– У меня возникло подозрение… что вы меня обманываете.
– Как?!
– Вы не попали к нам из другой вселенной, а так и работали в Союзе писателей. А деньги, те, которые вы мне показывали, сделали на Гоззнаке. И документы на машину. Поэтому они как настоящие.
Господи, этого ещё не хватало! Какое-то сумасшествие.
– И зачем это сделано? – холодно поинтересовался Василий.
– Чтобы ввести меня в заблуждение. Чтобы я поверил, что параллельные вселенные существуют.
– И кто, на твой взгляд, это придумал? – аккуратно продолжал задавать вопросы Петровский.
– Не знаю. Может быть, КГБ.
– Оно ещё есть?
– А куда оно денется.
Надо было как-то образумить его.
– Дима, ты – учёный. Давай подробно рассмотрим ряд аспектов, связанных с твоим заявлением. Изготовление денег, будто бы прибывших из параллельной вселенной, требует немалых затрат. Надо разработать макет, сделать клише и так далее. Требует затрат?
– Требует, – осторожно согласился Астахов.
– Сам заговор против тебя тоже влетит в копеечку. Надо всё продумать, проработать, потом – осуществить. Для этого нужны люди, нужна координация их действий. Так?
– Так.
– И вот главный вопрос: зачем тратить время, силы, деньги лишь для того, чтобы убедить физика Астахова в существовании параллельных миров?
– Не знаю… – Каким беспомощным он выглядел. – Чтобы я оповестил об этом мир.
Логика изменила ему. Петровский тотчас парировал:
– Вспомни, ты хотел оповестить. Сам, без моей подсказки. Правда, не мир, а Центральный комитет КПСС. Кто тебе не позволил сделать это? Кто?! Я. И после этого ты подозреваешь меня в сотрудничестве с КГБ? Да и зачем КГБ ставить в известность мир о параллельной вселенной, в которой скинули советскую власть?
– Чтобы показать, как плохо без неё, – упрямо буркнул Астахов.
Снисходительная улыбка зацепилась на лице Василия.
– Дима, Россия – не то место, где бывает хорошо, какая бы власть ни правила. Нет никакого смысла вводить в заблуждение кого бы то ни было.
Астахов помолчал. Виноватый взгляд был итогом размышлений.
– Пожалуй, вы правы…
– Разумеется, прав. Почему ты говоришь со мной на «вы»?
– Простите… То есть, прости.
Петровский смотрел на него с весёлой улыбкой.
– Выпьем?
– Давай. – Лицо физика сохраняло задумчивость.
Зная теперь, где он работает и какую должность занимает, Василий решил потратить деньги, оставшиеся после обмена стодолларовой купюры. Визит к буфету обернулся появлением на столе бутылки вина и большой тарелки с мясным ассорти. Первый тост был за параллельные вселенные.
Стаканчик тёмно-красной жидкости оказался как нельзя кстати. Астахов расслабился, подобрел.
– Ещё? – поинтересовался Василий.
– Да.
Теперь выпили за советскую науку. Вальяжно откинувшись на спинку стула, Петровский попросил:
– Расскажи что-нибудь. Про космос, про мироздание. Признаться, это оказалось интересно.
Немного поразмышляв, Астахов заговорил с некоторой озабоченностью:
– Разные есть исследования. Например, сейчас идёт шум по поводу работы двух американцев, согласно которой пару миллиардов лет назад скорость света была меньше, чем в настоящее время. Если это подтвердится, теория Эйнштейна будет торпедирована, а современная физика потребует кардинальной переделки.
– Пару миллиардов лет назад? – усомнился Петровский.
– По космическим меркам это немного, – поспешил заверить его Астахов.
– И физику придётся переделывать?
– Да… Меня такая перспектива не пугает. Зато полученный американцами результат повышает шансы на признание теории струн, а значит, и дополнительных пространственных измерений. Так что скоро от человечества потребуется пересмотр многих устоявшихся представлений.
– Очень интересно. – Василий разлил остатки вина, взял со стола наполненное стеклянное изделие. – За то, чтобы человечество успешно пережило крушение устаревших представлений.
Астахову тост понравился. Он сдвинул свой стаканчик со стаканчиком Петровского, от чего произошёл приятный звон, и залпом выпил всё, что было ему налито. Василий поступил иначе – пил вино маленькими глотками. В конце концов, не с водкой же он имел дело. Вдруг стаканчик остановился на полпути.
– Да, всё забываю спросить. Что у вас тут с Германией?
– А что с ней может случиться? – рассудительно заметил Астахов.
– Ну… их по-прежнему две?
– Нет, одна. Горбачев дал им объединиться. Ещё в девяностом году. Многие тогда решили, что это предательство. Но теперь все успокоились. Когда увидели, чем кончилось.
– А чем кончилось?
– Западная Германия мучается с Восточной. Всё удачно для нас. Но деталей я не знаю. Я этим не интересуюсь.
Употребление Василием вина продолжилось. Когда пустой стаканчик вернулся на стол, довольное выражение светилось на лице Петровского.
– Хорошо бы ещё бутылочку опорожнить, и ещё, но завтра у нас рабочий день. Нам с тобой нужна свежая голова.
Астахов посмотрел на него умоляющими глазами.
– Василий, давай сообщим мировому сообществу о существовании параллельных вселенных.
Петровский выразительно хмыкнул, изображая сомнение.
– Значит, уже не Центральный комитет КПСС, а мировое сообщество? Прогресс на лицо. Только объясни мне, как ты хочешь это сделать?
– В октябре я поеду на международную конференцию в Лондон. Могу сделать сообщение и в качестве доказательства продемонстрировать деньги и твои водительские документы. Предложу исследовать их.
Василий пустился в размышления. Чем ему грозит подобный шаг? Трудно было сказать, что предпримет после подобного сообщения советская власть? Рисковать не хотелось.
– Я бы не спешил с решением, – понизив голос, проговорил он. – Слишком всё серьезно. К примеру, как воспримут в Центральном комитете КПСС то, что ты впервые рассказал об открытии за границей, а не в Советском Союзе? Ситуация непростая. Надо хорошенько обмозговать последствия.
– Всё равно я считаю, что это необходимо сделать. Ради науки я готов на всё.
«Зато я не готов, – подумал Василий. – Мне моё благополучие дороже.»
– В любом случае, до конференции ещё уйма времени. Дима, прошу тебя, не пори горячку. – Он поднялся, желая подвести черту под разговором.
– Ты мне дай хотя бы те деньги, которые оттуда, – раздалась жалостливая просьба.
Петровский без колебаний достал портмоне, извлек оттуда несколько российских купюр, протянул Астахову. Тот бережно спрятал иновселенные деньги.
Движению к выходу помешал немолодой симпатичный человек с кудрявыми седыми волосами.
– Петровский! Старых друзей не замечаешь? – прозвучало в окружающем пространстве. Это был Евгений Батурин, прекрасный бард, талантливый поэт, художник, но не слишком популярный, Батурин, который мучился от малой известности, недооценённости, занимался самоедством, всё время ворчал: «Жизнь прожита зря. Немало хороших стихов, хороших песен, а кто их знает? Всё бесполезно.» Василий любил его, прощал ему постоянное ворчание, приступы грубости. Батурин сидел за ближним к выходу
