– Я уже говорил сегодня журналистам и готов повторить: я хотел бы работать. – Питер вежливо усмехнулся. – Понимаете, для меня прошедших пятидесяти лет как бы не было. Мир изменился. А я по- прежнему тот, каким был накануне покушения. Мне все еще хочется чего-нибудь добиться… И потом, – он глянул на Линду, – я слышал от доктора Андерсон, что мой биологический возраст – сорок два года.
Фацио сосредоточенно кивнул, то ли соглашаясь, то ли просто машинально реагируя на его слова.
– Я могу предложить вам достойное место работы. В Службе внутренней безопасности. Но числиться вы будете в департаменте кадров. Как ветеран, отвечающий за поддержание боевого духа. Это необходимо для дела. – Сколь внимателен был его взгляд. – Вы согласны?
– Согласен. Спасибо за готовность помочь с моим трудоустройством.
Фацио скривился и поднял руку, как бы говоря: не стоит благодарности. Глотнул коньяку. Лицо у него было довольное. Еще глоток, и он снова заговорил:
– Мой друг, ваше предложение изучить неопознанные трупы – толковое. Но ни вам, ни доктору Андерсон нельзя открыто заниматься этим. Вас знает сейчас весь мир. Доктора Андерсон видел Калныньш. Психотерапевт не может быть связан с трупами. – Елейное выражение появилось на подвижном лице.
– Ничего страшного. Мы поступим так. Вы поедете в Ригу. Легенда простая. Физически вы восстановились. Но психологически – еще нет. В рамках вашего психологического выздоровления вы едете в Ригу. Доктор Андерсон сопровождает вас, поскольку вы все еще нуждаетесь в психологической поддержке. Одновременно с вами обоими в Ригу поедет наш сотрудник. Он получит нужные документы и передаст вам для проработки. – Фацио хитрыми глазами посмотрел на Питера.
– Так что вы продолжите взаимодействие с доктором Андерсон. Надеюсь, это вас не расстраивает?
– Нисколько. Мы с доктором Андерсон сработались. – Питер бросил выразительный взгляд на Линду и добавил более осторожным голосом. – Так мне кажется.
Линда приняла его слова как должное. Или только сделала вид?
Фацио глянул на часы.
– Остались какие-то вопросы, которые не решены?
– Да. Меня беспокоит то, что моя дочь так и не дала о себе знать.
Фацио нахмурился, будто услышал нечто скверное, помолчал.
– Мой друг, я могу сказать вам, почему ваша дочь до сих пор не связалась с вами.
– Вы знаете? – удивился Питер.
– Да… Дело в том, что она… принадлежит к асоциальным элементам.
Питер был поражен. Этого не хватало!
– Виктория – преступница?
– Нет. Боже упаси. Она не преступница. Но она… уклоняется от исполнения гражданского долга. Эти люди живут за рамками общества.
Такая новость была неприятна Питеру.
– Зайдель знает об этом?
– Зайдель не знает. А вот Калныньш знает.
Питер вновь был удивлен.
– Калныньш ничего не сказал мне… Знает, и несмотря на это пригласил меня работать в его департаменте. Что за этим скрывается?
– Может быть, попытка сохранить хорошие отношения. А может быть, что-то еще. Надеюсь, мы в этом разберемся…
– Вы мне поможете найти ее?
Фацио уверенно кивнул.
– Помогу… Завтра вам вручат официальное приглашение явиться ко мне для решения вопроса о вашем трудоустройстве. Приедете, подпишем трудовое соглашение, и вы официально приступите к исполнению обязанностей сотрудника департамента кадров, отвечающего за поддержание боевого духа. Всё. Я убегаю. Мне тоже надо отдыхать.
Пожав руку Питеру и кивнув Линде, Фацио удалился. Питер перевела глаза на Линду.
– Надеюсь, я не исказил действительность, заявив, что мы с вами сработались?
Она улыбнулась, легко, непринужденно.
– Нет, не исказили.
Питеру страстно хотелось завладеть этой женщиной. Сейчас она влекла его с невероятной силой. Но он понимал, что излишняя поспешность может оттолкнуть ее. Линда была человеком утонченным, не из тех, кто действует, поддавшись порыву. Он решился на одну фразу:
– Может быть, нам остаться здесь?
Она посмотрела на него долгим снисходительным взглядом и ответила.
– Нет. У вас есть, где ночевать. И у меня – тоже.
Они расстались на Елисейских полях. Первой уехала Линда. Следом – Питер. Вечерний город беззаботно светил яркими огнями, реклама настырно лезла в глаза. Некоторые картинки и надписи возникали прямо на стеклах автомобиля. Магазины и рестораны зазывали к себе.
Никакие пробки не помешали автомобилю стремительно доехать до здания, ставшего Питеру домом. Робот-консьерж учтиво приветствовал его:
– Добрый вечер, господин Морефф.
Иван открыл дверь тотчас, едва Питер приблизился к ней.
– Добрый вечер. Хорошо отдохнули? – поинтересовался он.
– Хорошо. Где мои домашние брюки?
– Я все разместил в гардеробе. Что-то повесил, а что-то разложил на полках. Домашние брюки висят на вешалке. Сейчас я их подам.
Переодевшись, Питер устроился в гостиной на диване. Мультивизор показывал очередной боевик, но герои попусту открывали рот в надрывном крике, бесшумно палили из больших навороченных автоматов – звук был отключен.
– Что-нибудь подать? – спросил Иван.
– Да. Бокал красного вина.
Приказание было исполнено. Попивая вино, Питер смотрел в мультивизор. Мысли его никоим образом не касались боевика, настырно лезущего с экрана. Он размышлял о том, как все удачно складывалось в его судьбе: остался жив, перенесся в будущее на полвека, полностью восстановил физическую форму, получил интересную работу. Но было то, что расстраивало. Ситуация с Викторией. Надо же: его дочь – асоциальный элемент. Что это – сознательный выбор? Или так сложилась ее жизнь?
Как-то сами собой мысли переключились на судьбу России. Как все-таки воспринимать то, что произошло с великой некогда страной? Как трагедию? Или никакая это не трагедия?
Питер посмотрел на робота, стоявшего у входа в гостиную.
– Есть возможность ознакомиться с историей конкретной страны?
– Есть. Но это за отдельную плату.
– Ничего страшного. Мне надо выяснить, что за нестабильность была в России в начале века? О чем идет речь?
Экран сменил картинку. Появившиеся улицы показались Питеру знакомыми. Это определенно была Москва, прежняя, начала века двадцать первого века. Улицы. Люди на тротуарах. Машины – те, которые тогда ездили по улицам. Какие-то заседания с участием людей в темных костюмах и галстуках.
– В начале двадцать первого века в России благодаря политике тогдашних властей сложилась фактически однопартийная система, – принялся объяснять хорошо поставленным голосом диктор. – Власть действовала в полном отрыве от народа, не имея механизмов обратной связи. Инициатива граждан не стала движущей силой ни в экономике, ни в общественной жизни. Централизация власти привела к созданию неэффективной системы управления на местах. В течение пятнадцати лет экономическая ситуация в стране удерживалась только за счет высоких цен на нефть. Но с падением в мире спроса на нефть (за счет использования альтернативных источников энергии) экономическая ситуация в России начала резко ухудшаться. Власть, теряя контроль над ситуацией, использовала созданные ранее из лояльной молодежи штурмовые отряды для подавления выступлений недовольных. Это положило начало столкновениям, которые быстро приобрели массовый характер. – Экран иллюстрировал эти слова показом
