– Присаживайтесь, Сергей Алексеевич. Рад вас видеть.
Едва они придавили стулья, подлетела официантка, молоденькая, симпатичная, с маленьким носиком.
– Что-нибудь желаете?
– Кофе, – сказал Потапов. – Капуччино.
– А мне ничего не надо, – поспешил заявить лидер коммунистов.
Он выглядел бодреньким, смотрел на Потапова нежным взглядом.
– Рад, что вы склоняетесь к тому, чтобы войти в коммунистическую партию. Антинародный режим показал свою сущность. Все здравомыслящие люди уже разобрались, что к чему. Потому в Кремле нас вдвойне боятся. Козни строят. Пытаются партию расколоть. Не получится.
Такая направленность разговора не устраивала Потапова.
– Геннадий Андреевич, меня агитировать ни к чему. Мне хотелось бы выяснить, на что я могу рассчитывать, если перейду в КПРФ?
Зюганов обозначил на лице некоторые размышления.
– Вы – человек известный. Ничем таким себя не опорочили. Тем более, у вас опыт работы в КПСС. Думаю, вы не затеряетесь. Конечно, всё будет решать съезд. Но я использую свое влияние, чтобы вы заняли достойное место. – Он выдержал небольшую паузу. – Должность члена Центрального комитета вас устроит? Мы вас кооптируем, а потом съезд утвердит.
Несолидно было спешить с ответом.
– Я должен обдумать это предложение.
Чашка дымящегося кофе опустилась перед Потаповым. Симпатичная официантка смотрела на него с вежливой улыбкой. Сергей хлебнул ароматный напиток, вновь посмотрел на Зюганова.
– Я хотел бы и впредь работать в Думе. Если мой переход состоится. Возглавлять комитет.
– Это мы решим. Такие люди нам нужны… – Лидер коммунистов поднялся. – Думайте. Но, по-моему, всё ясно. Мне пора. Был рад познакомиться.
Зюганов ушёл, оставив Сергея в размышлениях. Переходить или нет? Вновь стать коммунистом или воздержаться от подобного шага? Подсказал бы кто. Слишком ответственное решение: вся последующая жизнь зависит от него.
15
Астахов был взволнован. Ещё бы! Новое исследование американских учёных доказывало, что чёрные дыры – пожалуй, одни из самых волнующих объектов во Вселенной – так же непохожи друг на друга, как люди. Профессор Самир Матур из университета Огайо с группой единомышленников разработал новую теорию строения чёрных дыр, разрешающую давно мучающий физиков информационный парадокс. Ведь согласно классической модели чёрной дыры абсолютно неважно, из чего она была построена: протоны и электроны в любой пропорции, газ, планеты или звёзды. Чудовищное тяготение превращает весь этот материал в некую абсолютно однородную структуру. Та же участь ждёт и вещество, попадающее в чёрную дыру после её возникновения. Таким образом, по общепринятой версии, все чёрные дыры внутри совершенно одинаковы и отличаются лишь массой и диаметром так называемого горизонта событий, в пределах которого ничто не может покинуть чёрную дыру, даже свет.
Широко известные вычисления Стивена Хокинга показывали, что попавшая в чёрную дыру частица никак на неё не влияет. За исключением соответствующего увеличения массы, разумеется. Однако, эта теория породила противоречие с одним из важных законов квантовой механики – законом обратимости, который гласит, что теоретические вычисления должны быть в состоянии проследить любой процесс, включая и тот, который порождает чёрную дыру. Но если все чёрные дыры одинаковы, то история ни одной из них не может быть прослежена вспять, к её началу, и любая информация о частицах, звёздах, веществе, которые создали дыру, потеряна раз и навсегда. Вот он в чём, информационный парадокс, включенный под номером восемь в десятку главных проблем физики в третьем тысячелетии.
