присела на кровати, задула свечу и прижалась к мужу.
Он хотел отодвинуться, но Джиллиан не уступила. Она поцеловала его в плечо и прошептала:
— Я так скучала по тебе сегодня. Мне казалось, ты никогда не вернешься из этого твоего порта.
Дункан промолчал.
Джиллиан вздохнула, погладила его по груди, вспомнив яркие татуировки. Сами татуировки ей, пожалуй, даже нравились, но они олицетворяли то прошлое, о котором Дункан хотел и не мог забыть.
— Дункан…
— Джилли, помолчи. Я сегодня не в настроении разговаривать. — Он потрепал ей волосы.
Джиллиан чувствовала, что необходима ему — не ради секса, а ради истинной близости. Может быть, сам Дункан этого не понимает, но так оно и есть.
А значит, остается надежда.
Она приподнялась на локте, наклонилась над ним, поцеловала в губы. Дункан ответил на поцелуй не сразу, но зато с удвоенной страстью.
— Я люблю тебя, — прошептала она, зажмурив глаза.
Внезапно он приложил палец к ее губам:
— Пожалуйста, никогда этого не говори, — дрогнувшим голосом произнес он.
Джиллиан открыла глаза, сразу почувствовав, что между ними вновь возникла дистанция.
— Но это правда, Дункан. Я люблю тебя.
Он сел на кровати, отодвинулся.
Джиллиан вновь прильнула к нему:
— Я знаю, ты меня еще не любишь. Но это ничего. Во мне хватит любви на нас обоих. А рано или поздно наступит день…
— Джиллиан, ты никуда не едешь, — холодным тоном произнес он.
— В каком смысле? — захлопала она глазами.
— Ты не едешь в Мэриленд со мной. Ты остаешься здесь.
Джиллиан схватила подушку и изо всей силы ударила его по лицу:
— Ах ты, негодяй!
16
Джиллиан рывком выскочила из кровати.
— Лжец! Ты меня обманывал!
Дункан отшвырнул подушку, которая, описав в воздухе дугу, шлепнулась на письменный стол.
— Я тебе не лгал. Разве я хоть раз говорил, что ты едешь со мной? Никогда.
Обнаженная, она подбежала к камину и зажгла свечу. Ей хотелось увидеть его лицо. Мерзавец! Он решил ее бросить! По комнате плясали пятна света и тени.
— Всякий раз, когда речь заходила о поездке в Америку, ты отмалчивался. Ты ввел меня в заблуждение! Ты даже разрешил взять с собой Беатрису!
— Я не хотел с тобой ссориться. — Он нервно провел рукой по волосам. — Хотел, чтобы твое счастье ничем не омрачалось.
— Что-что? — Она подбоченилась. — А сам все это время собирался меня покинуть?
— Я тебя не покидаю! Не произноси этого слова! — Он скрипнул зубами. — Но в Америке мои табачные плантации. Там мой дом. А твое место — здесь, среди красивых интерьеров и слуг. Все это останется при тебе. Зачем же, по-твоему, я потратил такую уйму денег на ремонт дома? Чтобы тебе здесь жилось удобней. Чтобы ты была счастлива.
Но Джиллиан не смягчилась.
— Ты не говорил моему отцу, что намерен оставить меня в Англии. Иначе он ни за что не дал бы согласия на этот брак.
Дункан свесил ноги с кровати.
— У твоего отца не было выбора. Он по уши залез в долги.
— Негодяй, — прошептала Джиллиан, глядя под ноги. — Но учти, я здесь не останусь. Меня не испугают ни тяготы, ни индейцы. Даже если мне придется жить в лачуге, самой доить коров и сбивать масло, я все равно поеду. Я хочу быть с тобой! — яростно выкрикнула она. — Хочу, чтобы наш сын родился на земле, которую ты любишь.
— Это не обсуждается, Джиллиан. — Он попытался набросить ей на плечи халат. — Надень, холодно.
— Не прикасайся ко мне! — Она сама вырвала у него халат и прикрыла наготу. — Но почему ты не хочешь обсудить со мной этот вопрос? — Она завязала тесемки. — Неужели у меня нет права голоса?
Он тоже надел халат.
— У тебя нет права голоса. Ты моя жена и должна выполнять мою волю. Такова твоя обязанность.
— А в чем же, позволь узнать, состоит обязанность мужа?
— Кормить и защищать жену и детей.
— Чтоб ты провалился, Дункан! Как же ты будешь меня защищать, находясь за тысячи миль?
— Ты остаешься под опекой моей бабушки. Да и о каком плавании может идти речь, когда ты беременна?
— Можно подождать, пока родится ребенок.
— Нет. Ты никуда не едешь. — Он покачал головой. — Это не обсуждается.
Она сунула свечу в подсвечник и всплеснула руками:
— Какая нелепица! Идиотский разговор!
— Разговаривать тут не о чем. Это решение было принято мной еще до приезда в Англию. Слышишь? Еще раз говорю: я и не собирался брать тебя с собой в Мэриленд.
Джиллиан была слишком сердита, чтобы плакать.
— Не могу поверить! — прошептала она. — Мне казалось, что ты меня… Я думала, что рано или поздно… — Она смахнула слезу с ресниц. — Я думала, что рано или поздно ты меня полюбишь.
Лицо его было непроницаемо.
— Я тебе никогда этого не обещал, Джиллиан. Никогда.
Она отвернулась, борясь с рыданиями.
— Значит, я для тебя просто породистая кобыла?
— Неправда. Я хорошо к тебе отношусь. Вот почему я оставляю тебя в комфорте и безопасности. Через два-три года я снова приеду. А ты будешь растить нашего ребенка.
Джиллиан не преминула воспользоваться малейшей зацепкой:
— Кстати о ребенке! Разве ты не хочешь видеть, как он или она вырастет?
— Какой из меня отец? Думаю, потеря для ребенка будет небольшая. Отец из меня получится такой же скверный, как и муж.
Итак, он хотел скрыться бегством от нее и от ее любви. Между ними будет океан.
Дункан открыл дверь.
— Дункан… — потерянно прошептала Джиллиан.
Она не знала, как остановить его, что сказать.
— Ты меня покидаешь…
Он замер:
— Я просил тебя не произносить этого слова.
— Но это правда. Ты меня бросаешь. Ты боишься, что тебя предадут, и поэтому сам совершаешь предательство. Ты бросаешь меня, Уилла, свою бабушку… И делаешь это первый, пока мы сами тебя не бросили.
— Не говори так! — загрохотал он. — Ты ничего не понимаешь! Ты не знаешь, что она сделала.
Джиллиан шагнула к нему. Она видела, что Дункан на грани гневного припадка, но отступать не
