Краем глаза заметил внизу огненно-рыжую макушку Элли. Так, подальше, подальше отсюда… Пока не засекли.
Но моим надеждам не суждено было сбыться – Элли каким-то самым обидным образом сумел поймать меня за ногу петлей и теперь тянул к себе, недвусмысленно показывая, что я должен спуститься на землю, ибо в противном случае меня просто сдернут вниз, не заботясь при этом, останусь ли я после этого жив- здоров. Эх…
Приземлившись возле недовольно щурившегося эльфа, я опасливо на него покосился. Мало ли – вдруг опять вздумает за косу тягать. Нет, срочно надо искать заклятие блокировки роста волос и стричься налысо! Тогда хоть не будут таскать за шевелюру, как нашкодившего кота.
На этот раз обошлось. Элли всего лишь вцепился в запястье и потащил меня в сторону… Нет, не моего дома – родового гнезда Аторре. Вот задницей чую, что я вляпался в очередную грандиознейшую неприятность!
Дойдя до огромного – как-никак дом высоких леишей! – семейного нир-аш-алэ, рыжий клыконосец едва ли не пинками загнал меня вверх по лестнице и повел через лабиринт переходов.
Я когда-то по своей наивности считал гномов создателями самых запутанных лабиринтов? Ха! Да по сравнению с эльфийскими родовыми домами легендарные гномьи запутанные ходы – лишь жалкая копия. Мне пришлось подняться по пяти лестницам и свернуть раз пятнадцать, прежде чем Элли остановился около невзрачной двери.
– Стой здесь, – рыкнул он и, прежде чем я успел отшатнуться, набросил на мою руку новую петлю и примотал ее конец к собственному запястью. Сверкнул глазами и, толкнув дверь, зашел внутрь.
Ну… Стой так стой. Стою – и даже не особо дергаюсь, ибо толку-то с этих дерганий. Прислонился к двери, из-за которой доносятся невнятные голоса Элли и… деда? Причем, судя по интонациям, о чем-то ожесточенно спорящих. Интересно о чем?
Плюнув на все, стек по стеночке и уселся на пол, поджав под себя ноги. Жду. Чего – сам не знаю. Чего-то, да дождусь. Главное, чтобы это «что-то» не было очень уж тяжелым и не прилетело в голову. А то сомнения есть.
Ждал долго – около половины сеада. За это время весь извелся, перенервничал и успел накрутить себя едва ли не до боевого транса. Пришлось срочно успокаиваться, вспоминая ветвистую родословную Аторре. Увы – мой теплый клубок эмоций, успешно позволявший ранее быстро приходить в хорошее расположение духа, исчез бесследно, и мне стоило значительных усилий прийти в себя.
Хмурый, аки туча грозовая, Элли вышел из комнаты крайне не вовремя – я как раз почти размотал петлю на руке. Эх, еще бы пара атисс – и здравствуй, свобода! Видимо, не судьба…
– Заходи, – мотнул головой длинноухий папочка и шагнул в сторону, освобождая дорогу, попутно снимая с моей руки полураспущенную петлю.
Ох, не нравится мне все это…
Мелькнула было мысль о том, что лучше поберечь свою шкуру и убраться подальше и побыстрее, но была безжалостно задушена мной в зародыше. Во-первых, я еще не настолько хорошо умею ориентироваться в лабиринте коридоров родового гнезда Аторре, а родня явно не обрадуется новому дизайнерскому украшению «от Раалэса» в виде внушительной пробоины в стене. А во-вторых, Элли. Уж больно кровожадно улыбался мой приемный папочка. Да и мелкие искорки подозрительного бело-голубого цвета в его ладони тоже не внушали особого оптимизма… Скорее здоровое опасение за целостность собственной не раз продырявленной различными умельцами шкуры.
Вздохнув, я шагнул вперед и оказался в просторном, на удивление мрачном кабинете. Темные стены, практически черная мебель: огромный стол, стеллажи с книгами и несколько кресел, багровый ковер на полу и точно такого же цвета шторы на окне… Единственным светлым пятном в этой комнате были тонкие узоры-светлячки на потолке и стенах.
Н-да… Теперь понятно, почему дед такой неуравновешенный. В такой-то атмосфере кто угодно нервным станет.
