портье, беспощадно завладевает суставами. Или Серджо. Согласна, он до сих пор красив. И любовниц у него много — и молодых, из персонала, и постарше, из постояльцев; из года в год он пел «Мария, Мария, Мария!», а затем, подхватив поднос шампанским, летел в апартаменты, и все это неизменно шло от сердца, что да, то да, только вот шевелюру свою он красил, вдобавок дешевой краской, в неестественно черный цвет, а глаза горели порочной алчностью — жаждой денег, жаждой власти. Н-да, дорогой мой Макс, боюсь, ты связался с опасным типом. Когда-нибудь тебе придется чертовски дорого заплатить этому Серджо за работу, которую он для тебя выполняет…
Да-да, Серджо, это правда…
А мы, Макс, мы сами! Ты разве не слышишь, что диалоги, которые мы произносим, от спектакля к спектаклю звучат все более ходульно?
Неужели не слышишь?!
Розы, милый, они просто чудо!
Под стать царице роз.
О, мой кавалер розы, ты
Преувеличиваю? Нет, Мария, все стареет, весь мир, вся Вселенная, только ты остаешься молодой, вечно молодой и вечно прекрасной…
Тогда идем!
Куда?
В постель.
В постель?
Да!
Сейчас?!
Как тогда, накануне моего экзамена. Помнишь? Я сказала хозяину, что господин лейтенант проверит затемнение, а потом мы разговорились. Ты открыл мне свое сокровенное желание. Сказал, что я прирожденная
Мария, мы не можем заставлять гостей ждать.
Потом мы любили друг друга, Макс. Ты с ума по мне сходил. Дикий Кот! Хищник! Порвал меня!
Дорогая, мы опаздываем.
Это было огромное наслаждение, Макс. Наш пакт, Макс, скрепленный кровью: я помогу тебе подняться наверх, на самый верх!
Конечно. И цель уже близка!
Да, Макс, мы ее достигнем!
Вместе с друзьями.
Они так важны?
Некоторые безусловно.
Понимаю, Макс, понимаю…
Ты же умная девочка, правда?
Да, Макс, правда. От кого этот сборный букет?
От партии. С наилучшими пожеланиями. Как тебе гладиолусы?
От инструкторов?
Надеюсь, ты не против встретиться с ними после ужина? Кое-кому из ребят не терпится тебя поздравить.
О, это, конечно, замечательно, только…
Никакого официоза. Маленькая, импровизированная вечеринка. Ты это заслужила, дорогая. Все стареет, весь мир, вся Вселенная, но ты остаешься молодой, вечно молодой и вечно прекрасной…
Нет, Макс, не сегодня. В порядке исключения я бы хотела уклониться от ужина. Я ведь знаю, как там будет, из года в год одно и то же, и лучше посижу здесь, в нижнем мире, остужу ноги и избавлю себя от фальшивых поздравлений, смертельно скучных разговоров и встречи со старухой Гранд. Сегодня это страшилище оставит меня в покое, всему есть предел, или нет, есть идея получше: Мария/Мария. Пока Звездная Мария прячется в нижнем мире, Зеркальная Мария будет в верхнем мире изображать хозяйку.
Хозяйку. Чего проще! Эту роль она играла еще девочкой, с папa и Лавандой, эта роль у нее в крови, она играла ее вслепую и даже в дни своего рождения, когда была и хозяйкой, и виновницей торжества, справлялась превосходно. Как правило, ужин начинался ровно в восемь. Ровно в восемь. Точность, говорил Майер, вежливость королей. А она добавляла: и добродетель фельдфебелей. Этим замечанием она пожинала первые смешки, первые комплименты, какая женщина, прирожденная
Макс тотчас оживлялся. Действительно, говорил он шурину, Аладин недвусмысленно рекомендовал Номеру Первому в конце концов сделать ставку на свежие, непримелькавшиеся лица.
Он мог иметь в виду только Макса, подхватывал Фокс, а Адель тотчас восклицала: Макс, дорогой, когда будешь при должностях и званиях, не забудь про меня и моих эмигрантов!
Макс обещал, Адель благодарила, Фокс хватал очередной стакан пива, а психолог Теннебаум, как правило тоже при сем присутствовавший, в зависимости от фазы либо бормотал буддийское «ом», либо (весьма косноязычно) разражался тирадой о шубертовских аффектах, либо пылко заявлял о своей приверженности к марксистскому коллективизму: разве мы все не братья и сестры? Разве мы не
На одном из таких ужинов, по особому желанию дядюшки Фокса, присутствовал военный атташе французского посольства. Бывший офицер Иностранного легиона, однако не без шарма, особенно по отношению к Марии, чеканный профиль, манеры
Макс ее поддержал, и все заулыбались, зная, что будет дальше: соус в кубиках. Знаменитая история о соусе в кубиках, которую так часто рассказывали и всегда слушали с удовольствием! В своем юношеском неразумии, обыкновенно начинал Макс, я полагал, что высшим достижением буржуазии — держись крепче, Адель! — является соус в кубиках!
Ради Бога, Макс, восклицала Губендорф, что ты такое говоришь!
Все смеялись, а тем самым важнейшая задача хозяйки — обеспечение успеха собственного парадного ужина — была выполнена, дальше все шло само собой, оживленная болтовня, мерцающие свечи, стремительные официанты, первое блюдо съедено, настроение поднялось, завтра скажут: прекрасный вечер, удачный во всех отношениях. Когда подняли пузатые бокалы, чтобы чокнуться отменным бордо, по залу прокатился шумок.
Она идет, шепнула Адель.
Прямо к нам?
Похоже на то, заметил дядюшка Фокс. Поздравляю, старушка, ты ей важнее фармацевтического лобби!
Макс, Фокс, брат, психолог и француз вскочили, каждый с салфеткой в руке, готовясь встретить медленно приближающуюся эскадру. Впереди вышагивали несколько старших администраторов, затем
