Она открыла ящик стола. Связки запасных ключей, которые обычно лежали внутри, не было.
«Пожалуйста, пусть он окажется там», — подумала она, поднимаясь на третий этаж.
На этом этаже находилось жилое помещение профессора. Она никогда не входила туда с тех пор, как он умер. Все у Кейт внутри трепетало и теперь. Это помещение было убежищем профессора и стало своеобразным святилищем после его смерти.
А еще, возможно, единственным местом, куда мог пойти одинокий обиженный подросток.
Дойдя до третьего этажа, она пересекла площадку на цыпочках. Из-под двери не было видно света. Кейт замешкалась на мгновение, не зная, как лучше поступить — постучать или явиться внезапно. И — заперта ли дверь? Она не позволяла себе думать, что ошиблась и Гарри давно нет здесь.
Попробовала повернуть ручку. Та не поддалась, но у Кейт имелся свой дубликат ключей. Найдя нужный, она вставила его в скважину, осторожно повернула и приоткрыла дверь на несколько дюймов.
— Гарри? — шепотом позвала она.
Ответа не последовало.
— Гарри, я вхожу. — Она открыла дверь шире, рукой провела по стене, нащупала выключатель и включила свет.
— Мяу, — запротестовал Ал.
У Кейт отлегло от сердца.
Гарри лежал на профессорской кровати, свернувшись калачиком, накрывшись лоскутным одеялом до самого подбородка — видна была только его рука, обнимающая Ала. Мальчик спал.
Кейт тихонько подошла к нему. Ал навострил уши, следя за ней.
«Охраняет», — подумала Кейт.
— Все в порядке, Ал, — прошептала она. — Давай не будем его будить.
Ал извернулся и выскользнул из-под руки Гарри, потом перевернулся на спину в ожидании, что Кейт станет чесать ему пузо. Кейт так и сделала, размышляя, стоит ли будить Гарри или дать ему отоспаться. И остановилась на последнем варианте. Она пробралась назад в коридор, позвонила Пру и сказала, что нашла Гарри, но они еще какое-то время останутся в музее, а ей лучше идти домой.
Пру идея не понравилась, но она неохотно уступила.
Кейт решила даже позвонить шефу, но передумала. Возможно, ему нет дела. Он, наверное, настолько поглощен расследованием, что позабыл о Гарри. Или ему все равно. «К черту его».
У окна стояла кушетка. Кейт подошла к ней и, гримасничая от боли, опустилась на подушки. Оказавшись не в своей комфортабельной постели, она почувствовала легкое волнение и тут все поняла. Дело не в подростковом эгоизме. Дело в том, что Гарри нужно свое место в мире и забота любящих людей, такая, как если бы они были ему родными.
Кейт знала, что именно так и относилась к нему. Знать бы, что чувствует шеф…
Едва она нашла удобную позицию, как зазвонил ее телефон. Кейт схватила его и тут же выключила.
Но Гарри зашевелился и сел в кровати, сонно моргая. Потом его глаза раскрылись, и он стал качать головой.
— Все в порядке, — скороговоркой выпалила она. — Я не собираюсь тебя выгонять. Просто беспокоилась за тебя. — Она заметила, что его глаза припухли от слез. Она и сама едва держалась, чтобы не расплакаться.
— Я тут… просто… прощался с профессором. Я уйду. — Он отбросил одеяло. Ал скатился с кровати и громко бухнулся на пол. — Тебе надо поменьше его кормить.
Кейт позабыла про свои синяки и подошла к кровати профессора.
— Ты и сам сможешь кормить его меньше.
Гарри покачал головой, и на простыню упала слеза. Он стер ее рукавом, а потом накрылся одеялом с головой, буркнув:
— Уходи.
Но Кейт села на край кровати. Он откатился от нее.
— Тебе не обязательно уходить. Я хочу, чтобы ты остался.
Он что-то ответил из-под одеяла. Кейт стянула его. Гарри закрыл лицо рукавом.
— Гарри…
— Почему он умер? Он так любил, когда я рядом.
У Кейт не было ответа. Она бы не ответила, даже если бы он у нее был. Ее горло сдавила судорога. Она подумала: «Какого черта?» — и дала волю чувствам.
Кейт не подозревала, что Гарри повернулся и смотрит на нее.
— Хреново, — буркнул он.
Кейт кивнула, не сдерживая слез:
— И в самом деле хреново.
Так они и сидели, а весь мир оставался где-то вдалеке. Потом Кейт наконец взяла себя в руки и улыбнулась Гарри сквозь слезы.
— Ведь ты не бросил бы профессора, правда? Он хотел, чтобы ты продолжал собирать его коллекцию.
— Он оставил ее тебе.
— Потому что тебе только четырнадцать. Она станет твоей после…
— Прекрати. Я не хочу слушать.
Кейт прекратила, но потом заговорила вновь:
— Он хотел, чтобы мы оба защищали то, что он любил больше всего на свете. Ведь ты не можешь просто взять и уйти?
— Все равно. Он отошлет меня куда-нибудь в приемную семью, которой нужны только деньги, или засунет в идиотский интернат, чтобы не пришлось заботиться обо мне.
Только спустя мгновение Кейт поняла, что «он» — это не профессор, а шеф.
— Он всего лишь считает, что в частной школе ты будешь лучше развиваться.
Гарри фыркнул.
Кейт вздохнула. Может, Брэндон хотел избавиться от него. Наверное, подростки — большая обуза. Когда же между ними все пошло прахом?
— Я подам иск в суд, чтобы тебя отдали мне.
Гарри смотрел на нее не веря своим ушам:
— Ты чуть с жизнью не рассталась из-за меня.
— Это фигня чистой воды.
— Кейт. — Слышать упрек от Гарри оказалось для нее очень болезненно. Кейт даже и не представляла, до какой степени их традиция, что любой, кто трижды выругается, покупает пиццу, стала общей игрой для нее, Гарри и шефа.
«Напоминает о другом ритуале — чае у камина с профессором».
Они словно стали членами одной семьи.
Эта мысль стала для нее неожиданным открытием. Семьи? Какой еще семьи?..
— Послушай, поедем сейчас ко мне домой? На ночь можешь остаться там. Я позвоню шефу и скажу, что с тобой все в порядке. А утром посмотрим.
Гарри выпятил нижнюю губу. Совсем как маленький. Кейт даже едва удержалась, чтобы не рассмеяться.
— Пожалуйста. Ну пожалуйста!
— Я бы остался тут.
— Знаю-знаю. Но тебе нельзя оставаться одному. А я не смогу спать на кушетке.
— Можешь лечь на кровати.
Кейт с укоризной посмотрела на него.
— Тетя Пру приготовила куриный суп с вермишелью. Настоящий.
Гарри посмотрел на нее, на его лице застыло любопытное выражение, нечто среднее между пренебрежением и надеждой.
— А я думал, ты хотела переоборудовать эту комнату под склад.