Сам дед восседал в роскошном кресле, больше похожем на трон, за столом, барабаня пальцами по столешнице и смотря на меня немигающим взглядом гадюки.
Остатки инстинкта самосохранения взвыли со страшной силой. Шарахнувшись к выходу, я наткнулся на зашедшего в кабинет и прислонившегося спиной к двери Элли. В панике бросил взгляд на окно – его затягивала тонкая, но очень прочная сеть защитных заклинаний. Замуровали, демоны!
– Поговорим, внук? – вздернул бровь дед.
Элли за моей спиной тихо выдохнул.
– Отец, а ты не слишком жестоко поступил с ним? – тихо сказал Эллисаан, переведя взгляд с захлопнувшейся за его приемным сыном двери на сидящего за столом рыжего патриарха.
Анавариан ара Аторре покачал головой.
– Нет, – обронил он. – Ты слишком запустил воспитание Раалэса, сын. Пора это исправлять. Я лично займусь им и обучу всему, что должен знать настоящий Аторре. Всему.
– Но он же не кровный родич! – не выдержав, воскликнул Элли и вскочил на ноги. – Ему не обязательно знать все это!
– А ну с-с-сидеть! – Голос патриарха сейчас больше походил на шипение змеи, а яркие желтые глаза только усиливали это опасное сходство. – Ты, бес-с-столочь! Будь у меня еще один сын, я бы вышвырнул из семьи и тебя, и твоего приемыша! За оскорбление чести рода!
– Но… – плюхнувшийся обратно в кресло Эллисаан жалобно заморгал. – Как же… ты же…
– Только потому, что ты единственный мой наследник, я позволил себе признать Раалэса. – Эти слова, словно камень, упали на сердце наследника Аторре. – Хотя в другое время первым бы плюнул в лицо и тебе, и ему! Надо же,
Пронзительно-желтый взгляд скрестился с золотым. Обжигающая ярость и желание защитить сына против ледяного спокойствия и абсолютной уверенности в себе. Счастье семьи против чести рода.
Не выдержав, Элли первым отвел взгляд и принялся рассматривать небольшое пятно на ковре возле стола. Уже успевшая впитаться кровь имела отчетливый синий оттенок.
Тогда я впервые почувствовал на собственной шкуре, что род Аторре тысячелетиями оттачивал свое искусство убийц и палачей – наказание за мое самовольничанье и отвратительное поведение на балу было продумано с особой жестокостью. Нет, меня никто не порол… Но кто сказал, что наказывать можно только при помощи порки?
Пожалуй, впервые я пожалел о том, что не умер еще при экспериментах леди Исаниу – та, по крайней мере, применяла подобное исключительно в научных целях. А здесь…
Ненависть к патриарху Аторре, которую я уже было похоронил глубоко в душе, воскресла и запылала с новой силой. Но, увы, выразить ее я не мог, если хотел остаться живым, относительно здоровым и с полным набором конечностей, включая голову. Пока не мог.
После подобного… хм… воспитания методом плетки и кнута последовал короткий, но вынувший из меня всю душу разговор, во время которого дедуля сообщил, что раз его «недисциплинированный и абсолютно не приспособленный для того, чтобы быть наследником знатного рода, неудачный сын» не уделял мне внимания, то он лично займется мной и попытается сделать из… предоставленного материала… Нечто, что, может быть… когда-нибудь… будет достойно носить имя приемного сына рода Аторре.
Оскорбить в паре фраз собственного сына и жену, не говоря уже обо мне, – это надо уметь. Какая же ты скотина, дед! Ублюдок эльфийский.
Полюбовавшись моим перекошенным лицом, рыжая мразь ехидно обронил, что мое настоящее обучение начинается с завтрашнего дня, и отпустил меня повелительным взмахом руки. Буквально выпав из кабинета, я пинком захлопнул дверь и растянулся на полу. Все. Уносите! Все равно подняться на ноги в ближайшее время не смогу.
Я закрыл глаза буквально на пару минут – а открыл их из-за того, что наглый лучик рассветного зеленого солнышка настойчиво лез мне в глаза. Не понял. Где это я?
С трудом приподняв словно бы набитую стеклянным крошевом голову, оглядел комнату. Небольшая, очень светлая, аскетичная: шкаф, стол, табурет и узкая кровать, на которой, собственно, я и лежал.