Астахов думал об этом, и не единожды. Но он полагал, что Хокинг прав, а закон обратимости не действует при переходе к сверхбольшим плотностям. В отличие от него Самир Матур усомнился в таком положении вещей и призвал на помощь теорию струн. Дотошный Матур со своей командой вычислил, как поведут себя струны, объединенные в очень массивный и протяжённый объект, своего рода гигантскую «элементарную частицу». Оказалось, что струны могут формировать весьма сложную упругую и эластичную структуру большой протяженности. Постепенно наращивая массу вещества в своей модели, Матур получил в конце концов чёрную дыру. И что интересно – по диаметру она оказалась в точности соответствующей поперечнику горизонта событий для дыры той же массы, но рассчитанной по классической модели. Новая структура чёрной дыры получила название fuzzball, то есть пушистый клубок. В разных чёрных дырах этот клубок в невероятно сложном переплетении струн сохранял информацию о частицах, породивших космического монстра.
«Изящное объяснение, – думал Астахов. – Конечно, Матур мог ошибиться. Всё равно, молодец. Ему хватило смелости не побояться авторитета Хокинга. В итоге – столь яркая работа… Он смог. А я – нет…»
От переживаний у Дмитрия разболелась голова. Он положил на стоящий рядом стул распечатку статьи, закрыл глаза.
– Что, притомился? – полез к нему с вопросом бойкий сосед.
– Притомился, – выдавил Дмитрий, чтобы его оставили в покое.
Что же, теперь это его крест? Будто гвоздь в голове. Как жить, работать? Чёрт бы побрал этих сволочей. Чтоб они сдохли от своих наркотиков. И поскорее.
«Матур молодец, – вернулась к столь важным для Дмитрия вещам его мысль. – Применить теорию струн к описанию строения чёрных дыр – красивая идея.»
Чувство, которое испытывал Астахов, правильнее было бы назвать не завистью, а ревностью. Он беззаветно любил науку, и всякий успех, достигнутый другими учеными, вызывал в нём приступ хрустальной ревности.
Дверь в палату издала ожидаемый звук. Появилась нянечка, подошла к его кровати. Предстояла процедура перевязки, долгая и довольно мучительная. Опять его везли по скучному коридору, опять снимали бинты, опять лечащий врач осматривал рану, спрашивал о самочувствии. А что изменилось? Головные боли по-прежнему донимали Дмитрия.
Возвращение в палату ознаменовалось ненужным вопросом соседа:
– Что, перебинтовали?
– Нет, – мрачно выговорил Дмитрий. – Отказали.
– Правда?! – худое лицо отразило неподдельное удивление. – Да ну, врёшь. Как они, это… откажут? И потом, твоя деньги заплатила.
Настал черёд удивляться Дмитрию.
– С чего ты решил, что заплатила? – строго поинтересовался он.
– А то не видно, как за тобой ухаживают.
– Я – известный учёный. – Астахов напустил важности на своё лицо.
– Сейчас учёные, это… не в ходу.
– Через десять лет я получу Нобелевскую премию.
– Нобелевскую?.. – Какими хитрыми стали жуликоватые глаза. – Когда получишь, заходи. Мы её, это… обмоем.
Дмитрий недовольно промолчал.
Надо было работать. Научные журналы, бумаги, распечатки статей из Интернета, принесённые Ириной, лежали на стуле рядом с кроватью. Дмитрий взял очередную статью, принялся поглощать слова, сгруппированные во фразы, постигать спрятанный в них смысл.
Фразы выстроились в утверждение, что международная команда астрономов разгадала загадку происхождения космических лучей – их порождают сверхновые звезды. Фотографии остатков сверхновой, которая взорвалась более тысячи лет назад, должны были подтвердить правоту авторов работы.
«Положим, то, что космические лучи вызваны взрывами сверхновых, предполагали давно,» – увлечённо размышлял Астахов, глядя в потолок. – Эти лучи открыли аж в тысяча девятьсот двенадцатом году. Они – поток частиц высокой энергии, преимущественно протонов, приходящих на Землю из мирового
