новое направление.
– Давай я тебя подменю на время, – предложил он.
– Не смеши. Ты у нас творческая личность, а не менеджер.
Усмехнувшись её оценке, он подумал о том, что хотел бы заиметь от неё дочь, если бы остался в этой вселенной. И решил сообщить о своём желании.
– Я хочу, чтобы у нас была дочь.
– У тебя уже есть дочь, – безмятежно возразила она.
– Я хочу ещё одну дочь. И чтобы это был наш общий ребенок.
Она долго молчала, потом поинтересовалась:
– Что с тобой произошло? Раньше ты не хотел ребенка. И я настроилась не заводить детей. Теперь ты вдруг захотел. Что случилось?
Василий вновь оказался в затруднительном положении.
– Ничего не случилось… Просто… захотелось. – Он вновь обнял её, прежде всего с той целью, чтобы избавить себя от объяснений. Но ему вновь захотелось её. И он всё сделал для того, чтобы совершить желаемое.
– Ты опять меня удивляешь, – раздалось вскоре после того, как он угомонился. – Ты что, решил сегодня весь вечер удивлять меня?
– Да, – не задумываясь, согласился он.
– Что, всё-таки, случилось?
Её лицо было рядом, такое знакомое, родное.
– Ничего, – выдохнул он. – Просто я побывал в параллельной вселенной и убедился, что люблю тебя. Потому что там ты тоже моя жена. Правда, там у нас с тобой есть дочь. Лена.
Он внимательно следил за её реакцией. Она спокойно обдумала его слова, потом изрекла:
– Лена у тебя от Натальи.
– Это здесь. А там ты её мать.
– Да?.. А что ещё там?
– Другая история. По крайней мере, у России. Там большевики победили в гражданской войне и надолго захватили власть. Установили диктатуру, отменили частную собственность. Там была война с Германией. Вторая мировая. Россия понесла огромные жертвы. Там сейчас полный бардак и ужасная коррупция.
– Всё это крайне любопытно. – Сомнение наполняло её голос. – Может, тебе начать писать романы? Фантастические.
– Может, – без всякого энтузиазма согласился он.
Светлана поднялась, начала одеваться. Фигура у неё и впрямь была постройнее, чем у его настоящей жены. Застегивая блузку, посмотрела на него чуть насмешливым взглядом:
– Я правильно понимаю, что ужин у нас не отменятся?
– Не отменяется, – поспешил заверить её Василий.
Потом они сидели в столовой, которая представляла собой часть гостиной, примыкающую к кухне. На большом столе было накрыто лишь два места. Василий получил возможность окончательно убедиться в том, что ещё одна его догадка верна: Татьяна – не член семьи. Скорее, экономка и повар в одном лице.
Ужин был сугубо вегетарианским: греческий салат, жареные овощи, обычные овощи, фрукты. Василий не отказался бы от куска хорошо прожаренного мяса, но не стал нарушать здешние порядки – молча ел здоровую пищу, запивая её недурственным французским вином.
Светлана тоже молчала, потом произнесла:
– Ты всерьёз говорил про ребенка?
– Да, – подтвердил он.
Обдумав его слова, она вдруг с тревогой глянула на него:
– Надеюсь, ты не пил перед этим?
– Нет. – Василий энергично мотнул головой из стороны в сторону.
Поразмышляв ещё, она решительно глянула на него:
– Знаешь, если и заводить, то именно сейчас. Дела идут неплохо. Я вполне могу отвлечься на полгода.
– А потом?
– Потом наймём няньку.
– А я на что?
– А ты – творческая личность. – Несколько небрежно проговорила она. – Если иной раз побудешь десять минут с ребёнком, уже достаточно.
Василий даже не нашёл, что ответить на это обидное обвинение. За кого она его принимает? Но, чуть поуспокоившись, пришёл к заключению, что так, может быть, лучше. До революции ребёнка в младенчестве передавали нянькам, кормилицам. И ничего, нормальные люди росли. Множество умных и весьма талантливых людей тогда было. А у него, у Василия, и впрямь хватает дел. Надо бы здесь отличиться. Какой-нибудь бестселлер написать. Да и журнал бросать нельзя. Журнал требует постоянного внимания. «А роман, – живо текла его мысль, – может рассказывать о том, что случилось бы в этой вселенной, если бы в гражданской войне победили большевики. И вслед за Лениным появился бы Сталин. И устроил…»
– Ты какой-то странный сегодня, – услышал он.
На этот раз слова нашлись мгновенно:
– Я заболел одной идеей. Мне хочется написать роман. Про то, как пошла бы история России, если бы тогда, в девятнадцатом году победили большевики. Они такое бы устроили, столько крови пролили бы. Я даже имя главного их тирана придумал – Сталин. Недоучившийся в духовной семинарии грузин, который сделал из России настоящий ад. Выкосил всех, кто имел собственное мнение, кто отстаивал его. Одних расстреляли, других сослали в лагеря, где они гибли от непосильного труда на лесоповале, рытье каналов или в шахтах.
Светлана смотрела на него изумленно.
– Зачем такие ужасы придумывать?
– Ну… – Он вновь не знал, что ответить. – Чтобы предостеречь людей…
– От чего?
– От такого варианта развития событий.
Сомнение отражалось на ее лице.
– Какая-то чересчур далекая от реальности фантастика… Не знаю, кого такое сможет заинтересовать. Лучше продолжай писать статьи. У тебя это неплохо получается. – Она поднялась. – Пойду, почитаю перед сном.
Светлана удалилась, оставив его в смешанных чувствах – такой реакции на свою идею он не ожидал. Татьяны не было видно. А на столе оставалась еда, грязные тарелки и приборы. Василий решил спрятать в холодильник то, что могло испортиться. Но едва он донёс остатки салата до кухонной двери, она распахнулась, Татьяна едва не налетела на него. И очень удивилась.
– Василий Игнатьевич, зачем вы утруждаете себя? Я всё уберу.
Отдав ей тарелку, Василий отправился наверх, в свою комнату. Он удобно устроился на кресле, включил телевизор. Ничего подобного тому, что он привык видеть в своей вселенной. Никаких потоков крови, сплошных насилий – милые семейные истории, в которых разве что бранятся время от времени; детективный фильм, отражающий виртуозную умственную работу опытного сыщика, в котором если и показывают трупы, то без неприятных подробностей; исторический фильм, рассказывающий о поездке Петра Первого в Европу. Василий скакал по каналам, ненадолго задерживаясь на каждом, чтобы вникнуть в суть происходящего. Были здесь и музыка, и спорт, и викторины, еще фильмы, вполне пристойные. А вот насилия и пошлости – не было.
«А если это вообще не Россия?.. – забеспокоился он. – Да нет, вроде, Россия. Говорят, по крайней мере, по-русски. И Москва на своём месте…»
Он думал о том, что ему нравится в этой вселенной. Успехов у него здесь меньше, чем в предыдущей: все-таки, секретарь Союза писателей – весьма уважаемая должность, дающая большие возможности. Но в здешней вселенной как-то комфортнее для души. Не надо нагибать себя, чтобы соответствовать системе. А это многого стоит.
