– Дикость какая-то… Знаете, я прежде не до конца верил, что вы из другой вселенной. Разумеется, допускал, что такое возможно, только не на сто процентов. А сейчас верю. После того, как вы рассказали про этого Сталина и про индустриализацию посредством террора. Этакое придумать… Какое счастье, что у нас эволюция пошла другим путём.
К ним приблизился официант с подносом, на котором располагалась часть заказанного Астаховым: салаты, мясная нарезка, две красивые, будто витые бутылки минеральной воды. Блюда перекочевали на стол, вода была разлита по фужерам. Положив себе греческого салата и мяса, Петровский глянул на соседа по столу:
– А семью Николая Второго у вас большевики расстреляли?
Астахов дернулся.
– Кто? Большевики? Нет, что вы. Никто семью бывшего царя не расстреливал. Да и как возможно такое?
– А у нас расстреляли.
Ему трудно было поверить Василию.
– Вы серьёзно?
– Абсолютно. Самого Николая, жену, детей, несколько слуг, которые были с ними.
– Но… зачем?
– Думаю, мстили. Прежде всего, Ленин.
– Какой ужас…
Да, история шла в этой вселенной совсем по-другому – гораздо более благосклонно по отношению к России. А точнее, к людям, которые жили в ней, живут и будут жить.
– А Путин вам известен? – на всякий случай поинтересовался Василий.
– Да. Путин – давний начальник Санкт-Петербургской полиции. Очень любопытная личность. Человек недемократичный, но как начальник столичной полиции оправдывает себя.
Это было столь неожиданно, что Василий переспросил:
– Владимир Владимирович Путин?!
– Да, Владимир Владимирович.
«Надо же! – мелькнуло у Василия. – Он проявил себя не только в одной вселенной. Но как! Любопытно.»
– А какую должность он у вас занимает? – вежливо проявил интерес Астахов.
– Должность президента России.
Теперь настала очередь Астахова удивляться:
– Президента? – переспросил он. – Но это невозможно.
– Ещё как возможно, – возразил Василий. – Многие любят его. И всё ему прощают. Но я не принадлежу к их числу. Экономика у нас сырьевая, живём только на нефть и газ, которые продаём в огромных количествах. Коррупция поразила все уровни и ветви власти. В суд без денег лучше не соваться. Гаишники нещадно обирают водителей.
– Кто такие гаишники? – перебил его Астахов.
– Так у нас называют дорожных полицейских. – Увидев понимание на лице собеседника, Василий продолжил. – По телевизору всякую дрянь показывают – сплошное насилие. И книги убогие печатают. Чтиво, а не литература. А хорошие книги не издают. Нельзя напрягать мозги обывателю… Трудно быть довольным такой страной.
Василий замер с хмурым лицом. Но долго молчать ему не пришлось.
– А как всё-таки происходил переход из одной вселенной в другую? – Астахов смотрел на него с неким азартом.
Петровский принялся подробно пересказывать события, происшедшие сначала в длинном переходе в метро, потом во дворе дома на Поварской улице.
– При этом в прежней вселенной произошло замещение: мы с моим двойником поменялись местами, – подытожил Василий. – Весьма вероятно, что здешний мой двойник также сменил меня и в настоящее время пребывает в той вселенной, которую я покинул. Возможно, я смогу в этом убедиться.
– Очень любопытно, – задумчиво протянул Астахов.
Подали горячее. Василий принялся за свиную отбивную, не слишком вникая в это действие – мысли его по-прежнему были заняты сопоставлением вселенных.
– Значит, у вас республика. Есть парламент и президент.
– У нас Государственная Дума. И президент есть. Но главный – председатель правительства.
– Парламентская республика! – воскликнул Василий, немного разбиравшийся в подобных вещах.
– Да, – спокойно согласился Астахов, – парламентская республика.
– А Санкт-Петербург – столица. Но, если мне память не изменяет, большевики в марте восемнадцатого года перевели столицу в Москву.
– Может они и переносили, я точно не знаю. Но с тех пор, как вернулась нормальная власть, столица находится в Санкт-Петербурге.
– При этом в Москве намного больше жителей.
– И что с того? – уверенно отвечал Астахов. – Москва – торговый центр. А Санкт-Петербург – столица. В Соединенных Штатах то же самое – Вашингтон гораздо меньше Нью-Йорка.
Василий согласно кивнул. И тут же пытливо глянул на Астахова.
– А кто сейчас председатель правительства?
– Голиков Егор Тимурович.
– Голиков?! – вырвалось у Василия.
– Да. – Интерес мелькнул у него в глазах. – У вас он тоже известен?
– Известен. Хотя и под другой фамилией.
– Как такое возможно? – опешил Астахов.
– Его дед Аркадий Голиков принимал деятельное участие в гражданской войне. На стороне коммунистов. Командовал полком, несмотря на юный возраст. Усмирял крестьян. Много людей загубил. А потом стал хорошим детским писателем. И выбрал себе псевдоним Гайдар. И сын его Тимур взял этот псевдоним как фамилию. Так что Егор Тимурович известен у нас под фамилией Гайдар. Именно он начал либеральные преобразования после падения советской власти в девяносто первом году. За что одни его ненавидят, а другие ценят.
– Очень интересно, – задумчиво протянул Астахов.
– А у вас Аркадий Голиков не стал детским писателем?
Астахов состроил нечто неопределенное на лице.
– Не могу сказать. Может быть стал. Но мне такое имя не известно… Не могу сказать. Я не знаток литературы.
«Слава одного переходит из вселенной во вселенную, – увлеченно размышлял Василий. – Слава другого – нет. Но всё-таки странно: внук и здесь известен, а дед не известен. Странно…»
Когда они покинули ресторан, выйдя на залитую огнями улицу, Астахов полюбопытствовал:
– И куда вы пойдете?
– Пока что не знаю. Каким-то образом надо найти, где я живу в этой вселенной. В прежней, которую я недавно покинул, Москва мало отличалась от знакомой мне. А здесь Москва – совсем другой город. Я уже был на том месте, где в двух других вселенных стоит мой дом. Здесь его нет. К тому же я не представляю, чем занимается здесь мой двойник. И где он работает.
Немного поразмышляв, Астахов поделился соображением:
– Поиски могут занять много времени. Да и как вы сейчас будете искать? Уже стемнело, ночь на носу. Поехали ко мне.
– Но… я не стесню вас?
– У нас, как полагается, есть гостевая комната. Можете совершенно спокойно воспользоваться ею.
– Ну… я согласен.
– Вот и хорошо.
Астахов повернул назад, к физическому корпусу. Там стояла его машина. Весьма красивая, со стремительными формами. Она напоминала «Крайслер».
