Сегодня она принялась за новый сюжет. Сценарий прямо сейчас, параллельно с работой карандаша рождается в мыслях. Одновременно прорисовываются не только внешний облик героев, но и их характеры, манера говорить, ход мыслей, их чувства и эмоции. Одним словом, герои оживали и переходили из идеи в реальность. Вера может многое, вера – один из мощнейших видов человеческой энергии.
Рассвет застал Татьяну в мастерской. Сидя в Мультяшне, она могла видеть, как начинает светлеть небо, как пробиваются первые лучи солнца, еще неловко крадясь по темной перине ночи. Художница знала, что проведет немало времени за работой, воплощая свою последнюю задумку. Но это того стоило! Во втором блокноте поселилась рисованная маленькая девочка, смеющаяся и придерживающая тигра за шкуру. Кажется, амурского, чью популяцию недавно с размахом принялись спасать на международном уровне. Пока это только набросок, но вскоре он раскроется каждым шагом, движением. Случатся перемены от боязни до дружбы девочки со зверем; рассказывая историю о том, как Ляля приручала хищника, и сама удивилась, какой сильной она может быть. Поодаль лежали мрачные наброски существа с недобро горящими глазами. Он еще не знает, что его полномочия ограничены и злобный план рухнет.
Утром, естественно, было не до сна. Несмотря на то, что дети уже не маленькие, Татьяна Леонидовна по традиции готовила завтрак. Как правило, это было нечто восхитительное, и по-домашнему пахнущее, вроде сырников, ванильных блинчиков или каши со специальным фруктовым соусом и непременно хорошо сервированный стол. Это уже был ритуал в семье, и нарушать его не было ни желания, ни возможности. Поэтому хозяйка творила на кухне трапезу, когда потихоньку, один за другим начали приходить дети и гости. Последним в комнату вошел глава семьи. Когда все уселись за круглым столом, отец пожелал всем приятного аппетита и глянул в окно с видом на беседку.
– Что, Дроздов Евгений Владимирович, вы готовы снова вступить в большую игру, а?
– Всегда готов! С такими мужиками!
Сын явно передразнивал отца, и удавалось это ему прекрасно, отчего все присутствующие рассмеялись. После дочь Мария отвлекла внимание на себя. Она объявила, что сегодня пригласила подруг, и они будут репетировать у нее. Юная леди высокого роста и длинными каштановыми волосами как у мамы была хороша собой. Не зная, окружающие воспринимали Татьяну Леонидовну не матерью, а старшей сестрой. Она рано родила Машу, пылко и страстно влюбившись в возрасте Джульетты. И вопреки злым языкам, со своим Ромео она до сих пор завтракает за одним столом. Рано поженившись сами, родители очень ревностно противились амурным увлечениям дочери. Теперь им казалось, что «рано», «надо учиться» и так далее, и тому подобное в данных случаях. Ну, а Маша, конечно, дочь своих родителей и первую любовь еще никто не отменял… Впрочем, девочка действительно была серьезнее матери в её юные годы и безумств себе не позволяла. Когда мама, видя необходимость, завела разговор с взрослеющей дочерью «про ЭТО», та спокойно ответила:
– Мама, не беспокойся, я детей делать в ближайшем будущем не собираюсь.
Такая вот нынче просвещенная молодежь и подростки.
Мария деловито заявила, что после посещения мюзикла «Портрет Дориана Грея», она заинтересовалась его творчеством всерьез. И намерена организовать девочек для новой постановки.
– Даже если не получится в студии с руководителями, вы ведь не будете против, если мы начнем репетировать у нас дома?
– Конечно, только стоит взять «честное мужское слово» с Женьки, что он не будет снова поджигать ваш реквизит, как в прошлый раз. А то дорого обойдется…
– Папа, вот ты ему и скажи, пожалуйста.
– Зато как хорошо горела гора этих бантиков и рюшечек, – нагло и мечтательно заметил Дроздов- младший.
– Ладно, дети, поели, нас повеселили, а теперь каждый по своим делам!
К полудню дом, к слову сказать, он был средних размеров, метров четыреста площадью, наполнился девичьим щебетаньем; будущие примы сцены бегали из комнаты в комнату, выбирая место для своих репетиций. Женька по-прежнему не отставал от мужиков и участвовал во всем, где мог просунуть свой забавный курносый нос. Одним словом, каждый был занят сам собой и личными интересами. Татьяна решила воспользоваться временем, чтобы вздремнуть, все-таки природа требовала свое, и мозг, как перегруженный информацией компьютер, «зависал». Уснула она быстро и легко, едва ее щека коснулась подушки в шоколадной шелковой наволочке. Она часто видела сны, и этот раз не был исключением. Она из тех людей, которые по праву могут сказать, что во сне у них тоже происходит жизнь, бурная, яркая и интересная.
