довелось побывать. Если в одной вселенной он прекрасно устроился, в другой – не менее прекрасно, а в третьей пусть похуже, но тоже с голоду не умирает; если он умеет работать и отнюдь не глуп, не особо надеется на власть и на чудо, он везде должен жить нормально. Хотя, кто знает? Вариантов может быть много. Даже слишком.
Достигнув своего дома, Петровский остановился. Тёплое чувство наполнило его самым неожиданным образом. Он смотрел на здание, столько лет дававшее ему кров. Он ощущал себя путником, вернувшимся после долгого отсутствия. Решительно двинувшись, он достиг входной двери, поднялся на привычный этаж, вошёл в квартиру. Он знал, что последует. И не ошибся.
– Василий, это ты? – раздался голос его здешней жены, а следом из комнаты появилась Света. Улыбнулась. – Добрый вечер. Ужинать будешь?
– Нет. Я поздно обедал. Страшно хочу пить. Чаю дашь?
– Дам.
Вскоре он сидел за кухонным столом и смотрел на Свету, которая деловито ставила чайник, готовила чаепитие. «Неужели она ничего не заподозрила?» – удивлялся он. Заметив его неотрывный взгляд, Света озадаченно спросила:
– Что ты так смотришь?
– Соскучился. – Его улыбка была мечтательной, лёгкой. – Я так давно тебя не видел.
– Сколько? – Недоверие отразилось на её лице.
– С самого утра. Но такое ощущение, будто прошло два месяца.
Света не придала его словам никакого значения. Наполнив чашки чаем, она села напротив.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. А что?
– Ты столько времени хандрил. Вёл себя странно. Всё забывал. Даже то, где работаешь. Твердил про Союз писателей СССР. Непрестанно жаловался на память. Я уж и не знала, что думать… – Помолчав, добавила несколько игриво. – Правда, супружеский долг исполнял исправно.
Нечто похожее на ревность дёрнулось в груди Василия.
– Теперь всё будет нормально, – мрачно пробормотал он.
– Может, всё-таки стоит сходить к врачу?
– В этом нет необходимости.
– Ты всё время отказываешься. По-моему, зря. Давно бы уж сходил.
Надо было как-то объяснить ей странность его недавнего поведения. Помолчав, он выговорил:
– У меня был трудный период… Можно сказать, кризис. Духовный. Я хотел бы зарабатывать писательским трудом. Но… не получается. Я просто вынужден работать в этом журнале. Сочинять дурацкие статьи. Бесперспективность заела.
Её лицо отразило живейшее сострадание.
– Бросай ты эту работу.
– А что взамен?.. Ничего, я успокоился. Как-нибудь ещё поработаю. Зато я шикарный сюжет придумал. Про параллельные вселенные. Это будет классный роман. Я сажусь за него завтра же.
Света смотрела на него ласковыми, тихими глазами. Похоже, поверила, что его странная хандра позади.
Выпив чаю, Василий отправился в большую комнату, включил телевизор. Ему страстно захотелось узнать, что происходит в этой вселенной. Он принялся поглощать информацию – внимательнейшим образом смотрел выпуск новостей. Бойкие пенсионеры дружно ругали льготы, поддерживая намерение правительства и парламента заменить их на денежные выплаты, и казалось, что более важных дел, чем отмена льгот, в России не существует. Опять кого-то взорвали в Чечне, опять боевики совершили вылазку. В Страсбурге подводили первые итоги недавнего вступления десяти новых членов Европейского Союза, Китай достиг очередных успехов в экономике, американцы по-прежнему вели боевые действия в Ираке.
«В чём отличие от той вселенной, где сохранился СССР? – спрашивал себя Василий. – Там нет войны в Чечне. Там успешно развивается экономика. Там китайцы смотрят на нас с завистью, а здесь – свысока… Не в коммунистической же идеологии дело. Наверно, там больше порядка и меньше – воровства. Там давно поняли, что нельзя плевать на людей… Впрочем, нет. Дело, наверно, в другом. Там удалось более успешно пройти соответствующую развилку в девяносто первом. Или даже раньше. Где-нибудь в середине восьмидесятых… А в той вселенной, где вообще не было СССР, развилку прошли ещё раньше – в девятнадцатом году. Там вообще…»
Раздался шум входной двери. Потом через холл прошла быстрым шагом Лена.
– Привет, пап, – бросила она, повернув на мгновение голову.
Ему стало тепло от появления дочери, от столь мимолетной фразы – он чувствовал слишком многое за коротким приветствием. Петровский встал, подошел к двери той комнаты, где ещё позавчера утром сидел за компьютером. Лена разбирала небольшой рюкзак.
– Ты что, была на тренировке? – облачилось в слова его удивление.
– Да.
– Но сейчас лето. Каникулы.
Она состроила кислое-прекислое выражение на лице.
– Пап, я тебе уже говорила. Наша секция работает. Все, кто в Москве, приходят. А уехало не так уж и много.
По непонятной причине он вспомнил, что в первой из покинутых им вселенной собирался утром отправиться с дочерью и Натальей в Сергиев Посад или Владимир. Если тамошний его двойник не побывал в Союзе писателей, он не сможет выполнить за него это обещание. «Если так, он ещё не знает, где машина, – думал Василий. – Найдет её только в понедельник… Может, мне здесь выполнить обещание?..»
– Поехали завтра куда-нибудь. В Сергиев Посад. А можно во Владимир, – предложил он. – Погода хорошая.
– Не могу, – деловито сообщила дочь. – Я уже договорилась на субботу и воскресенье. Мы с девчонками едем на дачу к Марине.
Василий насторожился.
– А её родители там будут?
– Будут, – с вызовом выпалила дочь.
Василий помолчал.
– Давай съездим куда-нибудь через неделю.
– Подумаю. Наташу возьмём с собой?
– Какую Наташу? – зыбкая тревога наполнила Петровского.
– Подругу мою. Опять у тебя провалы памяти?
– А-а, Наташу. Которая в соседнем доме живет? Конечно, возьмём… – Ещё одна давняя информация пробилась к нему, обернулась вопросом. – Слушай, по-моему, ты собиралась в Венгрию в молодежный лагерь. Ты не едешь?
– Еду. В конце июля.
Понимающе кивнув, он прошёл в большую комнату, взял книгу, уселся на кресло. Но он не читал. Мысли о Наталье одолевали его. Что она делает в этой вселенной? Разыскать её? Зачем? Что он скажет ей? Начинать всё заново, чтобы оставить так, как есть? Глупо. Ему хотелось увидеть её, ой как хотелось. Но он решил не делать этого. Пусть всё идет, как шло.
Звонок телефона прозвучал в пространстве квартиры и смолк. Трубку взяли там, в комнате. Чуть позже он услышал шаги. Света приблизилась к нему, протянула радиотелефон.
– Тебя. – И добавила, понизив голос. – Какая-то женщина.
«Наталья?!» – мелькнуло у Петровского, и тотчас неприятное предчувствие обрушилось на него.
– Слушаю, – осторожно произнёс он.
– Меня зовут Ирина, – раздалось из трубки. – Я жена Дмитрия Астахова. Я хочу поставить вас в известность, что Дмитрия завтра выписывают из больницы и переводят в санаторий. Под Рузой. Так что если вы сможете навестить его, приезжайте. Дима очень дорожит дружбой с вами.
