Молли была в таком возбуждении, что, казалось, сейчас пустится в пляс. Постановка получилась лучше, чем она ожидала. Даже уход нескольких зрителей не смутил ее.
— Мистер Стоунлей сказал, что вы хотите меня видеть.
Уинслоу сидел, молча, казалось, что он совершенно спокоен.
— Мистер Форчун?!
— Вы постоянно нуждаетесь в контроле, не так ли?
— Что?..
— Вам необходимы аплодисменты и восхищение публики, без этого вы жить не можете, или я ошибаюсь?
— Я вас не понимаю…
— Что за представление вы устроили? Вам недостаточно того, что случилось в Сан-Франциско? Там вы щеголяли голышом, выставляя напоказ свои прелести перед похотливой публикой. И здесь решили продолжить ту же традицию? Да еще вовлекли в этот стриптиз своих учеников. Вы развращаете эти невинные создания! — Форчун вскочил со стула. — Ни черта на вас не действует!
— Развращаю? Да вы с ума, видно, спятили!
— Да, спятил, когда вы только появились в моей жизни. Вы — беспардонная девица!
Оскорбленная Молли кинулась на него с кулаками.
Уинслоу увернулся от удара и схватил ее за руки.
— Завтра же убирайтесь отсюда. Завтра! Или я лично вышвырну вас из Саммита!
Всеми силами Молли пыталась вырваться. Она несколько раз ударила его ногой и потом еще в пах коленом.
— О-о-о! Идиотка! — Уинслоу взвыл от боли и согнулся, отпустив руки Молли. — Вы сумасшедшая, мисс Кеннеди!
— Пошел к чертям, мистер Форчун! — Вырвавшаяся Молли влепила ему звонкую пощечину.
— Стервозная ведьма! Блядь! — ругался Уинслоу, которому, впервые в жизни пришлось ретироваться от рассвирепевшей женщины. Хорошо еще, что у нее не было под рукой какого-нибудь оружия.
Все еще морщась от боли, он, хромая, переместился к заднему ряду парт. Нога тоже сильно болела после удара, горела щека.
Как он будет завтра смотреть в глаза людям. Они поверили, что он выписал опытную учительницу, а вместо этого приставил к их детям склонную к раздеванию на публике девку. Это же надо — голышом бегала по сцене!
А ведь он знал, кто она такая, и не имел права допускать ее в школу. Надо было сразу посадить ее в поезд до Сан-Франциско и отправить восвояси, без всякого сожаления! А он пожалел ее, и вот чем дело кончилось.
Дьявол! Зачем он обманывает сам себя? Он оставил ее потому, что мечтал с ней переспать. Вот, в чем правда, это же понятно, как ясный Божий день! С самого начала он хотел трахнуть ее, хочет этого и сейчас, хотя она и двинула ему по предмету мужской гордости.
Уинслоу застонал от боли. Что скажут люди после того, как их чада носились в одних набедренных повязках по сцене? Да, его просто линчуют, как только узнают…
— Эй, Уинслоу, ты еще здесь?
Он затаился в ожидании расправы. В классе появился Билл Макдональд.
— Приятель, ты пропустил такое представление! Я не видел ничего лучшего за всю свою жизнь. Уинслоу уставился на него в полном недоумении.
— А она действительно очень талантлива, эта мисс Кеннеди. Ты знаешь, она сама написала сценарий! Детишки с таким мастерством исполняли свои роли! Это было просто замечательно! Я думал, что помру со смеху.
— Но Альберт сказал, что они были совсем нагишом!
— Старый дурак даже минуты не посидел в зале, все время прохлаждался на улице, смакуя свои табачные окурки. Зато он первым явился к праздничному столу. А куда Молли пропала? Ее все ищут и хотят поздравить с удачной постановкой. — Черт ее знает, где она теперь… — Джордж Франклин требует, чтобы она произнесла речь.
— Думаю, она устала. Волнение… и все такое. Уинслоу ничего другого не оставалось, как следовать в клуб за Макдональдом.
Все поздравляли Уинслоу с удачной постановкой, как будто это он стоял на сцене, прикрывая наготу простыней. Уинслоу глупо улыбался. Голод давал себя знать, и он накинулся на ромовые кексы, все время поглядывая на дверь, чтобы поскорее улизнуть.
— А какой начался переполох, когда одна из ламп упала, и начался небольшой пожарчик! — продолжал делиться впечатлениями один из зрителей.
Уинслоу в ужасе зажмурил глаза. «Боже, еще один пожар. Из-за нее все время что-то горит!»
— Мисс Кеннеди запаслась ведерком воды. Она обо всем подумала, — Хильда улыбнулась Пэтси Мэрфи и пошла разыскать сына.
Джордж Франклин шмякнул Уинслоу сзади по плечу.
— Ты выглядишь сегодня, как поротая задница. Что-нибудь случилось?
— Нет, все в порядке, — Уинслоу с трудом сдержал истерический хохот.
Уинслоу хотелось выпить чего-нибудь покрепче для храбрости, но под рукой не оказалось бутылки, он не держал спиртное впрок. Немного помедлив, он решился постучать в дверь, потом слегка толкнул ее, она легко открылась. От страха кольнуло в сердце. «Почему она не заперта?»
— Молли?! — он вошел в комнату без стука. Молли испугалась и вскрикнула от неожиданности.
Уинслоу, не был бы так поражен, если бы его огрели по голове поленом. Она вскочила из ванны вся мокрая и в мыльной пене.
Молли была совершенно голая.
Когда он решился пойти к ней, чтобы извиниться, то ему и в голову не приходило, что она может быть чем-то занята или просто готовится ко сну. Тем более, он не ожидал увидеть ее в ванной — в этой чертовой ванной с голубыми цветочками.
— Дверь была открыта. Почему вы не заперли ее?
— Вот и закройте ее с другой стороны, — Молли быстро плюхнулась в воду и с ужасом закрыла лицо руками.
Уинслоу захлопнул дверь и стоял, прислонившись к косяку, не в силах сделать ни шагу.
Уинслоу не мог оторвать от нее глаз. Даже в его ночных видениях она не была такой прекрасной.
Молли посмотрела на этого парализованного ее наготой идиота. Она бы запустила в него чем-нибудь тяжелым, чтобы привести в чувство, но к счастью для Уинслоу, под рукой не нашлось ничего подходящего. Мокрая мочалка для этого не подходила.
— Что вы еще хотите от меня? — спросила она срывающимся голосом.
— Я пришел извиниться, — Уинслоу сам удивился, что еще может складывать слова в предложения. — Простите, я был не прав. Я совершил ужасную ошибку…
В комнате было натоплено, и Уинслоу весь вспотел. Он скинул теплую куртку, бросив ее прямо на пол.
— Молли… — он так и не подобрал нужных слов, она не успела сообразить, что он делает. Уинслоу нагнулся к ней и на руках вытащил из ванны.
— О, Господи, Уинслоу, что вы творите… Он прервал ее, крепко поцеловав. Его теплые губы чуть подрагивали. Молли прижалась к нему, обняв руками за шею. Ее язык встретился с его. Она вся дрожала.
Уинслоу решил, что она замерзла. Одной рукой он подхватил полотенце и окутал им Молли, растирая ей спину. Потом уложил ее на кровать и начал срывать с себя одежду.
«А он хорошо сложен,» — подумала Молли увидев крепкий мускулистый торс, покрытый густыми волосами.
Он принялся расстегивать пуговицы на брюках, но она остановила его.
