Когда в щели стал проникать серый утренний свет, корабль закачался на волнах. Вскоре стало ясно, что корабль вышел в открытое море.
Уилл пояснил, что началась бортовая качка — самое обычное дело. Сестры обнялись покрепче и укутались в шерстяное одеяло. Впервые Джиллиан показалось, что ее решение последовать за мужем — не такая уж блестящая идея. В сумрачном свете занимающегося дня лицо Беатрисы выглядело осунувшимся и очень бледным, почти зеленым.
— Как ты, Беатриса? — сжала Джиллиан руку сестры.
— Господи Боже, мне так плохо, — последовал ответ.
— Тебя тошнит?
— Я сама не знаю. — Беатриса прижала руку к животу. — Ведь я со вчерашнего дня ничего не ела.
Джиллиан порылась в сундучке и достала оттуда кусок хлеба, завернутый в салфетку.
— У меня есть сладкие булочки и вода. Хочешь закусить?
Вместо ответа Беатриса быстро отвернулась. Ее вывернуло в угол ящика.
Уилл страдальчески простонал.
— Тише вы, — прикрикнула на него Джиллиан, пряча хлеб и булочки обратно в сундук. — Бедняжке совсем плохо.
Она стала поглаживать сестру по спине.
— Я предупреждал вас, что это не пикник, — сердито откликнулся Уилл. — Нужно было как следует все обдумать.
Джиллиан вытирала сестре холодный пот со лба.
— Все будет хорошо, милая. Я о тебе позабочусь.
Беатриса застонала и уткнулась лицом в плечо сестры.
— Нужно уложить ее в постель, — прошептала Джиллиан.
— Нет, — резко возразил Уилл. — Пока нельзя. Если нас сейчас обнаружат, Дункан прикажет капитану вернуться в порт. Мы же договаривались: нужно просидеть в ящике по меньшей мере сутки. Да и тогда еще риск останется. Капитан все равно может вернуться. Уверен, что граф Кливз щедро ему заплатит за задержку.
Беатриса подняла дрожащую руку.
— Со мной все в порядке. Правда. Мне только нужно немного поспать. Я не хочу, чтобы из-за меня все провалилось.
Джиллиан достала бутылку с водой.
— Уилл, у вас есть нож?
— Есть, а что?
— Дайте сюда. Я сделаю компресс.
Уилл на четвереньках подобрался поближе.
— Помочь?
— Нет, справлюсь сама, — холодно ответила Джиллиан, злясь на Гэллоуэя за бездушие и черствость.
Тот пожал плечами и снова забился в угол.
— Ну и запашок тут.
— Помолчали бы, — укорила его Джиллиан. — Скажите спасибо, что вас самого не вырвало.
Она отрезала от юбки кусок ткани, пропитала его водой.
— Вот так будет лучше, — сказала она, приложив компресс сестре ко лбу. — Как ты, дорогая?
Беатриса лишь безвольно кивнула.
После непродолжительного молчания Уилл заметил:
— Дурацкая затея. Зря я согласился. Ваша сестра не выдержит.
— С ней ничего особенного не произошло. Это просто приступ морской болезни.
— А как вы сами? Не тошнит?
— Все в порядке.
На самом деле Джиллиан тоже немного подташнивало, но она приказала себе держаться. Должен же кто-то ухаживать за Беатрисой.
— Если вы заболеете, миледи, Дункан мне голову оторвет. Вот уж этого он мне точно никогда не простит.
— Я же говорю, со мной все в порядке.
Джиллиан прислонилась спиной к стенке ящика, чтобы меньше мутило.
Она слышала вой ветра и плеск волн. Доски очень быстро отсырели. Время от времени доносились крики матросов, управлявших парусами.
— Пообещайте мне, Джиллиан, что сразу сообщите, если вам станет плохо.
— Обещаю.
— Лгунья, — хмыкнул Гэллоуэй.
Джиллиан рассмеялась, уже не сердясь на него.
— Это нечестно, — пожаловался Уилл.
— Что именно?
— Что вас нашел Дункан, а не я. Я бы сразу сделал вам предложение.
Она расхохоталась:
— Могу себе представить!
— А что такого? Я бы тоже сумел обеспечить вас всем необходимым. Может, я и не такой богач, как Дункан, но тоже кое-чем владею.
Джиллиан развеселилась еще пуще.
— Ой, простите, Уилл, — она смеялась до слез, не в силах унять внезапный приступ веселья. Гэллоуэй прав — в его словах нет ничего смешного. Это просто истерика. — Я не хотела вас обидеть, но…
— Знаю. Вы любите его, а не меня. Проклятому Дункану опять повезло.
Джиллиан посмотрела на него внимательно. Ей раньше и в голову не приходило, что Уилл к ней неравнодушен, и она почувствовала себя польщенной.
— Я его очень люблю, — мягко сказала Джиллиан. — Особенно это ясно теперь, когда он меня бросил.
Гэллоуэй, насупившись, отряхнул пылинку с рукава камзола.
— Я тоже его люблю. — Он встрепенулся. — Нет, не подумайте ничего такого.
— Я все понимаю. И не осуждаю вас, Уилл Гэллоуэй. У меня нет на это права. Вы всегда были добрым другом ему и мне. Он обошелся с вами несправедливо.
— А я не сержусь на этого болвана. Он не виноват. Все дело в его мамаше.
У Джиллиан затекла рука — обмякшее тело Беатрисы давило на нее тяжелым грузом. Зато Беатриса наконец крепко уснула.
— Да, он мне все рассказал.
— Идиотская история, правда? Хуже всего то, что Дункан никак не может об этом забыть. Казалось бы, давно уже пора смириться с тем, что Констанция была никудышной матерью. Но Дункан почему-то во всем винит себя — и в том, что попал в плен, и в смерти своей индейской жены, и в том, что его сын не выжил. Говорит, что и брат тоже погиб из-за него.
— Какой еще брат? Он мне говорил только про сестру.
— У него еще был брат-ирокез.
— Ах, вот оно что.
Корабль качало все сильней, и сундуки начали ездить по полу.
— Я еще очень многого не знаю, многого не понимаю.
— Он и сам себя не понимает. Так что не пытайтесь. Любите его, этого будет достаточно.
Она кивнула:
— Да, большего нам не дано.
В этот миг Беатриса проснулась, и ее снова вывернуло наизнанку. Джиллиан жалобно взглянула на
