в английском замке. Однако Джеймс выбрал неудачное время, чтобы испытать на окружающих свое чудное, специфически национальное чувство юмора.
— Джеймс спас меня, а его собственные планы оказались нарушенными. Он собирался присоединиться к Серым Шотландцам, — торопливо прибавила Ромэйн. Она знала, что лгать дедушке нельзя, но эту выдумку она должна была поведать ему во имя правды. Это Джеймс предложил ей рассказать дедушке о том, что он, якобы, намеревался примкнуть к шотландским формированиям, сражающимся против Наполеона. И Ромэйн согласилась, потому что эта уловка позволяла объяснить любые оговорки, которые Джеймс мог допустить, употребляя военную терминологию. Но теперь, когда Ромэйн оказалась, наконец, в родном гнезде, больше всего на свете ей хотелось покончить с полуправдой и этим дурацким браком.
Герцог выпрямился в своем резном кресле:
— Вы служите в кавалерии, Маккиннон?
— Я надеялся служить в кавалерии, — ответил Джеймс и, заложив руки за спину, продолжал: — Надежды мои рухнули, когда разбойники, напавшие на вашу внучку, пристрелили мою лошадь.
— У меня есть много прекрасных жеребцов. Не уверен, что среди них есть кони серой масти, но я прикажу Тэчеру проверить это.
Джеймс с улыбкой выслушал рассказ старика о чистокровных племенных скакунах, гордости его конюшни, о различных линиях скрещивания. Герцог подчеркнул, что в его лошадях нет примесей иноземной крови, что, несомненно, было ненавязчивым предостережением: старик намекал на свое нежелание, чтобы к чистой крови древнего рода Смитфилдов подмешалась капелька шотландской крови. Старик предпочел бы расстаться с чистокровной лошадкой и тем самым освободиться от нежеланного мужа внучки. А муж, подумал Джеймс, оказал бы большую услугу древнему роду Смитфилдов, если бы погиб на поле брани. Вдовство Ромэйн казалось герцогу более привлекательным, чем подобное замужество.
— Какое великодушное предложение, ваша светлость, — вымолвил Джеймс, когда старик сделал паузу. — Это выше всех моих ожиданий. Но в данный момент я думаю лишь о том, чтобы вы и Ромэйн помирились.
Старик взглянул на Ромэйн, а Джеймс неожиданно вспомнил, какой радостью озарилось лицо старика, когда он увидел внучку. Потом герцог перевел взгляд на Джеймса. Было ясно, что упрямство и непокорность Ромэйн унаследовала от деда.
— Она сбежала, не сказав ни слова, — вымолвил дюк. — Она сбежала с этим пустозвоном, а вернулась с мужем-шотландцем. Она не сочла нужным прислать мне даже весточки, чтобы сообщить, что она жива. Какой ребенок способен так неблагодарно вести себя по отношению к своей семье?
Джеймс помог Ромэйн подняться с колен. Обняв девушку за плечи, он произнес:
— В этом вы должны обвинить меня, ваша светлость.
— Я и так виню вас во всей этой несуразице. Тем не менее Ромэйн могла бы…
— Думаю, — прервал Джеймс речь старика, повергнув его в глубокий шок своей бесцеремонностью, — вы с Ромэйн должны посмотреть друг другу в глаза и помириться. Она собиралась написать вам, но я запретил, — солгал он.
— Вы запретили? — грозно приподнялся из-за стола Вестхэмптон. Он больше не казался немощным и дряхлым стариком.
Глядя на разъяренного герцога, Джеймс без труда представил себе, как несколько десятилетий назад он лихо вел в атаку солдат: весь его облик дышал привычкой властвовать и подчинять.
Поборов в себе соблазн быть абсолютно искренним со старым воякой, Маккиннон ответил старику холодным взглядом.
Опершись обеими руками о стол, герцог улыбнулся:
— Должно быть, вы крепкий орешек, Маккиннон, если вам удалось удержать мою упрямую внучку от исполнения того, что она задумала.
— Просто… она согласилась, что план, предложенный мною, разумен. Я хотел привезти Ромэйн в родной дом и дать вам обоим возможность объясниться с глазу на глаз.
— А зачем вы притащили ко мне всю свою семью?
— Чтобы Эллен, двоюродная сестра Джеймса, провела сезон в Лондоне.
— Твой неотесанный муж хочет, чтобы его сестра породнилась с английской знатью? Ты что, с ума сошла?! Можно ли рассчитывать, что порядочный человек откроет для нее двери своего дома?
— Дедушка, но теперь она… и моя кузина.
— Заверяю тебя, что ваше родство временное.
В разговор вмешался Джеймс:
— Но мы женаты, ваша светлость.
— Ромэйн, — прорычал герцог, не отрывая взгляда от Джеймса, — тебе следует заняться гостями.
— Но это может сделать Грэндж.
— Хозяйка Вестхэмптон-холла — ты. Во всяком случае до тех пор, пока я не приму окончательного решения по поводу твоего будущего и будущего несчастного полукровки, которого ты могла зачать, — произнес герцог со скрытой угрозой в голосе.
— Я не могла зачать, дедушка.
— Не могла?
Ромэйн виновато взглянула на Джеймса, и он, поняв, что, стремясь смягчить удар, который она нанесла любимому деду, Ромэйн сболтнула лишнее, ровным голосом произнес:
— Ваша светлость, вы вторгаетесь в ту область отношений, куда имеем доступ только Ромэйн и я.
— Займись своими гостями, дитя, — сердито повторил старик.
— Хорошо, дедушка, — сдалась Ромэйн.
Пока Ромэйн шла к двери, Маккиннон не спускал с нее глаз. Казалось, она устала так, что едва передвигает ноги. Тем не менее Ромэйн обернулась, чтобы встретиться взглядом со своим молодым мужем. В глубине ее голубых глаз мерцало непокорное упрямство, и Джеймс заподозрил, что старого герцога ждет еще не один сюрприз.
У Ромэйн был вид женщины, решительно настроенной на то, чтобы не дать себя сокрушить.
Глава 9
Герцог Вестхэмптон подошел к заветному шкафчику и налил в стаканчик брэнди. На губах его заиграла довольная улыбка. Жест был понятен: его светлость не намерен делиться с Маккинноном ничем — ни бренди, ни внучкой. Внучкой — в особенности.
— Маккиннон, — обратился он к Джеймсу со снисходительной улыбкой. — Не вижу необходимости жеманничать с вами. Я хочу, чтобы вы покинули мой дом.
— Если я уйду, со мной уйдет моя жена.
— Я не позволю, чтобы моя внучка — какой бы растяпой она ни была — прозябала в лачуге, которую вы называете своим домом.
Джеймс опустился на один из жестких стульев и заметил, как недобро прищурился герцог. Если старик надеется запугать его, то он просчитался — Джеймс Маккиннон еще себя покажет.
— Вам достаточно расспросить обо всем Ромэйн. Она расскажет, что в Шотландии у моей тетушки есть вполне уютный домик.
— Меня не интересуют домики ваших родственников. Мне интересно, как вы, Маккиннон, собираетесь обеспечивать мою внучку.
— Как я уже сказал, раньше я собирался записаться в армию.
— Достойный выбор. — Воинственно поблескивая глазами, старик словно помолодел, и Джеймс снова представил, как он, будучи молодым офицером, плывет на корабле покорять Америку. — Человек со связями мог бы испросить для вас хорошую должность.