Все началось с судебного процесса. Художница словно сверху наблюдала за странными существами, иначе не сказать. Вот леди, тело которой составляет Биг Бен, в маленькой шляпке-таблетке с черной вуалью, она сидит рядом с уверенной и гордой женщиной, одетой в пышное платье из алого шелка, которое, развеваясь даже при отсутствии ветра, раскрывает рисунок московского Кремля. В углу слева от судей стоят части Статуи Свободы. Ее факел пошатывается, словно вот-вот упадет. Рядом с ней находилась Эйфелева башня, которая явно требовала в этом процессе ремонта – покраски и восстановления некоторых деталей.
Периодически в зал забегал шут. Он выкрикивал смешные частушки и тут же исчезал. Странным образом после его мини-представлений и строгого торжественного удара молоточком судьи платье с изображением Кремля менялось на другое. И так происходило не единожды. Рядом сидело волосатое существо со злобными глазами. Художница их где-то видела. Да!.. На женщину смотрели те глаза, которые она намедни нарисовала. Лохматый сосед все время отвлекал от слушания, что-то шептал на ухо женщине, касался копытом плеча, указывал в сторону то одной статуи, то другой. При этом он нервно прищелкивал своим красным драконьим хвостом.
Все присутствующие шумели, пытались перекричать друг друга. Но как только они входили в раж, раздавался громкий стук молотка судьи, и тогда, то один, то другой, хлопая крыльями за спиной, отрывался от пола и, застывая в воздухе, трубил свою песнь. Вскоре в зал вошел человек в царственных одеждах, судя по всему, император. Следом за ним шла девочка, та самая Леля со своим амурским тигром, которых Татьяна вчера нарисовала. Леля подошла к женщине в красном платье, кивнула головой и присела в реверансе, очертив левой ножкой полукруг. Затем она сняла с шеи тигра небольшой атласный мешочек на белоголубой тесьме и протянула его женщине в пышном красном платье. Та взяла и крепко сжала его в руках, словно только этого и ждала. В помещении стало совсем темно и жутко холодно, сквозняк, ветер завывал изо всех щелей и притворялся жутким раненым зверем. Один из судей отчаянно и мощно стукнул по столу молотком, как и его предшественники, он – седьмой из всех – взмыл в воздух и громко вострубил. Так, что пошатнулись стены от силы звука и вибрации.
Когда он вернулся в свое кресло, в зале было уже светло. Солнце запускало свои лучи не только с улицы через окна, но и женщина, менявшая платья, теперь была одета в Солнце. Она хороша собой и светилась уверенностью. Ее соседа уже не было, красная липкая лужица осталась на месте, где он сидел. По другую сторону от судей флаг с двенадцатью звездами опустел. На полу валялись осколки битого стекла, неизвестно откуда взявшегося. На голове женщины, одетой в Солнце, блистал венок из звезд, каждая с восемью лучами, и играл невероятным светом. Точеные черты лица женщины были спокойны, лишь незаметная милая улыбка коснулась губ. Несмотря на странную подставку под ногами в виде луны, она держалась легко и уверенно. В ее облике было достоинство, нечто монархическое. Открылись четыре двери, женщина выбрала ту, которая находилась впереди и через нее покинула зал.
Татьяна проснулась от пронзительного крика. Ее сердце учащенно билось. После тяжелого междометия «аааах» последовала громкая драматическая фраза:
– Я спасла Россию!
Поняв, что крики за окном и слышит она их наяву, женщина вскочила и подбежала к нему. Кровь прилила к вискам, пульс ритмично ускорялся. На траве в изящной позе лежала ее дочь с закрытыми глазами, а вокруг стояли подружки, радостно хлопая в ладоши, с другой стороны зрительский круг замыкали мужики в полном составе и так же поддерживали происходящее аплодисментами.
– Что у вас происходит? Что случилось?
– Все прекрасно, дорогая, мы с тобой родили великую актрису, – отец помог дочери подняться.
Та бодро помахала рукой.
– Ну, как? Я вам понравилась, а? – кокетливо допытывалась Маша.
