– Что за марка? – проявил интерес Василий.
– «Руссо-Балт», пятнадцатая серия. Двигатель два с половиной литра.
– В Питере делают?
– Да, Санкт-Петербурге, и ещё в Риге есть филиал.
– В Риге? Латвия входит в состав России?
Астахов открыл дверцу машины.
– Давайте поедем, а по пути я расскажу.
Василий занял место рядом с ним. Почти неслышно заработал мотор, машина тронулась, отъезжая от тротуара.
– Страны Балтии после победы белого движения над красными попросили о независимости, и это пожелание было удовлетворено. Однако, филиал Русско-Балтийского завода остался в собственности российского государства. Позднее этот концерн стал народным.
– Что это означает?
– Он был акционирован, но так, чтобы акции раскупили широкие слои населения. В результате сейчас никто не имеет контрольного пакета акций.
Они выехали на Тверскую, повернули направо. Василий не увидел ни помпезного здания бывшего Госплана, приютившего в привычной ему вселенной Государственную Думу, ни гостиницы «Москва» с её странным, несимметричным фасадом. Здесь в окрестностях Кремля всё было другим. Но Василий опять подумал, что здешняя Москва нравится ему больше, чем та, которую он знал. В ней больше было стилевого единства, органичности. И ухоженности.
Машина въехала на Красную площадь. Слева располагалось привычное здание, которое занимал ГУМ. А справа тянулась Кремлевская стена. Василий чувствовал, что ему чего-то не хватает, и вскоре понял – здесь отсутствует мавзолей.
– А у нас рядом с Кремлевской стеной возвышается мавзолей, в котором похоронен Ленин. А точнее, мумия Ленина лежит в стеклянном гробу, и каждый может посмотреть на неё.
Астахова это несказанно удивило.
– Как?.. Просто придти и посмотреть?
– Да.
– Что за дикость? Уму непостижимо.
Василий развёл руками, состроил недоумение на лице.
– Большевистское начальство так придумало. Они же что-то вроде новой религии утверждали – веру в коммунизм. А их идол возлегал в центре столицы на Красной площади в специальном мавзолее. Между прочим, до сих пор там и лежит, и люди ходят смотреть на него, теперь уже больше из любопытства, а не от благоговения.
– Даже в древние времена такого не было. Точно, дикость.
Машина забралась куда-то на юг. Это был район массовой застройки, но высокие здания совсем не походили на скучные многоэтажки советских времен. Свернув к одному дому, Астахов направил машину на подземную парковку. Открытый зев поглотил их, пропустил в освещенное лампами бетонное пространство. Машина была оставлена, лифт охотно открыл серебристые двери.
Астахова ждала миловидная брюнетка столь же высокого роста, как и он, спокойная, улыбчивая.
– Это моя жена Ирина, – представил её Астахов. – Ирочка, нашего гостя зовут Василий Игнатович Петровский. Он писатель. Понимаешь, обстоятельства так сложились… Короче, Василий Игнатович переночует у нас. Прошу любить и жаловать.
Квартира оказалась большой и просторной. Для Василия нашлись дежурные тапочки.
– Мы не голодны, – известил жену Астахов. – Но чаю попьём.
На столе в гостиной появились чашки с блюдцами, вазочки с вареньем и разными сортами печенья. Разлив ароматный чай, Ирина посмотрела доброжелательными глазами на Петровского.
– Откуда вы приехали?
– Я?.. – Василий замялся.
– Василий Игнатович из Петербурга, – быстро проговорил Астахов.
– Так вы из столицы?
– Да, из столицы… – сконфуженно пробормотал Василий.
– А о чём вы пишете?
Этот вопрос не был таким легким, как могло показаться.
– У меня есть произведения разного жанра… Например, про геймера, который настолько перестаёт различать реальность и мир игр, что, попав на Дубровку… Оказавшись в захваченном террористами театре, не понимает, игра это или страшная реальность.
– Очень любопытно, – заинтригованно произнесла Ирина. – В последние годы случилось немало террористических актов. Слава Богу, в России их не было. А геймер, это тот, кто всё время играет на компьютере?
– Совершенно верно.
– Очень любопытно. А ещё?
– Ирочка, друг мой, дай нашему гостю отдохнуть, – попытался помочь Василию Астахов.
– Нет, почему? – энергично возразил Петровский. – Мне вовсе не трудно. Ещё у меня есть роман о жизни молодежи. Он вышел во время… – у Василия чуть не вырвалось: «перестройки». – В самом конце восьмидесятых и… вызвал живой отклик в читающей среде.
– Очень интересно. А как он назывался?
– «Чучело мечты». – Это была та самая книга, публикация которой позволила Василию купить «Жигули».
Её лицо выразило удивление.
– Ни разу не слышала… – Удивление сменилось на улыбку в извинительной тональности. – Простите, а о чём эта книга?
– О нравах комсомольских вожаков… – Василий осёкся. Про комсомольцев здесь никак слышать не могли. Надо было спасать ситуацию. – Ну… это руководители массовой молодёжной организации. Которые оказались не слишком порядочными люди.
– Такое бывает, – охотно согласилась она. – И с политиками, и с лидерами общественных организаций.
– Ирочка, всё-таки следует дать нашему гостю отдохнуть, – вновь предпринял попытку Астахов.
На этот раз его усилия увенчались успехом, поскольку Василий не стал мешать ему. Понимающе кивнув, Ирина поднялась.
– Постелю вам в гостевой комнате, – с радушной улыбкой произнесла она.
Василий почувствовал, что зверски устал и на самом деле хочет спать.
19
Астахов был взбудоражен: Стивен Хокинг выдвинул новую теорию, которая в корне изменяла представление о чёрных дырах. На конференции по гравитации в Дублине выдающийся физик отрёкся от своей веры в свойство чёрных дыр уничтожать всё, что на них падает. И сделал это публично, при большом стечении народу. Кумир не побоялся признать свою ошибку. Теперь Хокинг полагал, что чёрные дыры позволяют информации выходить наружу. Его новое исследование помогало разрешить одну из критических загадок современной физики. Причем, без всякого вмешательства профессора Матура.
Волнение Астахова было замечено его соседом по палате.
– Ты это… чего всполошился? – дергал он Дмитрия. – Какая разница?
– Да он же пересмотрел свою теорию тысяча девятьсот семьдесят пятого года, – в запале объяснял Дмитрий, – которая была одним из наиболее удивительных научных прорывов. Раньше мы воспринимали чёрные дыры как объект, который не дает вырваться из своего гравитационного поля никаким упавшим на него телам или частицам. Теперь Хокинг доказывает, что падение в черную дыру… – Астахов спешно подыскивал яркое сравнение, – это не путешествие с билетом в один конец. Он сказал удивительные слова: «Я размышлял над этой проблемой в течение тридцати лет, и теперь я нашёл ответ». Пойми, чёрные дыры, по-новому определённые Хокингом, не имеют ясно очерченного горизонта событий.
– Опять от вас нет покоя, – прилетели привычные слова с другой стороны палаты.
