кто с кем?
— А зачем, позвольте полюбопытствовать?
Я недовольно посмотрела на него. После стольких лет знакомства мог бы и догадаться.
— А как вам кажется? Не цветы же я им собираюсь посылать на каждые именины?
— Нет-нет, — встревожился Гурский. — Ни в коем случае... Пожалуйста, не откалывайте таких номеров!
— Автомат я пока, пожалуй, откапывать не буду. Но знать, кто там занимает первые места среди потенциальных мишеней, обязана. Вдруг пригодится?
Гурский пил чай, озабоченно посматривая на голый куст жасмина за окном.
— Похоже, с этим убийством разобраться не удастся. Кто-то и выгоду поимел, и безнаказанным останется. Так что держитесь от этих дел подальше.
— Так, значит, копию вы мне не вернете? — обиделась я, и тут до меня дошло. — Что вы сказали? Как безнаказанным?!
— А вот так. Прокуратура вот-вот закроет дело. Спишут на случайного грабителя.
— Вы что, за идиотку меня держите? — чуть не задохнулась я. — Какой случайный грабитель?! Вы что, до сих пор не знаете, кто пришил Тупня?
— А вы знаете?
Я помолчала. С одной стороны, я желала убийце всего самого наилучшего, с другой не собиралась подставлять Кшися под удар (тем более что и сама была не уверена в его виновности), с третьей — мне было страшно интересно, кто настоящий убийца.
— Я — нет, — сухо ответила я. — Но и ничего и не знаю о связях Тупня с прочими моральными отщепенцами. А вот полиция... Я не исследовала отпечатков пальцев на орудии преступления. А вот полиция...
— Отпечатки пальцев на орудии преступления! — раздраженно фыркнул Гурский. — Куда уж проще! Если бы только они там были!
— То есть как?! — возмутилась я. — А я-то специально не дотрагивалась до камня, чтобы не оставить своих отпечатков поверх прочих!
— Зря старались. Отпечатки пальцев на орудии преступления были бы бесспорным вещественным доказательством. Но их там нет!
— Не может быть! В жизни не поверю! Хорошо, допустим, убийца их стер, вымыл камень, вернул на место... Но ведь весь камень был в крови! Преступник сперва его вымыл, а потом выпачкал? Ударил чем-то другим, а кварцевого коня подбросил в прихожую, чтобы следы замести?
— Характер ранений указывает на кусок кварца как на орудие преступления. Но камень выскользнул у убийцы из рук, и даже там, где удалось кое-что обнаружить, отпечатки смазаны. Не разобрать. О, вспомнил. Может быть, вы в курсе, с какой целью используется миндальное масло?
Вопрос Гурского застал меня врасплох.
Смотря какое. Добавляется в пирожные, еще в косметических целях...
— Одно и то же масло?
— Вот уж не знаю! С кулинарией я не дружу. А косметическое миндальное масло почти совсем не пахнет. Собака почувствует, человек — нет. Такое масло у меня было.
— И что вы с ним делали?
— Втирала в ногти. Оно великолепно действует на сухие и ломкие ногти. Способствует регенерации. И вообще рекомендуется для сухой кожи.
— А оно скользкое?
— Еще какое скользкое! А что, вы обнаружили на Тупне миндальное масло?
— На трупе нет. На орудии преступления. Так и быть, я вам скажу, мне уж все равно. Косвенных улик — море, но веских вещественных доказательств нет. Без доказательств к подозреваемым даже не подступиться, а мне не хочется возвращаться в дорожный патруль. Вы удовлетворены?
Нет, удовлетворена я не была.
— А микроследы? Ведь кто-то живой был там последним... Нет, точнее, предпоследним, поскольку последней была я. И этот предпоследний не летал, ходил по полу, прикасался к мебели, в лаборатории должны определить очередность, они это умеют!
Гурский пожал плечами:
— Уметь-то умеют. Но микроследы ведь надо еще собрать, сами по себе они не появятся. Никого не впускать кроме техников, исследовать дом чуть ли не с микроскопом... А что мы имеем? Приперся один тип, активно противодействовал экспертам, все перетрогал, везде побывал и заявил, мол, не стоит портить квартиру невинному человеку. Полицейские — тоже люди, послушались, произвели рутинные действия, и только потом оказалось, что экспертизу надо было проводить тщательнее... Кто бы это был, а?
Ядовитый человек. Так и прыщет сарказмом.
Борясь с угрызениями совести, я напомнила Гурскому, что если бы эксперты посетили квартиру до прибытия домработницы, то очередность следов на полу наверняка была бы установлена.
— Только к тому времени все уже было затоптано. Полицейские тоже по земле ходят, не по воздуху. Да и наверху уже проснулись, — ответил Гурский. — И вот, получите. Убийца должен остаться неизвестным. Этакий неопытный, примитивный бандюган. Только такой неумелый кретин, как я, мог не справиться с розыском.
Да уж. Отдуваться за все придется Гурскому. Какой там Кшись! Это кто-то из высокопоставленных мафиози избавился от Тупня. Поди его теперь достань...
— Все понятно. К пану Бучинскому забрался грабитель...
— А мне еще надо все обосновать и худо-бедно объяснить, за каким лешим убитый встретился с грабителем в чужой квартире, да еще после того, как ушел оттуда, — свирепо перебил меня Гурский. — Ведь имеются показания, и их уже не изменишь. Убитый вышел вместе с хозяином дома, их видел таксист...
Ну тут я помочь могу с легкостью!
— Как только они ушли, грабитель, таившийся за дверью террасы, пробрался в дом. Тупень, благородный человек, не сразу уехал, машина ждала его где-то неподалеку. Тупень неторопливо направился к машине, закурил (варианты: высморкался, поковырял в носу). Через окно он заметил в квартире незнакомца. Но ведь он знал, что дома никого нет! Тупень забеспокоился, нельзя же оставить дом пана Бучинского на разграбление! Сад, открытая дверь на террасу и министр в квартире. Бандит перепугался, психанул и пристукнул нежелательного свидетеля. Потом бандит удрал, не успев ничего украсть. Ну как, годится?
Гурский выслушал с большим интересом.
— Если бы еще бандюган где-нибудь оставил следы...
— В саду, — живенько предложила я. — Обрывок ниток на кусте. Если хотите, могу вам дать. кусок старой тряпки.
— Сад-то, к сожалению, очень основательно обыскали. Да, через него кто-то проходил, по никаких клочков на кустах не оставил.
— Откуда им там теперь взяться? Нет у них такого права.
— Слушайте, вы меня раздражаете, — пробурчала я. — Своя собственная точка зрения у вас имеется?
— А у вас?
— Что за мерзкая манера отвечать вопросом на вопрос! Своя версия у меня, может, и есть, но я сама от нее не в восторге. Надеялась, вы придумаете что-нибудь получше.
— А меня загнали в угол, и я ничего не могу сделать. Все выкручиваются, никто не говорит ни слова правды. Частная жизнь убитого — основа любого расследования — для меня тайна. Нельзя, и все. Даже жену его я в глаза не видел. Нет ее. Во Франции сидит. Экстрадиция невинных свидетелей пока еще законом не предусмотрена. Кажется, даже в Средневековье свидетелей не подвергали пыткам...
— Теоретически.
— Даже теоретически экстрадиция отпадает. Что же мне делать, похитить, что ли, эту бабу?
— А Кшись...
Вот кого я бы с удовольствием посадил, хотя бы на сорок восемь часов. Недопустимо вводить
