– Простите, мы увлеклись, – вежливо извинился Дмитрий.
– Вечно вы увлекаетесь. Если не можете нормально болеть, лежите дома.
– Я бы с радостью… Не отпускают…
«Итак, чёрные дыры могут позволить информации выходить наружу. Прекрасный аргумент, – размышлял Дмитрий. – Но я пока не видел всех вычислений. Хотелось бы ознакомиться. Ой, как хотелось бы… Профессор Матур, конечно, молодец. Замахнулся на устои. Не побоялся. Только нет у него того авторитета, какой у Хокинга. Хокинг – величина. Выступил, и весь мир стоит на ушах. Ещё бы, не ведающий научных промахов гений признал свою неправоту…»
Дмитрий повернул голову к соседу, проговорил горячим шёпотом:
– Понимаешь, Стивен Хокинг – самый авторитетный учёный из тех, кто занимается… выяснением устройства мироздания. – Ему вдруг захотелось просветить не слишком образованного соседа, поведать тому о выдающемся физике. – Он, можно сказать, абсолютный ум. И при этом очень больной человек. Полностью парализован. Подвижность сохранили лишь несколько пальцев. Сейчас Хокингу за шестьдесят, и уже почти двадцать лет он лишён возможности говорить. Он общается с миром с помощью компьютера и синтезатора речи. Но при этом очень активный, любознательный человек. Объездил полмира, бывал в нашей стране. У него есть жена и двое сыновей.
– Как же он, это… завёл их? – Великое удивление отпечаталось на лице Константина.
– Успел, пока его полностью не парализовало… – Дмитрий замолк, потому что раскрылась дверь, в палату с важным видом вошла сестра, следом – нянечка с каталкой. Они остановились подле кровати самого тяжелого больного, находившегося здесь, принялись перекладывать его. Стоны зазвучали в палате.
Едва их сотоварища по несчастью увезли, приглушённо прозвучал голос соседа:
– Так это… чего стряслось, что ты переживаешь?
– Понимаешь, ещё в тысяча девятьсот семьдесят пятом году Хокинг рассчитал, что как только чёрная дыра сформируется, она начинает терять энергию и массу, выделяя некоторое излучение. С тех пор считалось, что нельзя получить информацию относительно внутренности чёрной дыры, и как только дыра испарится, вся информация исчезнет… А теперь Хокинг признал, что информация не исчезает.
– Ну, так ошибался, значит, – рассудительно заметил сосед.
– Ошибался, – весело подтвердил Дмитрий, которому было ясно: парень мало что понимает из его рассказов, но ему нравится процесс общения, столь необычный для него. И пусть. Если что-нибудь останется в этой не слишком загруженной знаниями голове, будет неплохо. В конце концов, каждый должен хоть немного знать про устройство мироздания и другие важные вещи.
Когда настал черёд Астахова, он пошёл на перевязку своим ходом. Ступал неспешными шагами. Его вело в сторону, голова немного кружилась. Нянечка посматривала на него с осуждением.
– Надо было на коляске, – в конце концов, проворчала она.
– Я же не инвалид. Сам в туалет хожу.
– Туалет рядом, а перевязочная далеко. Перевязочная вона где…
Он всё ещё испытывал боль, когда снимали бинты. На этот раз присутствовал доктор, тот самый, немолодой, полненький.
– Голова болит? – задумчиво спросил доктор, оглядывая рану.
– Болит.
– А чего же вы её всё время напрягаете, голову? Жалуются на вас. Постоянно какие-то споры научные ведете. Мешаете спать больным.
Дмитрий смутился.
– Как же мне о науке не говорить? Это моя жизнь.
