самый лучший, мой большой мальчик».
Просто повесила трубку.
Даже не знаю, из-за чего я больше расстроился: то ли из-за ее деловитости, то ли из-за того, что мое первое интервью в прайм-тайм будет с человеком, которого я презираю больше всего на свете.
7 ноября
Вообще не спал. Сегодня тот день, когда наконец выяснится, достоин ли я играть за премьер- лигу.
Только что принесли почту с поздравительной открыткой от Чарли. Все-таки Чарли – прелесть. Открытка в виде большой золотой звезды, а внутри надпись от руки:
В гримерке Би-би-си. Через два часа выходим в эфир.
«Вы – в пролете» снимают в студии № 1 – самой большой в телекомпании. Площадка впечатляет – сплошь красный бархат и хром – и гораздо просторнее той, что мы использовали для «пилота». Руководство вбухало в новый проект уйму денег и, естественно, считает, что шоу ждет грандиозный успех.
Не могу отделаться от мысли, что это должно быть
Возможности поговорить с Манчини еще не представилось: все время, пока мы репетировали, тот, видите ли, был «в гриме». Я немного беспокоюсь, что не смогу скрыть презрения к этому человеку, когда начнется трансляция.
Надо бы зарыть весь негатив поглубже. Ведь это все-таки мой «звездный час».
Через пятнадцать минут начинаем. Надо оставаться профессионалом: внимательным и остроумным.
Чарли только что прислала СМСку:
СВЕЖАЯ НОВОСТЬ. МИМИ Л. РЕБЕНОК ДЕВОЧКА. ИМЯ ДЖЕССИКА. ВСЕ ОК.
О боже.
Говоря словами У. X. Одена: «Часы останови, забудь про телефон».[44]
Смерть моей карьеры официально констатирована в восемь часов двадцать две минуты сегодняшнего вечера. Мало кто оплачет сию невосполнимую утрату, но те десять миллионов, что засвидетельствовали кончину, наверняка согласятся, что экзекуция представляла собой довольно впечатляющее, почти театральное зрелище…
Начало «Сливок» я наблюдал из «видеосканера» (большого мобильного трейлера, куда на время внестудийных трансляций переходят режиссер и оператор, обычно его размещают на ближайшей автостоянке, и сегодняшний день не стал исключением). Клодия буквально искрилась энтузиазмом, зрители в студии реагировали на ее интервью с «Канашечками» на боксерском ринге оглушительным ревом. На первый взгляд все шло очень хорошо, хотя лично мне было все труднее сосредоточиться на происходящем.
– Внимание, натура. Готовность десять минут, – возвестил громкоговоритель из главной студии.
– Удачи, – прошептал Питер, режиссер, оглядываясь через плечо.
– Спасибо, – рассеянно ответил я.
– Помни: на тебя смотрят десять миллионов человек.
И поднял оба больших пальца. Я искренне верю, что он лишь пытался меня приободрить.
Выйдя из «видеосканера», я преодолел короткий путь до студии № 1. Перед входом я остановился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоить нервы. А затем распахнул массивные двери и ступил на студийный пол. Зрители рассаживались по местам. Внутри у меня все сжалось, будто в тисках, – сдавливая кишечник, скручивая его в тугой узел.
И тут я словно попал в самую сердцевину огромного пчелиного улья.
Девушка-гример пудрила мне лицо, костюмерша активно работала щеткой, смахивая несуществующие пылинки с моего костюма, а дерганый администратор (администраторы почему-то всегда дерганые) в очередной раз напоминал мне, откуда начинать.
Несмотря на шок, вызванный новостью о Ми-ми, я искренне наслаждался вниманием, оказываемым моей персоне. Правда, я слегка расстроился, заметив, что вокруг Манки-Манчини роится не в пример больше народу.
Господи, как же я его ненавидел!
В пурпурном бархатном костюме, с ровным, густым загаром Манки выглядел законченным позером. Заметив мой взгляд, он помахал рукой так, словно был как минимум членом королевской семьи, и мерзко осклабился. (Уверен, специально для шоу Манки прошел полный курс у дантиста.) Я едва заметно кивнул в знак приветствия. Он явно ждал, что я подойду и пробегусь по списку вопросов, но я решил дать ему немного помучиться. До прямого эфира оставалось еще целых пять минут, и я планировал не торопясь подгрести к Манки где-нибудь за минуту до старта.
Звукооператор с особенно зловонным дыханием закрепил на моем лацкане маленький микрофон и вручил наушник.
– Привет, старик, – сказал он. – Ты как хочешь: открытую связь или с переключением?
Говорил он точь-в-точь как хиппи из семидесятых. Да и вонял ничуть не лучше.
– Открытую, – небрежно бросил я.
На самом деле я хотел «с переключением», но «открытая» – ответ, определенно гораздо более профессиональный.
– Клево, – подытожил Вонючий Хиппи.
«Открытая» связь – это когда слышишь не только, что тебе подсказывают из «видеосканера», но и то, что происходит в аппаратной. Я вставил в ухо маленький кусочек литого пластика. Вонючий Хиппи нажал какую-то кнопку на пульте, и до меня тут же донесся пронзительный писк, а затем голос Клодии, объявлявшей интервью Пиппы с Расселом Кроу из джакузи. Я также слышал, как по громкой связи идет обратный отсчет оператору видеозаписи, а на заднем плане едва различимый голос Лиззи объясняет всем «да-ра-гушам», что они «чертовски офигенные молодцы».
Было что-то успокаивающее и обнадеживающее в этих звуках, лившихся прямо мне в ухо. Они помогали осознать, что я не один, напоминали, что за моей спиной – сплоченная команда высококлассных
