Ромэйн читала мысли деда так легко, будто он произносил их вслух. Он не думал, что после долгого отсутствия его внучка будет вести себя с таким упрямством: ему было непонятно, какую власть имеют над ней незваные пришельцы. Ромэйн хотелось объясниться с дедушкой, но она не могла говорить о сложных и деликатных вопросах в присутствии слуг, которые разнесут сплетни о ее пребывании в Шотландии по всей округе. Лучше отложить этот разговор.
Повернувшись к нему спиной, Ромэйн нежным голосочком распорядилась:
— Клэйсон, пожалуйста, проведите мисс Данбар и ее матушку наверх. Грэндж поможет вам привести в порядок апартаменты, которые, по ее мнению, подойдут нашим гостям. — Тэчер, я знаю, что вы беспокоитесь о лошадях. Думаю, что вы можете найти в конюшне место для Ноккамса.
— Слушаюсь, леди Ромэйн, — ответил Тэчер, переводя взгляд с Ромэйн на герцога.
— Тогда выполняйте, — уколола его девушка.
Прочитав благодарность в глазах конюха, она поняла, что Тэчер признателен ей за то, что она избавила его от необходимости присутствовать при скандале, который вот-вот должен был разразиться.
Дверь за Тэчером захлопнулась.
— Ваша светлость, — обратился Клэйсон к хозяину за дальнейшими распоряжениями.
Ромэйн никогда раньше не замечала, чтобы у дворецкого тряслись руки.
На лице деда глубокими складками лежала печать оскорбленного негодования.
— Ромэйн, я бы предпочел, чтобы ты использовала свой язык для ответа, а не для распоряжений дворецкому.
— Пожалуйста, дедушка… — Она потянулась к его руке, но герцог отстранился, отнимая у девушки надежду уговорить себя. Ромэйн вздохнула и взглянула на Джеймса.
— Мы бы хотели поговорить с тобой без посторонних.
— Мы?!
— Пожалуйста, дедушка, — снова взмолилась Ромэйн.
Может, жалобный тон тронул старческое сердце, может быть, он устал ссориться с внучкой в присутствии слуг, но старик сжалился и кивнул. Он приказал Ромэйн следовать в библиотеку. Держась за плечо дюжего слуги, Вестхэмптон зашагал к лестнице, не оглядываясь на Ромэйн. Он был уверен, что она покорно последует за ним.
— Эллен, ступай с Грэндж, — прошептала Ромэйн девушке. — И возьми с собой тетушку Дору.
— Если ты хочешь, я пойду с тобой, — шепнула ей в ответ Эллен.
— Нет.
Ромэйн даже передернуло, когда она представила, как прогневается дедушка, если кто-нибудь без приглашения осмелится сопровождать его в библиотеку.
— Грэндж поможет вам устроиться. Если захотите принять ванну, позвоните.
— Так… мы остаемся? — неуверенно спросила Эллен.
Ромэйн не ответила. Она сделала знак Джеймсу следовать за ней. Ей показалось, что Маккиннон лениво прищурился. Пораженная его непочтительностью и беспечностью, Ромэйн все-таки надеялась, что ошиблась.
Герцог не вымолвил ни слова, когда Джеймс вошел за ним в тускло освещенную комнату. Старик безмолвствовал, глядя, как нежданный гость вслед за его внучкой пересек комнату по синему ковру и остановился возле камина. Сидя за рабочим столом, за которым он занимался государственными делами, Вестхэмптон молча ждал, когда слуга покинет комнату. Когда дверь за ним закрылась, старик поднял глаза на Джеймса.
— Как я понимаю, сэр, вы и есть часть того, что моя внучка хочет объяснить мне в отсутствие слуг, — усмехнулся он.
— Боюсь, что я не часть, а главное из того, о чем Ромэйн желает поведать вам, — в тон ему ответил Джеймс, не забыв ухмыльнуться.
— По вашему акценту я догадался, что вы из страны Фоморов.
