более благосклонна.
– Как говорится, Серега, не везет тебе в картах, повезет в любви.
Своими словами Дроздов нечаянно тронул ноющую рану, но Почаев старался виду не подавать.
Далее каждый игрок сделал первый ход. Забавляло, что на разных полях ты получал, соответственно, различные варианты. Такой поворот событий захватывал даже взрослый дух. Периодически из беседки доносились восклицания каждого игрока и ремарки по совершенно разным поводам.
– Екатеринбург беру, беру! Заделаюсь мощным промышленником, там хорошие перспективы и есть, куда расти, – вошел в раж Владимир.
– Славка, неужели ты не хочешь строить замок Спящей красавицы?!
– Непременно, я бы еще экскурсии туда начал продавать, кроме «ренты участка». Думаю хорошо заработать. Красивая легенда может стоить очень дорого.
– Папа, не притворяйся, что не помнишь – тебе выпало заплатить налог, давай-ка сюда свою банковскую карточку! – поманил пальцем Женька. Он вставил карту в специальный аппарат и провел банковскую операцию. А когда он возвращал ее владельцу, игрушечный банкомат погас. – Наверное, батарейки закончились.
Мальчишка начал активно потрошить жестяную коробку, пока не раздался лязгающий звук. Довольный, он извлек несколько запасных батареек и заменил питание в капризном банкомате.
– Так, теперь мой ход. Хм, Пермь. Ух, ты, какая дорогая! И не знаю – брать или нет?.. – размышлял вслух младший игрок.
– Женька, бери! Мы с тобой сработаемся, установим нефтяную монополию, я тебе в Пермь буду нефть поставлять на переработку, а забирать бартером, например, калийные удобрения, – набивался в партнеры Почаев.
– Ладно, дядя Серега, поверю тебе на слово.
Юный монополист был крайне серьезен перед совершением виртуальной сделки.
– Итак, что у нас там?.. Оп, у кого Atlantic Avenue, а у нас Архангельск. И, заметьте, братцы, «Нулевая верста».
Когда Дроздов был сильно увлечен, он вытягивал голову вперед, руки оставались позади, издали и, правда, он очень напоминал черную птицу. А Почаев своими грациозными движениями очень напоминал гепарда: грациозный, несмотря на мощное тело, и молниеносный. Периодически беседка умолкала, игроки не издавали ни звука. Тогда слышалась тишина ночи. В бархатной траве, что так любит топтать босиком и ребенок и взрослый, кто-то незаметный шевелился, соловьи щедро делились своими новостями, рассказывая их трелями, чем увлекали своих самочек. Жизнь. Такая разнообразная жизнь.
– Нет, ну пиратский корабль, конечно, хорош, но я все-таки хотел бы выкупить железные дороги, – разочарованно заметил Дроздов-младший.
– Шустрый парнишка! Даже ребенок понимает ценность таких дорог, – кивнул в его сторону Стрельцов. – Может быть, тебе еще представится возможность их выкупить?..
– Ага, как бы не так! Вот папа уже меня опередил – Рижскую и Ленинградскую себе захапал.
Темно-русый Женька словно накаркал: следующий ход отца пришелся на поле, которое требовало поделиться состоянием. Законопослушный игрок протянул для расчетов банковскую карту. Евгений Владимирович деловито вставил ее в аппарат (роль операциониста мальчишке явно пришлась по душе) и… вместо того, чтобы снять деньги со счета, игрушечная машина начислила такую же сумму на карту Дроздова-старшего.
– Ничего себе! Ну, папа, тебе даже здесь везет! Посмотри, что делает этот банковский робот, – вопил ребенок. А все трое взрослых удивленно пересматривались между собой.
С этого времени игрушечная денежная машинка дала сбой. Она совершенно непредсказуемым образом, попискивая и дребезжа, кому-то начисляла деньги, с кого-то снимала сверх нормы или, наоборот, меньше положенного. Это было странное и совершенно непонятное явление. А все происходящее оказалось абсолютно непредсказуемым. Стало очевидно, что такой своенравный агрегат не может дальше принимать участие в игре, а потому банковские карты были выведены из обращения и у монополистов остались только наличные.