– Ваша жизнь в ближайшее время – осторожность и усилия, направленные на полное выздоровление. Без этого я вам ничего не гарантирую… Я вас выписываю. Послезавтра. Не потому, что вы здоровы. Просто, здесь вам больше делать нечего. Поедете в санаторий. Процедуры будете проходить. Побольше гуляйте, поменьше напрягайтесь. И физически, и умственно. Перевязки больше не потребуются – завтра снимем повязку. Потом волосы вырастут, ничего не будет видно. А пока надо носить панаму. Или кепку. И осторожнее. Рана только-только затянулась… Давайте. – Последнее относилось к сестре, которая принялась бинтовать голову.
– Выписывают меня, – сообщил Дмитрий соседу, вернувшись в палату. – Послезавтра обещали выписать.
– Счастливый, – завистливо проговорил Константин. У него были проблемы – рана гноилась.
– Да мне ещё в санатории надо отсидеть. Процедуры всякие проходить. – Астахов будто оправдывался.
Сосед пренебрежительно махнул рукой.
– В санатории, это… лучше, чем здесь. В санатории – жизнь. – Парень задумчиво посмотрел в окно, за которым наконец-таки установилась летняя погода. И пусть солнце скрывали облака, растянутые высоко- высоко, можно было ходить в одной рубашке.
Дверь раскрылась. Нянечка в белом застиранном халате затащила в палату двухэтажную каталку с тарелками.
– Больные, обедать, – прозвучали привычные слова.
Скучный обед был съеден. После этого наступило время сна. Глядя в потолок, Астахов размышлял о докладе Хокинга в Дублине. Предложенная им новая теория исключала использование чёрной дыры в качестве места перехода в другие вселенные. «Если попасть в такую чёрную дыру, масса и энергия будут возвращены в нашу вселенную, но в изуродованном виде, – заключил Дмитрий. – Мне это кажется сомнительным.»
Доклад Хокинга в Дублине имел весьма любопытную предысторию. В девяносто седьмом было заключено пари на полный комплект Британской энциклопедии. Научные дуэли у теоретиков стали модными. Профессор Торн за несколько лет до того проиграл Хокингу годовую подписку «Плейбоя», а на этот раз они объединились против Прескилла. И проиграли, как недавно решил Хокинг.
Суть спора была во всё том же информационном парадоксе. Прескилл предположил, что излучение чёрной дыры несёт информацию, но мы не можем её расшифровать. А Хокинг считал, что эту информацию в принципе невозможно обнаружить, потому что она отпочковывается в параллельную вселенную, абсолютно нам недоступную и абсолютно непознаваемую.
И вот в Дублине Хокинг заявил, что профессор Прескилл прав, а они с Торном ошибались. Чёрная дыра искажает проглоченную информацию, но всё же не разрушает её бесследно. В конце концов, в процессе испарения чёрной дыры информация вырывается из её объятий. Хокинг посоветовал расстаться с мечтой о том, что погружение в чёрную дыру может стать броском к другой вселенной. Третий же участник спора – профессор Торн – заявил, что не согласен с Хокингом.
«И я с ним не согласен, – подытожил Астахов. – У гения какой-то сбой. Параллельные вселенные существуют. Чутьё мне подсказывает – существуют. А коли так, должны быть точки перехода. И почему только чёрные дыры? Следует применить теорию струн для описания связи между вселенными. Вот! И лучше всего приступить к расчётам немедленно… Надо поскорее выздоравливать, и в Америку. Работать, работать, не думая ни о чём другом. Время уходит…»
Под эти спасительные мысли он задремал. А когда открыл глаза, увидел Ирину, стоявшую рядом с кроватью.
– Привет. Меня выписывают, – радостно сообщил Дмитрий. – Послезавтра.
– Я знаю. Только что говорила с доктором. – Ирина пододвинула стул, села. – Поедешь в санаторий.
– Какой?
– Под Рузой.
– А деньги?
– Деньги пока есть. Надо решить, как тебя туда перевезти.
Он посмотрел на женщину, сидевшую рядом.
– Ты наверно устала. Весь месяц моталась.
– А что делать? Разве я могла тебя тут одного оставить?
