь остались.
Луч холодного света рассек донную муть. Когтистая лапа сжимала…
Ну да, это был очередной, седьмой, и предпоследний, меч. Точная копия утраченных.
К большому облегчению Аолена, интерес к пыткам друзья тут же утратили. Был подвиг или же его не было — вот что их теперь занимало. С военной точки зрения, последняя битва принесла им сокрушительное поражение, еще и в плен попали, а живы остались только чудом. Где тут подвиг? Уж если его кто и совершил, так это Лавренсий Снурр, утверждали наемники.
Но Аолен судил иначе.
— Что бы ни случилось с нами самими, главной цели мы достигли — не позволили убить Учителя и погубить тем самым Мир! Согласны?
— Ну разве что так… — нехотя признала диса. Она не любила, чтобы поражение выдавали за победу. Воину это не к лицу.
— Да ладно, не будь занудой! — Подтолкнула ее в бок боевая подруга. — Дают — бери. Не отказываться же, куда мы без оружия?!
— Правильно рассудила! Молодец, девка! — похвалил Лавренсий Снурр. — Как Мир спасете, выходи за меня замуж.
Ну сильфида никогда за словом в карман не лезла:
— Не могу! Сам посуди, какие у нас с тобой дети выйдут! Земноводные! Ни богу молитва, ни демону