– Ничего, найдется и на него злобный жадный Скрудж или какая-нибудь волшебная палочка.
– Когда начали строиться первые железные дороги в России, тогда это была Российская Империя, они принадлежали не государству, а предпринимателям, которые их строили. Они имели возможность определенное время получать с них доход. Но изначально была договоренность, что через определенное количество лет государство может их выкупить.
Голос Всеслава был столь приятным и мелодичным, уводящим за собой, что не слушать его было невозможно, и все отвлеклись от игры, следуя за мыслями историка.
– Что тут скажешь? Одним словом, тогда Россией правил человек с размахом и дальними перспективами. Я вообще считаю, что монархия закончилась 2 марта 1881 года со смертью Александра II. Впрочем, это мое личное мнение. Именно он заложил ту основу сильного государства, которая так испугала наших противников. Вот, собственно, и революция…
Умные речи Всеслава самый младший участник слушал как завороженный. В беседке еще какое-то время продолжалась битва за монополию в разных сферах и сразу на четырех полях. Ходы игроков перемежались с одного сценария на другой, создавая невероятные миксы и все более и более увлекая неожиданностью. Когда в стеклянных дверях появилась Татьяна, шло бурное обсуждение ценности обоих столиц России на игровом поле и в реальной жизни.
– Привет, монополисты! Вова, Жене давно пора спать, разве можно так поздно засиживаться? Ай-яй- яй, нет на вас Антимонопольной Службы! Давай, сынок, в спальню.
– Почему это нет?! Вот она во плоти, наша ФАС – Федеральная Антимонопольная Служба. Как всегда заботлива и бдительна.
Дроздов провел сверху вниз сильными жилистыми руками, очерчивая облик жены. Мальчишки всех возрастов здесь так увлеклись игрой, что сейчас все вчетвером выглядели сущими детьми. В такие моменты яснее понимаешь слова Иисуса о том, что нам следует быть как дети. Наверное, потому, что в этом состоянии открываются лучшие грани человеческой личности, в этот момент мы сами становимся демиургами и можем творить.
Владимир бросил кубик и, согласно нему, попал на поле, где фея могла помочь осуществить покупку.
– Вот моя добрая фея! – он приобнял свою супругу, которая уже присела рядом и только успела изящно приподнять левую бровь, взглядом задавая вопрос сыну о его местонахождении здесь, а не в спальне.
– Танюш, вот скажи нам, пожалуйста, почему здесь на таких вот игровых полях скачут герои Диснея, а? Почему у нас не собирает налоги кот Матроскин, почему мы не строим русский Терем, например?
– Сказала бы я тебе, Сережа, да при ребенке не хочется. Знаешь ведь все сам… Я, конечно, верю, что вскоре такой порядок можно навести, чтобы люди не боялись вкладывать деньги в детское кино и мультфильмы, строить потрясающие сказочные парки, работать над долгосрочными проектами. Ну, ты меня понимаешь? Есть, все это есть и ложка хороша к обеду, нужно кое-что сдвинуть с мертвой точки, чтобы великовозрастные дяди выполняли свой долг.
– И вы в это верите? – вмешался Всеслав.
Хозяйка улыбнулась.
– Может, на «ты»? У нас принято по-простому, без фамильярности и официоза.
– Конечно. Но мой вопрос остается в силе.
– Да, верю. Я оптимистка и верю, что это возможно и в ближайшее время.
А тем временем в Мультяшне продолжал гореть свет. Это означало, что Татьяна Леонидовна еще не окончила свою работу, потому что при просмотре, напротив, старались сделать помещение как можно более темным. Да и на такой поздний час показы никогда не назначались. А то, что хозяйка собиралась еще поработать – очевидно.
Она вернулась за свой неширокий, но очень длинный стол. На его рабочей поверхности располагались бумаги с набросками, где бородатые мужи с каждой новой страницей двигались, меняли местоположение. Рисованный мультфильм – любимое направление художницы, и, несмотря на веяния времени и новые технические возможности, она не изменяла этой трогательной и такой душевной методике создания сказки.
