— Я вижу две.
— Ну-ка...
— Или они перегрузились там, или же кто-то был там засланный. Скорее всего от Подземных. И мы его по ошибке завалили.
Даня испытал даже некоторое разочарование: он ожидал, что Немо хоть что-то новое для него, для Дани, скажет... Ан нет. Синхронное мышление, черт возьми.
— Я думаю, что скорее всего первое, — сказал Немо.
— Почему?
— Слишком уж много случайностей. Точно в тот момент, как мы подошли, он врубил генератор... Тогда бы уж, наверное, он что-то успел крикнуть.
— Успел? — Даня подумал. — Да кто ж его знает... А в общем, ты прав. Случайность, правда, всего одна, но крепкая. На самом деле, маловероятно... Хотя, думаю, мы это узнаем.
— Как?
— Очень просто. Если мы точно завалили их человека, эти подземные ребята к нам прибегут. Что-то я очень сильно это подозреваю.
— Михей, — утвердительно молвил Немо.
— Он самый, — Даня улыбнулся. — Ладно, подождем. А пока пойдем-ка, послушаем Мухины мемуары.
Муха меж тем говорил без умолку. Дар слова прорвался в нем в одночасье. И не удивительно! От стресса и не то может быть.
Он изображал все в лицах. Хмурился, кривился, резко взмахивал руками. Артист! Слушали его, разинув рты. Один лишь Гвоздь, почти как Юлий Цезарь, делал два дела сразу: и слушал, и уже возился возле гоблиновой башки, подтаскивая к ней какие-то свои электронные причуды.
Это, понятно, было мужское дело. Девчонки хлопотали с ужином.
Не заметили даже, как вошли Немо с Даней. Немо бесшумно прошел вперед, к Гвоздю, Даня остановился у входа, стал слушать.
Совершенно ясно было, что Муха не врет. Он просто не умел этого, по юности и наивности. Даня смотрел на него, чуть прищурясь: так, наверное, мог смотреть гусарский полковник на юного корнета... Муха всегда ему нравился, несмотря на вопиющую неопытность, и Даня сразу же поверил тому, что юнец не сдался тварям, не сломался перед ними.
Но не только смотрел и слушал Даня. Он еще и думал. Улыбался, кивал в такт Мухиным словам. А сам думал. И надумал, конечно.
Только прежде надо было решить один деликатный вопрос. Даня был дипломатом.
Когда Федор закончил, все загалдели, повскакивали, замахали руками, бурно комментируя этот рассказ. Тут же вспомнили бой в подсобке. Чувства захватили всех.
Кроме Сергея. Даня это хорошо заметил, потому что присматривался как раз к нему. Разумеется, Сергей радовался, быстро говорил, смеялся со всеми вместе — но ясно, что он тоже загружен какой-то думой... Что вполне понятно.
Подоспел ужин. У Гвоздя в хозяйстве все имелось — в том числе неимоверных размеров кастрюля, где и замесили варево. Девчонки проявили чудеса кулинарного искусства: из имеющихся продуктов сварганили нечто, благоухающее аппетитным, сытным, домашним паром.
Явление этого блюда было встречено бурей восторгов. Тут же была провозглашена демократия: всяк подходи, черпай и жуй. Фуршет, одним словом, с поправкою, увы, на одичание.
С лицом светского льва Даня протолкался к Бабаю. Тот вооружился миской, ложкой — и наворачивал похлебку за обе щеки.
— Классно! — первое слово, коим встретил он подошедшего к нему коллегу.
— Согласен, — вежливо ответил Даня. — Слушай, мне надо бы с Сергеем вашим перетолковать кое о чем. Позволишь?
— Секреты? — Уфимский «генерал» был польщен, хотя и постарался этого не выдать.
— Догадки.
— Понятно. — Бабай облизал ложку. — Да какие разговоры! Для дела ведь нужно?
— Еще бы!
— А дело превыше всего.
Бабай произнес это так значительно, что сам себя удивил.
— Смотри-ка, — сказал он. — Тоже философом делаюсь!
— Это естественно, — утешил его Даня и пошел к Сергею.
Тот отсутствием аппетита также не страдал, причмокивая от удовольствия, жмурился.
— На здоровье, — пожелал ему Даня.
— Благодарствую, — и Сергей был не лыком шит.
— Хотел бы я с тобой поговорить всерьез...
— Это пожалуйста. Только...
— Что — только?
— Только еще хотел я добавки взять.
— Знаешь что, Серега? Ты бери добавку свою, и пойдем-ка мы с тобой на воздух, освежимся. Там и побеседуем. Гвоздь по случаю банкета свою электронику, небось, отключил. Так что не грех и на часах постоять. Давай, дуй.
Через пять минут оба стояли на улице, дышали морозной тьмой.
— А хорошо, правда? — искренне молвил Даня. — Свежо так, воздух как...
Запнулся. Эпитетов ему не хватило, чтобы сравнить зимний воздух с чем-то другим. Впрочем, Сергей его понял.
— Да, — сказал он, жуя. Ложка стукнула о миску. — Я у нас в лесу зиму любил. Ну, правда, я все времена любил. В каждом что-то хорошее есть.
На это Даня просто кивнул и перешел к делу:
— Хочу поговорить с тобой как с философом...
— Да какой я философ!..
— Ну, сын философа. Так вот, слушай. М-м... не знаю, как изъяснюсь.
— Пойму.
— Да? Ладно, попробую. Вот какая мысль гложет меня. Вижу я, что наш дух сильнее гоблинского. Ну, сам видел сегодня. Какая, к черту, магия! — Даня усмехнулся, вспомнив слова Кишки. — Вот. — Он вынул из кармана браслет Тощего.
— Что это? — Сергей не разглядел в темноте.
— Магический браслет ихний. Средство связи. Покруче нашего радио будет... И что? Да ничего. Наши святыни в сто раз сильнее этой магии. Факт! Верно?
Сергей выразил свое согласие тем, что крайне энергично проглотил последнюю ложку варева — так энергично, что и Даня это понял.
— Верно! — сказал он, как впечатал. — А при этом — вот беда! — Землю нашу мы им продули вчистую.
— Не вчистую...
— Не вчистую. Что ж, рад слышать. Но первое сражение — вдрызг. Теперь вроде как мало-помалу начинаем отвоевывать... На ощупь. Тут шажок, там шажок... Вот знаю, крестик работает как защита, половинка книги у Гондураса как-то действует. Найдем вторую половину, возможно, закроемся еще надежнее... Все это верно. Хорошо, полезно и так далее.