Джеймс стиснул зубы, но тон его не изменился.
— Вы правы, если предполагаете, что я из Шотландии.
— Как вас зовут?
— Джеймс Маккиннон.
— А эти оборванцы? Это что… ваша семья?
— Да, ваша светлость. Моя тетушка, моя кузина, мой слуга — все мы находимся здесь по приглашению вашей внучки, — ухмыляясь, Джеймс обернулся к Ромэйн, которая, греясь возле камина, слушала разговор мужчин. Ах! Если бы было возможно так же просто победить холод, притаившийся внутри! Ромэйн всеми силами старалась выглядеть бесстрастной. Герцог Вестхэмптон ценил силу. Особенно в своей внучке.
— У тебя действительно были причины пригласить этих шотландских бродяг в наш дом? — спросил он, обращаясь к девушке.
Она вспыхнула:
— Да, дедушка. Джеймс спас мне жизнь, и …
— … и ты сочла себя обязанной притащить всю эту компанию в наш дом?
— Они не незнакомые люди. — Ромэйн глубоко вздохнула и, покоряясь неизбежному, выговорила: — Дедушка, они теперь и моя семья, потому что Джеймс — мой муж.
— Твой муж? Не смеши меня, Ромэйн. Ты моя внучка. Ты не можешь выйти замуж за неотесанного шотландца.
Ромэйн всеми силами старалась говорить спокойно.
— Джеймс мой муж, дедушка.
— Пф! Я расторгну этот нелепый брак.
— Дедушка… Джеймс и я… мы уже поженились. Ты должен смириться с этим. Мы … — Голос ее сорвался, и герцог перевел взгляд на Джеймса, но обращался по-прежнему к Ромэйн.
— Сначала возле тебя отирался этот пустышка Монткриф, и ты сбежала с ним, как обыкновенная потаскушка. Вернувшись из скандального путешествия, ты объявляешь мне, что взяла в мужья этого вшивого шотландца.
— Дедушка, Брэдли… — продолжать Ромэйн не могла: она неожиданно поняла, что известие о смерти ее возлюбленного могло еще не достигнуть Вестхэмптон-холла. Да и вряд ли кто-нибудь, кроме жителей нескольких забытых Богом шотландских деревушек, знал о разбойниках и убийцах, которые напали на карету.
— Говори, говори, — холодно отчеканил герцог. — Хотя пока я не вижу смысла в твоих объяснениях.
Опустившись на колени возле кресла деда, Ромэйн прошептала:
— Я тебе уже говорила: Джеймс спас мне жизнь.
— Женившись на тебе? — Губы герцога побелели. — Черт бы побрал эту Грэндж! Это она внушила тебе эту странную мысль, не так ли?
Ромэйн собралась было отвечать, но старик не дал ей и рта раскрыть.
— Не трудись объяснять мне, Ромэйн. Когда я сказал Грэндж, что хочу, чтобы она нашла тебя до того, как ты выйдешь замуж за Монткрифа, а в противном случае не желаю видеть тебя в доме, она неправильно поняла меня. Скажи мне, это она подсказала тебе, что спасти репутацию семьи можно, только выйдя замуж? Это она заставила тебя стать женой грязного шотландца?
Ромэйн покачала головой. Ей было бы намного легче, если бы дедушка извергал проклятия, вместо того, чтобы обращаться с ней с прозрачной искренностью. Потеря дедушки для нее еще тяжелее, чем потеря Брэдли.
— Джеймс не просто спас мою честь и репутацию семьи — он спас мне жизнь. Он освободил меня от … — неожиданно для самой себя Ромэйн произнесла слово по-шотландски и лишь затем, опомнившись, по-английски, — …разбойников.
Ромэйн обернулась на странный звук: это Джеймс прищелкнул языком, очевидно глумясь над тем, что, долгое время пробыв в Шотландии, первое слово на неродном языке девушка произнесла у себя дома,
