враждебно настроенного мага? Добавим еще троих!
— И что ты предлагаешь? — нахмурился Рагнар. Он хоть и был рыцарем, но тяжести без нужды таскать никому не охота.
— Я знаю! Придумал! — возвестил Хельги. — Мы оставим их здесь, всех четверых… да подожди, не перебивай! Знаю я, что опасно. А мы приставим к ним Эфиселию, пусть охраняет от бед. Заодно и от нее избавимся, не могу больше ее надутую морду видеть! Волком выть хочется!
Друзья переглянулись. План выглядел очень заманчивым. Но…
— А если она не захочет… — робко выразил принц общее опасение.
— Захочет. В смысле мы и спрашивать не будем.
Эфиселия не захотела. Отказалась категорически. Мол, ее предназначение — спасать Мир, а не служить охранницей при его разрушителях.
— Ладно, — покладисто согласился Хельги, — спасай. А эти пусть одни остаются, мы их дальше не потащим. Мы тоже в носильщики не нанимались.
— Но они беспомощны! Их убьют разбойники, и тогда Мир…
— А плевать нам на Мир! Мы твари безнравственные, извращенные. Переселимся в другой. Сами не пропадем, и ладно. А что с вами всеми будет — не наше дело… Пошли!
И они ушли, устроив Странников в овражке и снабдив их небольшим запасом денег, оружия и пищи, раздобытой неподалеку у мирных степняков. А Эфиселия осталась.
Но прежде им удалось-таки развязать язык Гастону Шину. Энка очень натурально изобразила, будто собирается перерезать глотку Корнелию Каззеркану (она успела заметить, что именно к нему юноша относится с особенной нежностью).
— А что тут страшного? В пророчестве ясно сказано: «Их» нельзя убивать. То есть всех нельзя, а одного — вполне можно.
Нервы у юноши не выдержали, и он признался, что конечная цель Учителя — пески Внутреннего Сехала.
— Ах какая ценная информация! Стоило ради этого изображать орка на допросе! — злился Орвуд. — Пески Внутреннего Сехала! По площади это ведь побольше Срединных Земель будет?!
— Ну нет, все-таки чуть меньше, — уточнил магистр Ингрем. — Во Внутреннем Сехале песчаные пустыни местами чередуются с обширными каменистыми участками, за счет этого…
— Спасибочки, утешил!
— Не бесись! — велела Энка. — Будем действовать как обычно — пойдем по следу.
— Ну-ну. Только ты его сперва найди, след этот… Если бы хоть снег лежал…
Увы. Даже в холодном современном климате снег на этих широтах почти не выпадал, чего уж ждать от теплого Средневековья? На все четыре стороны горизонта простиралась бескрайняя, голая равнина, бесцветная и безжизненная. «Не дай боги оказаться в Аттаханской степи зимой!» — очень ясно вспомнились Ильзе чьи-то давние слова, и сразу стало жутко…
— Давайте рассуждать логически, — призвала Меридит. — От Кансалона на юг можно попасть тремя маршрутами. Первый — вниз по Менглен и дальше — краем Чернолесья, как мы в том году, только в обратную сторону. Но так никто не ходит, и Учитель не пойдет. Второй, наоборот, вверх, до подножия Аль- Оркана, и там свернуть. Но в нашем случае это большой крюк. Поэтому самое вероятное, что он пошел, как все нормальные существа, по дороге на Корр-Танг. А дальше — через Кемхет, Уммар, Кангар — к морю и вдоль побережья, по караванному пути.
— Если ему нужно именно во Внутренний Сехал, он мог захотеть сократить путь и пойти напрямик, через степь, по бездорожью, точно на юго-восток, — засомневался Хельги.
— Во-первых, это ты можешь идти по бездорожью точно на юго-восток, не теряя направления, а людям такой способности не дано. Во-вторых, только законченный псих сунется в одиночку зимой в открытую степь.
— А он такой и есть — псих!
— Может, он и псих, но с инстинктом самосохранения у него все в порядке. Даже с поля боя сбежал, не постыдился! Некуда ему деваться, кроме Корр-Танга, помяните мое слово!
Меридит была права. Учитель действительно стремился в Корр-Танг. Но руководствовался он не одной логикой, у него были более веские соображения.
Корр-Танг не только место на карте степи, остановка на большом караванном пути «из песков во фьорды». Это большой узел соединения потоков сил и один из главных оплотов всей магии южного региона. Для задуманного и он бы подошел прекрасно, да уж больно беспокойное место, слишком много охотников до свежих могил шастает по окрестностям. Зато портал из него можно открыть в любую точку Староземья и окрестностей.
Профессор спешил. Случившееся в Кансалоне напугало его до беспамятства; он понимал — нападение не было случайным. Противник заранее знал о приближении Странников и о том, какой груз они несут. Он ждал их, готовился к встрече, копил силы… Кто бы мог подумать, что средневековые маги обладали столь чудовищной мощью? И если нашелся один пожелавший присвоить Грааль, может появиться и другой. Или тот, первый, устремится в погоню…
Нет, ни к чему теперь неоправданный риск! Портал требует сил, но лучше затратить их толику, чем потерять главное.
Подгоняемый этими мыслями, старик шагал по пыльной, растрескавшейся степной дороге без отдыха и пищи. Почти трое суток прошло, прежде чем он опомнился от пережитого страха и сообразил, какую невероятную, непростительную оплошность допустил.
Ученики! Они остались в Кансалоне! И даже не в том главная беда, что они могут выдать врагам его великий замысел, — нет. Дело гораздо хуже. Без них вообще невозможно осуществить задуманное. Самого себя в могилу не закопаешь, нужные обряды не проведешь, соответствующие заклинания не наложишь! И человека со стороны не наймешь, необходим специально обученный маг. Все пропало!
Эта жуткая мысль буквально подкосила профессора Лапидариуса. Задрожали руки, подогнулись колени, весь груз прожитых лет, о котором он успел позабыть благодаря близости Грааля, разом навалился на немощные плечи. Со сдавленным стоном несчастный старик осел в придорожную пыль.
Сколько-то часов он пролежал неподвижно в нервном полузабытьи. Лишь холод, пробравшийся под одежды, заставил его очнуться. Тогда он приказал себе успокоиться и рассуждать здраво. Не следует впадать в панику раньше времени. Возможно, кто-то из мальчиков еще жив — и это легко проверить. Совсем небольшая затрата сил нужна, чтобы нащупать ту невидимую нить, что связывает ученика с Учителем.
Да, они живы! Все четверо!.. Что?! Почему четверо?! Что за наваждение?! Почему с ними Гастон Шин, которому давно положено быть покойником? Они уже оплакали его смерть и смирились с ней… Откуда он взялся? Или юноши воссоединились уже там, откуда нет возврата смертным? А он, Лапидариус, — первый из магов, кому удалось заглянуть в Долину забвения без демона-проводника и специальных магических действий? Возможно ли такое чудо? И не дурной ли это знак?!
Профессор сосредоточился, напрягая астральный взор.
Нет, чуда не произошло. Ни один из мальчиков не переступил роковую черту. И Гастон Шин был не менее жив, чем трое остальных… а пожалуй, даже и более. Он единственный сохранил магическую силу, остальные после битвы стали слабы как младенцы… Так что же спасло его от неминуемой гибели?!
Заинтригованный до предела, профессор повернул к Кансалону. Если бы он мог заранее знать, как обернется дело, несомненно, предпочел бы не возвращаться, а затратить лишние силы и посредством магии вызвать учеников к себе. Но, увы, прорицателем он был еще более слабым, чем его недавний противник Зебет Аб-Хакал.
Странники один за другим медленно, постепенно, со стонами и всхлипами, но все-таки приходили в себя. И первый, кого увидели они, вернувшись из небытия, был их давно погибший друг, бедный Гастон Шин…
Ох, немало усилий пришлось приложить Гастону Шину, чтобы убедить сотоварищей, что к миру предков он пока не имеет ни малейшего отношения. Они долго не могли ему поверить, но когда это
